Лина оглянулась, затем медленно повернулась обратно:
– И?
– Не подобает девушке расхаживать в таком виде, – он смотрел на нее в упор и не спускал с лица своей странной полуулыбки.
– Вы предлагаете мне сходить в душ? – решила уточнить Лина.
– Можно и так сказать, – кивнул тот. – А можно, – предвосхитил реплику собеседницы, – и что я настаиваю на этом.
Он вернулся на стул. Лина сделала шаг в сторону двери, милиционер не шелохнулся. Видя, что путь свободен, она решительно взялась за ручку, но та не поддалась ей.
Не оборачиваясь, надзиратель подытожил:
– Сначала душ, потом все остальное, – по его голосу было заметно, что он улыбается.
Лина замешкалась.
– И Вы тут будете сидеть? – нервно спросила она, решив, что выбора у нее не осталось.
– Могу выйти, – парень встал и поравнялся с задержанной.
– Будьте так добры, – сглотнула Лина.
Милиционер жестом указал ей в сторону душа, дождавшись, когда она сделает первые шаги, открыл дверь, вышел наружу и запер Лину в полном одиночестве.
С опаской оглядываясь по сторонам и боясь, что этот тип вернется в любую минуту, она зашла в душевую и неуверенно стянула одежду.
На полочке лежало все необходимое: мочалка, на счастье, еще даже не распакованная, душистое мыло, тоже новое, и шампунь для волос. Лина постаралась управиться как можно быстрее. Плевать на миловидность здешних сотрудников – нужно валить, убираться, сматывать удочки. Когда она одевалась, в ее голове промелькнула мысль, что ей даже немного жаль, что этот (судя по погонам) сержант – хотя Лина не шибко разбиралась в званиях – оказался столь приличным и не решился заглянуть в ее душевую. На стене висела сушка для волос, как в раздевалке бассейна, в который их водили всем классом на занятия физкультурой. Только теперь Лина поняла, что будет скучать по школе и одноклассникам. Несмотря на прошествие всего лишь одной ночи, как они перестали быть учениками, что-то уже изменилось. Все они стали немного дальше друг от друга. И с каждым днем, месяцем и годом этот разрыв будет увеличиваться, пока они окончательно не потеряются и не спутаются с тысячами других людей, которых им еще только предстояло узнать.
Когда с раздумьями и сушкой было покончено, Лина направилась на выход. Стоило ей покинуть ванную комнату, как входная дверь отворилась и тут же снова закрылась за сержантом, запершим ее изнутри.
– Я могу идти? – стараясь не выдать испуга, спросила Лина.
– У тебя есть ноги, и я вижу, как ты ими передвигаешь, – снова ухмыляясь, начал говорить милиционер, – стало быть, ты это можешь.
– Я имею в виду… я могу уйти отсюда?
– А куда ты собралась? – парень скрестил руки и оперся спиной на дверь.
Мозг все еще отказывался делать вывод, что ей угрожает опасность, но Лина уже понимала, что здесь явно что-то не так.
– Перестаньте так шутить, – сглотнула она. – Вы меня пугаете.
– Я? – парень склонил голову на бок и прикусил нижнюю губу, вглядываясь в глаза задержанной.
Та стояла, не шелохнувшись.
– Да, – тихо сказала она, видя, что незнакомец не собирается говорить, пока не получит ответ на вопрос.
– И правильно, – он расплылся в самодовольной улыбке.
Лина оцепенела.
– Ты знаешь, – сержант сделал шаг в ее сторону, – я рад, что ты девственница.
Она стала пятиться назад.
– Значит, тебя все еще можно спасти, – он продолжал наступление.
Лина оглядывалась по сторонам в поисках чего-нибудь острого или тяжелого, но, как назло, все будто специально убрали из этой комнаты.
– Я понимаю, тебе сейчас страшно. Но со временем до тебя дойдет, что бояться надо вовсе не меня.
Лина не выдержала и закричала что есть мочи. Она принялась звать на помощь в надежде, что ее кто-то услышит.
– Не стоит этого делать, – парень неодобрительно помотал головой.
Лина его не слышала и продолжала кричать. Тогда сержант ударил ее по лицу наотмашь и повторил:
– Я же сказал, не стоит этого делать.
Она задохнулась от ужаса и схватилась за пылавшую щеку, но уже спустя пару секунд из ее горла вырвались новые крики.
Сержант напрягся и стиснул хрупкие плечи Лины мощными руками. Она продолжала драть глотку и начала вырываться, брыкаться и дубасить милиционера ногами. В ответ на это он доволок ее до стены и хорошенько ударил об нее спиной. Когда это не помогло, он приложил ее сильнее, но Лина не успокаивалась. Тогда парень отпустил ее и опять врезал по лицу. Это заставило её замолчать и вжаться в стену от боли и испуга.
– Либо ты слушаешься меня, либо сдохнешь, как и твоя Маша.
– Ты убил Машу?! – завопила Лина.
Тот опять ударил ее и повторил:
– Либо ты слушаешься меня, либо сдохнешь. Поняла?
Лина закивала, заткнув рот руками в страхе, что снова начнет кричать.
– А что с Машей – мертва ли она, выгнал ли я ее – тебя уже не касается.
Лина смотрела на него выпученными глазами, все еще зажимая ладонями рот.
– Поняла? – замахнулся сержант.
Лина опять быстро закивала.
– Ты будешь делать то, что говорю тебе я. Если ты этого не делаешь, я тебя бью. Я тебя бью и в том случае, если ты делаешь то, чего я делать тебе не велел. Это понятно?
Лина кивнула.
– Ну и умничка, – улыбнулся парень. – Все довольно просто. Чего тут не понятного, правда?