Китайцы

В оформлении издания использованы / kikujungboy CC, Stanislav Cema, Raphin Kemthong, Roman Sigaev, Puripat Lertpunyaroj, Tatiana_kashko_photo, SIHASAKPRACHUM, xian-photos, Ultraskrip, фотографии из коллекции Shutterstock

© Веа Чен, 2025

© Издательство АСТ, 2025

– За те дни, что мы не виделись, – сказал он, – я многое прочитал, и прежде всего китайский роман, показавшийся мне весьма примечательным, он и сейчас меня занимает.

– Китайский роман? – переспросил я. – Наверное, это нечто очень чуждое нам.

– В меньшей степени, чем можно было предположить, – сказал Гёте. – Люди там мыслят, действуют и чувствуют почти так же, как мы, и вскоре тебе начинает казаться, что и ты из их числа, только что у них все происходящее яснее, чище и нравственнее, чем у нас. Все у них разумно, по-бюргерски, без больших страстей и поэтических взлетов <…> Но есть и существенное различие: у китайцев внешняя природа живет бок о бок с человеком. Все время слышно, как плещутся в пруду золотые рыбки, птицы непрестанно щебечут в ветвях деревьев, день неизменно весел и солнечен, ночь всегда ясна. В этом романе много говорится о луне, но луна не видоизменяет ландшафт, от ее сияния ночь так же светла, как день. Внутри домов все изящно и мило <…> Но именно благодаря этой суровой умеренности Китайская империя существует уже много тысячелетий и будет существовать и впредь.

– К тому же, – сказал я, – этот китайский роман, вероятно, один из наилучших.

– Нет, это не так, – возразил Гёте, – у китайцев тысячи таких романов, и они были у них уже в ту пору, когда наши предки еще жили в лесах.

Предисловие

В одной интересной книге читаем: «Кто из читателей не знает слова "китаизм"? В чьем уме слово это по ассоциации идей не вызывает мысли о косности, застое, неподвижности? Убеждение в том, что Китай есть историческая окаменелость, навязывается нам еще на школьной скамье; с этим убеждением мы вступаем в жизнь и в нем укрепляемся путем чтения книг, путем разговоров с людьми, нас окружающими.

Формулу "Китай – царство застоя" всякий принимает как неоспоримую, почти аксиомальную истину; на этой формуле обосновываются приговоры, составляемые в обществе относительно всех частностей жизни обитателей Небесной империи».

Далее автор книги рассуждает о том, что слова «китаизм» и «застой» вертятся у всех на устах. Но если спросить, почему Китай считается царством застоя и в каком смысле должен пониматься этот самый застой, то, как считает автор, «едва ли мы получим ответы сколько-нибудь ясные, сколько-нибудь точные, удовлетворительные, – это потому, что убеждение в косности Китая почти у всех слагается на основе не собственных выводов, а подражательности, обусловленной, в свою очередь, либо полнейшим незнакомством с Небесной империей, либо узостью и рутинизмом мысли, либо, наконец, слепым доверием к словам некоторых ученых, снискавших известность своими специальными трудами в области синологии».

А далее идут рассуждения о том, что слова «китаизм» и «застой» до сих пор принимаются «интеллигентным обществом» за слова-синонимы, но чаще всего по традиции и рутине. Но при этом Поднебесная с ее громадной территорией и многомиллионным населением «продолжает существовать, постепенно приобретая все больший и больший внешнеполитический вес».

Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что Китай воспринимается представителями Запада по старинке, и восприятие это явно неверное, а тем временем Китай «набирает обороты» и постепенно приобретает все большее значение в мире.

Но самое интересное в этом – то, что опубликована была процитированная книга в далеком 1890 году, и автор ее – известный русский ученый-китаевед С. М. Георгиевский.

А разве что-то изменилось с тех пор? Разве представления о Китае и китайцах стали другими? Разве перестали они базироваться на каких-то устоявшихся стереотипах? И разве лучше представители «интеллигентного общества» стали знакомы с Поднебесной? Разве перестали базировать свое отношение на слепом доверии к словам востоковедов, журналистов и политологов, изображающих из себя специалистов по этой удивительной и загадочной стране?

Нельзя при этом забывать, что общие приговоры всякого авторитетного синологанаходятся в зависимости частью от его умышленной или неумышленной пристрастности, равно как от преследуемых им целей, а первее всего – от широты или узости его кругозора, от глубины или поверхности его суждений.

Это странно, но почему-то людям так называемого Запада в большем или меньшем объеме знакома история Египта и Древней Греции – историю этих государств изучают в младших классах. Людям известны деяния Тутанхамона, сына Зевса Геракла или не менее мифологического Ахиллеса. Все хоть что-то знают про осаду Трои или про красавицу Клеопатру. Почему же история названных государств достойна изучения? Наверное, потому, что она интересная. Точнее, она была преподнесена интересно. Она всегда выглядела живой, и ее героям (пусть даже вымышленным) люди могли сопереживать, как персонажам захватывающих романов. Как писал С. М. Георгиевский, история этих стран важна потому, что «ею обусловливались начала цивилизации других исторических народов», а также потому, что она «представляет собою именно историю, то есть картину развивающейся, прогрессирующей жизни».

Почему же история того же Египта должна изучаться, а история Китая не должна? Может быть, потому, что цивилизация китайцев неизмеримо ниже, чем египтян? Неужели это так? Конечно же, нет.

Профессор С. М. Георгиевский более 130 лет назад удивлялся: почему можно считаться образованным человеком, не имея ни малейшего понятия об истории Китая? Удивительно это и сейчас, тем более что Китай представляет собой одну из древнейших в мире цивилизаций, возраст которой не менее 3500 лет (по некоторым версиям, 5000 лет). Хотя бы по этой причине Китай должен быть изучаем с не меньшей ревностью, нежели Египет или Греция.

Но почему – с не меньшей? Может быть, даже и с большей! Ведь иные великие цивилизации давно сошли со сцены истории, и с ними можно ознакомиться уже не иначе, как только по памятникам вещественным и письменным, нередко скудным, весьма противоречивым и отрывочным.

А вот территория Китая продолжила оставаться громадной, а население страны, составлявшее в 1890 году около 400 млн человек, увеличилось в 3,5 раза. Да и сам Китай не только «продолжает существовать, постепенно приобретая все больший и больший внешнеполитический вес».

Последние полтора десятилетия Китай является основным двигателем мирового экономического роста: на него приходятся 35 % мирового роста номинального ВВП, в то время как на США – 27 %. В абсолютных величинах ВВП Китая за 2023 год составил 126,058 трлн юаней (или $17,7 трлн), что делает Китай второй по величине экономикой мира после США.

Сейчас Китай – это великая супердержава, и живет в ней талантливый и малопонятный для иностранцев народ, которого ныне стало даже больше, чем проживало во всем мире в упомянутом 1890 году.

Культура Китая – одна из самых древних и самобытных в мире, а традиции являются важной частью жизни любого китайца.

Линь Чунь. Мушмула  и горная птица

По сути, традиционная китайская культура – это душа Китая, и она была создана народом, имеющим яркую, самобытную историю.

Китайский ученый Гон Щиань совершенно справедливо утверждает, что традиционная культура «всегда существует в прошлом, будущем и в настоящем времени и находится везде».

Стоит отметить, что китайская культура дважды подвергалась модернизации в XX веке. Первая модернизация связана с «культурной революцией», когда китайская традиционная культура была основательно разрушена, вторая – связана с эпохой глобализации и усилением влияния западной культуры, а также с политикой реформ и открытости, проводимой нынешним руководством Китая.

В Китае усилился натиск западной культуры, наиболее заметным изменениям подверглись сферы нравственности, морали и политики. Попав из одной модернизации в другую, не все китайцы успели адаптироваться к переменам.

Некоторые молодые современные китайцы считают, что китайская традиционная культура отстала от нынешних реалий. В этих условиях правительство Китая уделяет много внимания проблеме сохранения китайской традиционной культуры, разработав на ее основе программу воспитания молодого поколения.

В мире происходят тектонические сдвиги, и они затрагивают Китай. А на Западе (за редким исключением) по-прежнему не знают китайцев, не понимают их и неверно судят об их намерениях и амбициях. Вроде бы, в Китае все то же, что есть у всех, но при этом все совсем не так, как у всех. В Китае люди тоже говорят, но только не словами, а звуками. Там тоже пишут, но только не буквами, а знаками. И едят они не то, и одеваются не так. И летоисчисление у них какое-то странное…

Сейчас в Китае идет 4722 год (с 29 января 2025 года по 16 февраля 2026 года). Китайский Новый год, он же Праздник весны, наступает во второе новолуние после зимнего солнцестояния и длится две недели. Каждый год китайцы сверяются с лунным календарем, чтобы узнать дату начала праздника (например, 4720 год в Китае отмечали 22 января). Страна становится очень яркой – улицы украшают гирляндами и фонариками, люди выходят из домов и устраивают фестивальные шествия.

И вообще китайцы для остальных людей какие-то не такие, а их страна остается, особенно для представителей западных стран, неведомым лабиринтом, в котором невозможно не заблудиться, если не имеешь путеводной нити.

Китайская цивилизация заслуживает большего, чем быть предметом простого любопытства. Она может показаться странной, но – и это факт – в ней запечатлена огромная совокупность человеческого опыта. Никакая другая цивилизация в течение стольких лет не служила связующим звеном для такого множества людей. И тот, кто хочет называться гуманистом, не может позволить себе пренебрежительно относиться к культурной традиции, столь притягательной и насыщенной ценностями, которые выдержали испытание временем.

Кто такие китайцы?

Прежде всего хотелось бы отметить, что никакого Китая нет, равно как и нет никаких китайцев. Слово «Китай» – русское, и слово «китайцы» – тоже русское[1]. Согласно «Этимологическому словарю русского языка», составленному в 1938–1950 гг. ученым Максом Фасмером на немецком языке и переведенному на русский язык и дополненному в 1959–1961 гг. О. Н. Трубачевым, эти слова впервые встречаются в древнерусском тексте «Хождение за три моря» Афанасия Никитина – а это 1475 год.

Якобы все происходит от уйгурского «Kytai» (Китай, китаец), которое, в свою очередь, происходит от тюркского «Qytan». Якобы так называли протомонгольскую группу кочевых племен из Маньчжурии – киданей (китаев).

С 907 года существовало киданьское государство Ляо (в этот год предводитель киданей Абаоцзи провозгласил себя императором и основал империю, расширив свои владения на бо́льшую часть Северного Китая). Протянувшаяся от Японского моря до Восточного Туркестана, империя Ляо стала наиболее могущественной державой Восточной Азии, и это сказалось на том, что историческое название Китая в славянской традиции восходит именно к этнониму «кидани».

Кидани (по-английски – the Khitan people, по-французски – les Khitan) занимались скотоводством и имели свою письменность, а в 1125 году империя Ляо была завоевана чжурчжэнями, а государству чжурчжэней в 1234 году положила конец монгольская экспансия.

Истоки происхождения русского названия «Китай» до сих пор недостаточно ясны, некоторые полагают, что происходит оно от названия народности «кидани» или «китай» (по-китайски – цидань), под которым объединялись племена монгольской группы – племена восточных ху, которые проживали в древности в районе Монголии и Маньчжурии.

Благодаря европейским путешественникам, в частности Марко Поло, это название в форме «Катай» (Cathay) попало в средневековую Западную Европу. При этом Марко Поло делил Китай на две части: Cathay, откуда пошло название Khitan (север страны), и Manzi (юг страны). А до этого китайцы называли Рим (а потом и Византию) «Дацинь», что значит «Великая Цинь», а римляне называли Китай «Serica», а китайцев – «seres», что значит «Страна шелка» и «шелковые».

Что же касается названия «China», то историки расходятся во мнении о том, кто первый стал употреблять его. Наиболее популярной версией считается персидское происхождение: персы писали «Chīn», указывая на правителей из династии Цинь. От персов якобы слово перешло к римлянам, которые придумали слово «Cina».

А есть и такая версия, высказанная историком-востоковедом А. А. Масловым: «Известное ныне в западных языках слово China (немецкий и английский – China; французский – Chine) произошло либо от слова "ча" (то есть "чай"), либо от слова "чоу" ("шелк"). Это основные экспортные товары из Китая. Кстати, точно так же по-английски звучит слово "фарфор" – "China", который стал еще одной визитной карточкой средневекового Китая во внешнем мире».

Сами же китайцы издавна называют свое государство «чжунго», что означает «центр». В данном контексте подразумевалось географическое положение (под центром понимали небольшую территорию, окружавшую столицу). Ранее страна именовалось Чжунго (Срединное государство). Впервые это название появилось еще в 1045 году до н. э.

Многие полагают, что самоназвание Китая – «Срединное государство» – объясняется тем, что китайцы издревле считали, что они находятся в центре мира, но это не совсем так. Первоначально в середине – конце I тыс. до н. э. под этим названием подразумевалось не какое-то конкретное государственное образование, а многочисленные царства, находившиеся на Центральной равнине, – «Срединные царства» или «Царства Срединной равнины». Тем самым их отличали от южных царств, которые располагались на территории современных южных провинций, преимущественно Гуанчжоу и Фуцзянь. Уже потом название «Срединное государство» стало соотноситься с конкретным государством, которое и стало известно во всем мире как Китай.

Понятно, что в повседневном русском языке слово «китайцы» является экзоэтнонимом, то есть словом, не употребляющимся местным населением, а китайским самоназванием (эндоэтнонимом) является «хань», хотя в профессиональной литературе для уточнения применяется понятие «ханьцы». А китаями, как уже говорилось, первоначально именовались кочевники-кидани, населявшие северные пределы современного Китая.

До наших времен дошло и другое название – «Поднебесная». На китайском языке оно звучит как «тянься». В период правления династии Хань всех жителей называли ханьцами и считали, что они живут под Небом (при этом главное святилище императорской столицы называлось храмом Неба).

Ханьцы и их предки на протяжении многовековой истории расширяли ареал своего расселения, но они не только ассимилировали самые разные народы и их отдельные группы на севере, востоке и особенно на юге, но и многое перенимали из их хозяйственно-культурных традиций, что оказывало определённое влияние на усиление их регионального самосознания. В частности, на развитие китайской культуры оказали влияние маньчжуры во время своего правления страной.

Если Японию можно назвать мононациональной страной, где японцы составляют почти 100 % населения, то Китай в этом плане устроен гораздо сложнее. Китайцы – это жители Китая, огромной страны, но это не слово, обозначающее народ или этнос, а некое обобщающее понятие.

Как уже говорилось, у китайцев имеется самоназвание «хань», и этот народ составляет преобладающую часть населения нынешней КНР. Это крупнейший по численности народ мира.

Согласно подсчетам независимой организации «World Population Review», на 17 апреля 2024 года в Индии жили 1 425 937 441 человек, а в Китае – 1 425 744 008 человек. Но в Индии крупнейшим этносом являются хиндустанцы, составляющие около 35 % от всего населения страны (среди остальных национальностей, населяющих Индию, можно выделить бенгальцев, телугу, маратхи, гуджаратцев, каннада, пенджабцев и др.). Впрочем, и в Китае живут несколько десятков народов, из которых признано 56 – каждый со своими обычаями, национальными костюмами и во многих случаях с собственным языком. Тем не менее при всем их разнообразии и богатстве культурных традиций эти народы составляют лишь около 7 % населения страны.

В случае Китая всего лишь 7 % населения – это почти 100 млн человек. Ничего себе национальные меньшинства!

На юге Китая проживают чжуаны, численность которых более 16 млн человек. Представители этого народа в основном сосредоточены в Гуанси-Чжуанском автономном районе. Чжуаны имеют свой язык с двумя диалектами и отдельную письменность на основе латиницы.

Хуэй (или хуэйцы) говорят на том же языке, что и ханьцы, но их выделяют в отдельную группу из-за того, что они исповедуют ислам. Сегодня численность хуэйцев более 10 млн человек, они имеют мало мест компактного проживания и рассеяны по северной и западной частям страны.

К маньчжурам себя причисляет более 10 млн человек. Они проживают в основном на севере Китая, но манчжурский язык почти вытеснен ханьским. Сегодня очень мало коренных маньчжуров владеет своим родным языком, а тем более маньчжурским письмом.

Мяо (или хмонги) проживают на юге Китая, а также на территории соседних Вьетнама и Лаоса. Это очень неоднородная в этническом отношении группа, внутри которой имеет место множество диалектов. Когда-то предки мяо создали на юге Китая самостоятельное государство Чу, но сегодня они все больше сближаются с ханьцами, хотя и пытаются как-то поддерживать свои традиции.

А вот уйгуры – это народ, относящийся к группе тюркских и проживающий на западе страны, в Синьцзян-Уйгурском национальном районе. Представители этого народа исповедуют ислам суннитского направления, а их письменность основана на арабском письме.

Плюс еще есть тибетцы, которые проживают на территории Тибетского автономного района и соседних с ним провинций. Это самобытный народ, представители которого исповедуют буддизм, говорят на тибетском языке и используют свою письменность.

Среди других самобытных этнических групп Китая можно упомянуть монголов, группы народов и[2] (йи или лоло), а также туцзя. Несмотря на то что многие национальные меньшинства постепенно растворяются среди доминирующих ханьцев, в Китае сохранилось еще немало народов с уникальным языком и культурными традициями.

Главную часть населения Китая (около 93 %) образуют китайцы, называющие себя «хань» (ханьцы, ханьцзу, ханьжэнь). Это этническая группа сино-тибетской языковой семьи, занимающая 1-е место по численности среди народов Земли (19 % общего населения). Ханьцы также являются крупнейшей народностью в специальных административных районах КНР Гонконге (99 %) и Макао (97 %), а также на Тайване (97 %) и в Сингапуре (76 %).

Слово «хань» берет начало от династии Хань, сменившей династию Цинь, которой удалось объединить Китай. Название династии произошло от названия реки Ханьшуй в центральной части Китая, у которой жили основатели династии Хань. Также это слово в Древнем Китае, особенно в классической китайской литературе, означало «Млечный путь», так как сами ханьцы называли свою страну «Небесной рекой» или «Поднебесной».

В XIX веке появилось множество предположений, в которых говорилось, что китайский народ пришел от Древнего Египта до Индии и Монголии. На рубеже XX века французский автор Альбер Террьен де Лякупери предложил теорию отслеживания происхождения ханьцев по эламской надписи, найденной в юго-восточной части Каспийского моря. Хотя большинство элементов этой теории были неподтвержденными и даже дискредитирующими, как, например, приравнивание легендарного Желтого императора (Хуан-ди) к богу Нахунтэ в Месопотамии, ряд ученых продолжал придерживаться теории аккадского (месопотамского) происхождения ханьцев и в 1920-х гг. Книги с ошибочными идеями Террьена де Лякупери были переведены на японский язык, а также широко пропагандировались в Китае (в японских интересах).

Основная часть ханьцев живет в Китае, и они составляют большинство во всех провинциях, муниципалитетах и автономных районах страны, кроме Синьцзян-Уйгурского (41 %) и Тибетского (8 %) автономных районов.

Остальные – это 56 различных народов. На самом же деле эта цифра намного больше, ведь лингвисты насчитывают на территории Китая более 250 языков. О большей национальной неоднородности Китая говорит и тот факт, что по итогам переписей населения, проводимых в разные годы, количество национальностей сильно разнится. Так, например, в ходе переписи 1953 года на территории страны было зафиксировано наличие 41 малого народа, помимо основного народа – ханьцев, а по итогам переписи 1964 года их уже было более 180.

Но сейчас термины «китаец», «chinois» и «chinese» многие используют для всех граждан Китайской Народной Республики, независимо от их этнической принадлежности.

«Китайский человек» (хуажэнь) – буквально это «человек Китая», человек Китая как цивилизации. Это общий термин, относящийся к любой персоне китайского происхождения, однако он обычно больше используется в обращении к заграничному китайскому сообществу.

Как уже было сказано, китайцы живут не только в КНР. Например, около 20 млн китайцев живет на Тайване. Начиная со Cредневековья, китайцы стали широко расселяться по всему миру, но прежде всего в соседние государства. Широкий размах китайская эмиграция приобрела во второй половине XIX – первой половине XX вв. За рубежом проживают значительные группы китайцев (самоназвание «хуажэнь» или «хуацяо», что буквально можно перевести как «китайский гость» или «китаец, живущий за рубежом» – так их называют сами китайцы). В Сингапуре китайцы составляют около 80 % населения страны (1,96 млн человек), в Малайзии они второй по численности этнос (5,12 млн человек). Крупные китайские общины расселены и в других странах Юго-Восточной Азии (в Таиланде – 6,3 млн человек, в Индонезии – 5,2 млн человек, в Мьянме – 350 тыс., на Филиппинах – 500 тыс., во Вьетнаме – 950 тыс. человек и т. д.).

Есть немало китайцев и в Японии (700 тыс. человек), а также в США (820 тыс. человек) и в Канаде (290 тыс. человек). Даже в России, по данным проведенной в 2021 году переписи населения, китайцами считали себя 19 644 (0,01 %) жителей страны.

Так кто же такие китайцы?

Это общность людей, объединенных по некоему признаку, связанному с Китаем. Существует несколько трактовок того, как определить причастность человека к китайцам. Первая – это люди, имеющие гражданство и проживающие в КНР или на Тайване. Но, с другой стороны, относительно того, делает ли китайское гражданство «китайцем», существуют разные мнения, поскольку сторонники тайваньской независимости не считают, что Тайвань – часть Китая.

В демографическом отношении Китай является уникальной страной, проблемы народонаселения определяются прежде всего своей огромной численностью, что накладывает отпечаток на все стороны жизни китайского общества: экологическую и продовольственную ситуацию, особенности занятости и роста производительных сил в целом.

Язык китайцев

Китайская цивилизация – одна из старейших в мире. По утверждениям китайских ученых, таких как Лю Бэй Синь и Сиу Фэньма, ее возраст может составлять 5000 лет, при этом имеющиеся письменные источники покрывают период не менее 3500 лет.

Родной язык большинства ханьцев – китайский, но диалекты этого языка сильно различаются в произношении, подобно тому как романские языки, хотя и связаны между собой, но являются совершенно отдельными. Однако, несмотря на диалектное многообразие, в письме используются практически одинаковые иероглифы, что обеспечивает орфографическое единство различных видов китайского. Это создает крепкую культурную связь между носителями разных диалектов. Единая письменная система возникла благодаря усилиям правителей династии Цинь, которые провели стандартизацию различных письменных форм. В течение многих веков классический (литературный) китайский служил общепринятым стандартом для письма, что привело к значительным отличиям в грамматике и лексике между письменным и разными формами разговорного языка.