Билет на ладью Харона

– Все, Таня, все. Конечно, это я… Извини, так уж вышло. Не думал я, что встретимся. А увидел тебя и тут же по новой влюбился… Если б не то, что случилось, я б тебе признался, сегодня же. Посмеялись бы чуть… Понимаешь, работа у меня такая…

Татьяна снова припала к его груди. И целовала его уже по-другому.

– Наконец-то. Я и вправду не понимаю, что со мной происходит. Но теперь куда хочешь поеду. Но… Ты уверен, что это серьезно? А, да все равно… Только давай завернем ко мне, соберу кое-что…

…Торопливо бросая в дорожную сумку самые необходимые на первое время вещи (как бы уезжая в отпуск на неделю-другую), Татьяна все пыталась разобраться, что она делает и зачем. Сказать, что так уж она воспылала страстью к вновь встреченному другу, положа руку на сердце, она не могла.

Да, конечно, сентиментальные воспоминания…

Приятные встречи раз в неделю, а то и реже, однажды поездка на целых десять дней в Москву. Не такие уж бурные, но доставлявшие удовольствие и радость ночи. Печаль и слезы при последнем прощании. Он ее замуж не звал, да она бы и не согласилась, скорее всего.

В двадцать один год бросать яркий, праздничный Пятигорск, институт, ради того чтобы отправиться в богом забытый гарнизон на краю света? На такие подвиги она себя готовой не считала.

А что случилось сейчас? Насиделась в девках, потеряла всякую надежду устроить жизнь и кинулась в объятия бывшего любовника, стоило ему только намекнуть? Похоже, но не совсем.

Не зря ведь сердце защемило, как только она увидела его вечером в Цветнике. Всего только позавчера вечером… И две ночи потом почти не спала, все думала, получится с этим странным двойником что-то серьезнее курортной интрижки или нет? Впрочем, на интрижку она тоже была согласна. Хоть на несколько дней вновь почувствовать себя женщиной. Слишком отличался взгляд Сергея от того, каким обычно смотрели на нее мужики, прикидывая, удастся ли без хлопот затащить случайную знакомую в постель сегодня же…

И что, это достаточный повод, чтобы бросить все и мчаться за ним очертя голову? И что потом? Понять через неделю или месяц, что они совсем друг другу не подходят, и возвращаться домой навсегда разочарованной?

Да хоть бы и так! Если она сейчас передумает, останется дома (а эта мысль то и дело приходила ей в голову – остаться дома и обо всем забыть), то до конца дней будет терзаться упущенным шансом.

Вечная дилемма – что хуже: ждать и не дождаться или иметь и потерять?

Боясь передумать в последний момент, сняла трубку телефона. Станция уже вновь была включена. Набрала номер автоответчика в своей конторе и торопливо надиктовала заявление об отпуске. Мол, после всего пережитого не имею сил выйти завтра на работу, нуждаюсь в смене обстановки. Жалованье за отработанное время и отпускные прошу перечислить на банковский счет.

Вот и все. Она положила трубку на рычаг, в последний раз взглянула на себя в зеркало. Нет, она все-таки еще вполне ничего. И способна составить счастье мужчины, который этого заслуживает.

Потом позвонила матери, сказала, что у нее все в порядке, события ее не коснулись, а сейчас она на некоторое время уезжает. С друзьями, в Ставрополь, потом в Москву. Отдохнуть, развлечься.

Присела на дорожку и с решительным лицом направилась к выходу.

Тарханов ждал Татьяну около получаса, сидя в машине. Юнкер с автоматом, гордый возложенной на него миссией, а также и тем, что предстоит прокатиться на классном «Мерседесе» до Ставрополя, а потом минимум сутки оказаться вне внимания начальников, с доброй улыбкой прижимал кованым ботинком шею пленника к шерстяному коврику на полу.

Места между сиденьями не хватало, чтобы тот разместился там со всеми возможными в его положении удобствами.

– Юнкер, вас как зовут? – поинтересовался Тарханов.

– Исса Александрович.

– Фельдфебеля вы получите завтра же. Заслужили. Молодцом. Так и нужно начинать карьеру.

– Не совсем понял, – осторожно ответил Плиев.

– Чего же здесь понимать? У вас есть известные способности, возник определенный шанс, вы им мгновенно воспользовались, попали в поле зрения высших по отношению к вам и вашим непосредственным начальникам сил. Теперь…

– Спасибо, господин полковник, уже догадался.

– Господин полковник, может быть, вы и мне позволите сменить позу и разговаривать на равных? – раздался сдавленный голос из-под заднего сиденья.

– Свободно, – ответил Тарханов. Сейчас он был добрый. – Если ты, Фарид-бек, обещаешь себя вести скромно, то позволю. Юнкер, уберите ногу.

Турок, курд, а может быть, и англичанин (Лоуренса Тарханов забыть не мог), выполз вверх, разминая пальцами шею.

– Заметил, чем мы друг от друга отличаемся? – добродушно спросил Тарханов. На самом деле, думая о Татьяне, он сейчас был готов возлюбить и всех остальных.

– Господин полковник. Пусть я оказался в не совсем удобном положении, но все-таки два факультета я окончил с отличием.

– Да, молодец какой! – восхитился Тарханов. – Ну и продолжал бы дальше. Я, может, тупой солдафон и великодержавный шовинист, а вот считаю, что ежели выпало в Империи родиться, так и служи оной же. Неужто правда интересней быть мелким князьком в ничтожном ханстве, если, впрочем, твои амбиции простираются так далеко, или просто шестеркой при более удачливом авантюристе? Пусть и за хорошие, по твоему разумению, деньги. А мог бы стать имперским офицером или чиновником не из последних. Вспомни Багратиона, к примеру, или из нынешних, командующего Варшавским военным округом генерала князя Амилахвари…

– Не понимаете, – с сожалением сказал Фарид. – Именно, мелким князьком быть лучше. Вот, ваш юнкер с автоматом, осетин, естественно, для меня он не человек…

И тут же получил чувствительный удар в бок.

– Зачем он живет? – даже не поморщился Фарид. – Потомок Нартов, предавший истинную веру, служит поработителям народов Кавказа и Закавказья. А мог бы…

– Если господин полковник разрешит, – с трудом сдерживаясь, сообщил Плиев, – когда выедем в степь, я забью твои слова тебе в глотку хоть прикладом, хоть кулаком.

– И что ты этим докажешь?

– Спокойно, юнкер, дискуссия с этим господином не входит в круг ваших нынешних обязанностей. Охраняйте его, как положено, а я на минутку выйду. Попробую до своего командования дозвониться, а то ведь переживают, наверное. Уприте ствол ему в бедро и при малейшем неловком движении стреляйте. Но только в бедро, не выше. Ясно?

– Так точно.

Хотя руки Фарида были в тугих наручниках, кто его знает… И Тарханов на всякий случай запер дверцы машины снаружи.

Татьяну он встретил на площадке. Она как раз вставляла ключ в замок.

– Таня, подожди. Не знаешь, телефон уже работает?

– Работает, я звонила только что.

– Я тоже позвоню…

Междугородняя связь тоже включилась, и дежурный по управлению тут же соединил его с Чекменевым. Тот уже знал о захвате города, но без подробностей. Информация зависла где-то на уровне округа. Да ведь и прошло всего около трех часов, как сообщение Тарханова было принято и осмыслено в Ставрополе. Это Сергею они показались как минимум сутками, а для прочих время движется неспешно.

– Ты-то зачем там оказался? – осведомился Чекменев, выслушав краткий, но исчерпывающий рапорт. – Кедров мне доложил, что работа сделана и ты пересел в свою машину, а вот зачем ты снова в Пятигорск махнул?

– Вы же не забыли, я сего числа в отпуске? Дело сделали, и я надумал порешать кое-какие личные проблемы. А тут все вдруг так совпало…

– Решил?

– В основном. Но возникли новые. Я тут умыкнул у местных товарищей довольно ценного «языка». Везу его в сторону Ставрополя. Хватит у вас времени и возможностей принять у меня добычу? А то две тысячи верст в машине, без охраны…

– Минуточку…

С той стороны провода слышно было, как Чекменев с кем-то говорит по другому аппарату, только слов Тарханов не разбирал.

– Слушай, Сергей. Там недалеко от Ставрополя есть военный аэродром, в Холодногорском. Вези клиента туда. Я высылаю самолет. Если сильно гнать не будешь, он как раз к твоему приезду успеет. Кто-нибудь из наших будет тебя ждать на КПП. Успеха. И – поаккуратней, прошу…