Четыре Евы. Связь поколений

Когда-то народы жили мирно. Русский и финский народ жили на одной земле дружно, как братья. В одной части земли жили в основном финны, а в другой части были в основном русские.

На своих финских территориях финны занимались земледелием и скотоводством; всё, что выращивали своими руками, возили в Санкт-Петербург на продажу, а взамен привозили домой всё, что было нужно для жизни; учились в своих финских школах; верили в своего Бога; ходили в свою лютеранскую церковь; развивали свою финскую культуру. Эти земли, где жили и русский народ, и финский (ингерманландский) народ, считались общи- ми. В то время и для русского народа, и для финского народа хватало этой общей территории для жизни. Они жили в мире и уважении, и добро было между этими двумя народами…

Так продолжалось до того времени, пока не пришли на эти земли гордыня, жадность, насилие и зло, и тогда всё изменилось…

ГЛАВА 2

Потеряв своего лучшего, своего верного друга Фому, Елена не понимала, как ей жить дальше, она потеряла опору. Её сердце разрывалось от мучительной боли, она только теперь поняла, как близок и дорог ей был муж, она только теперь осознала, что осталась одна. Его невозможно вернуть, чтобы сказать о своей любви. Эта боль потери наполняла сердце ненавистью ко всему миру, она задыхалась от гнева, обиды и страха, от ощущения обречённости и того, что ничего нельзя вернуть, ничего нельзя изменить. Пришёл конец её счастью, смерть забрала его, забрала её суженного Фому – это чувство отзывалось мучительным душераздирающим криком в душе. Его больше нет! Фомы больше нет! Она никогда не услышит его голос, никогда не увидит его прекрасных глаз, никогда больше не обнимет его, никогда не сможет сказать ему то, что хотела сказать… и не успела.

Её лишили даже возможности прийти к нему на могилу, чтобы поговорить с ним, чтобы поплакать рядом, чтобы посоветоваться с ним. Она не сможет принести цветы на его могилу, не сможет посадить там цветы благодарности за его любовь. Его выбросили в лес, и место это она никогда не сможет найти. Он там – в густом и страшном лесу, там, где бродят дикие звери.

Этот крик внутри неё был таким сильным, что порой ей казалось, она слышит его сама.

Только теперь она поняла, как он был ей близок, каким добрым и заботливым он был для неё всегда. С ним никогда не было страшно, он был смелым воином.

А теперь внутри только устрашающая неизвестность – куда их везут, зачем везут, что я им сделала, что мы им сделали, что с нами теперь будет, кто нас теперь сможет защитить? Она не могла плакать, казалось, слёзы застыли там, в самом сердце. Рядом, прижавшись к ней, сидели притихшие дети. Душевная боль не позволяла говорить, словно большой ком застрял в горле. Да и кому эту боль передашь? Эту боль и не передать словами.

Они доехали до конечной станции назначения. Ей казалось, что это был край света, край Сибири. Их определили в один из домов на окраине, выделили маленькую комнатку с печкой «буржуйкой». Елена была женщиной фигуристой и сильной на вид (как говорят, кровь с молоком), поэтому её сразу направили на тяжёлую работу. Все эти годы в холодной Сибири она проработала на лесоповале.

Как вспоминает её дочь Эльви, мама Хелена уходила на работу, когда ещё было темно и все ещё спали, а возвращалась, когда уже было темно и все уже спали. Сил ни на что просто не было, их хватало только на то, чтобы добраться домой и упасть на кровать. Эльви понимала, как устаёт на работе её мама, и поэтому все заботы по дому взяла на себя. Она смотрела за братишками, ходила на поле, чтобы выкопать там пальчиками мороженую картошку, ходила в лес за хворостом, ломала руками прутья и собирала их в вязанки. Таких вязанок требовалось много, чтобы согреть комнату. Прутья быстро прогорали, а тепло отдавали медленно. Она ходила в лес по несколько раз в день, старалась протопить к приходу мамы их новое, такое холодное, гнёздышко.

Не было у девчонки рукавичек, а у мамы денег на них, и когда пальчики мёрзли, она могла согреть их только дыханием. Она дышала что есть силы на свои заледеневшие ручки, но сердце её согревала мысль о том, что она помогает маме и братьям. Эльви знала, что когда в доме порядок, когда в доме тепло, тогда всем там хорошо и уютно, тогда и она счастлива, и ей хорошо и спокойно.

Чтобы хоть как-то материально помочь маме, она вместе с другими детьми стала ходить в лес и собирать там кедровые шишки. Они потом их сдавали, и хоть детям за это много не платили, какую-то помощь семье эти шишки оказывали.

Эльви видела, что другие дети ходят в школу, ей тоже хотелось в школу, но мама работала целыми днями, а на её хрупких плечах лежали заботы по дому – надо было убрать дом, приготовить еду, растопить печь и согреть дом, смотреть за мальчиками. Один братишка был серьёзно болен, и уход за ним должен был быть постоянным, его надо было и покормить, и переодеть.

Но желание научиться писать и читать было таким сильным, что Эльви, вопреки всему, стала ходить в школу. Она решила, что будет всё делать очень быстро, и к приходу с работы мамы она все дела успеет закончить.

Денег на школьные тетради и ручки не было, и Эльви придумала вместо бумаги писать на берёзовой коре, а вместо карандашей использовать угольки. До школы и обратно было десять километров, но ей не казалось, что это слишком далеко. Собираясь в школу, она привязывала своих братиков за ноги к кровати, просила сидеть смирно и ждать её возвращения. Когда она прибегала из школы домой, то сразу кидалась застирывать грязные штанишки братьев. А потом – мыть полы, бежать за хворостом в лес, варить замороженную картошку или корешки (которые тоже выкапывала на полях). А потом ещё нужно было успеть при свете свечи сделать домашнее задание. В школу она ходила тайком от мамы, боялась, что она запретит ей учиться. Поэтому и были у неё угольки да кора вместо карандашей и тетрадок, не могла девочка попросить, чтобы мама что-то купила ей для школы.

Начальные основы образования Эльви постигла за два года, так как желание учиться было огромным. Научилась она выразительно и бегло читать, красиво и быстро писать, могла в уме прибавлять, вычитать, делить и умножать, выучила всю таблицу умножения так, что, если бы её ночью разбудили и спросили эту таблицу, она без запинки рассказала бы её всю. После второго класса возможности продолжать учёбу не было. Так закончилось для девочки Эльви образование.

Однажды Эльви решила сделать для своей мамы подарок, так сказать, сюрприз. Девочка видела, как много мама работает, как поздно приходит домой, приходит, когда все уже спят. В этот раз Эльви решила дождаться маму с работы и не ложиться. Она запасла в два раза больше хвороста, чтобы топить печь до самого маминого возвращения. На печке варилась для мамы картошка, кастрюлю с которой Эльви время от времени отставляла в сторону, боясь переварить. Она так хотела, чтобы картошка к приходу мамы была ещё горячей, для чего то ставила её на огонь, то снимала с огня. И всё время смотрела в окошко, ждала, когда появится мамин силуэт. Эльви нашла одну свечку и поставила её на стол, ей так хотелось устроить усталой матери маленький праздник. Эльви представляла, как мама войдёт в дом, а тут её встретит дочка, на столе будет гореть свеча, и дочка покормит маму ещё совсем горячей картошкой. Она была уверена, что маме будет приятно увидеть, что дочь ждёт её, что заботится о ней, что дочь любит маму и хочет показать ей свою любовь на деле. Она бесконечно ставила на огонь и снимала с огня эту мамину картошку… а мамы всё не было.

– Мама, мамочка, приходи скорей, картошка уже сварилась…

Наконец она увидела в окне силуэт идущей мамы, быстро вылила воду из кастрюли, поставила горячую картошку на стол и зажгла свечу. С трепетом в груди ждала она свою маму, а мама уже входила в дверь.

Эльви ждала слова благодарности, а получила трёпку. Хелена подскочила к дочери, схватила её за волосы, а Эльви, ничего не понимая, плакала и просила прощения, не зная за что, не понимая, что она сделала плохого, чем обидела свою маму.

Хелена повернула её лицом к горящей свече и показала свои ладони. С ужасом увидела Эльви, что мамины руки все в крови, все её ладони в кровавых подтёках. Она понимала, что маме очень больно, но ещё не понимала, в чём её, Эльви, вина.

– Ты здесь веселишься со свечкой, а эта свечка мне стоит вот этой крови! Она мне достаётся вот такой болью! Больше Эльви никогда не зажигала свечи, дожидаясь маму с работы. Она поняла, каким трудом зарабатывается всё, что есть у них в доме. И теперь, когда на улице её обзывали врагом народа или дёргали за косички, боль от этих слов и действий казалась пустяком в сравнении с болью, которую терпит её мама.

Война наконец закончилась. Победа! Эта весть была самой лучшей, самой доброй, самой прекрасной за последние годы. Дети бегали и кричали:

– Победа! Победа! Война закончилась! Война закончилась!

Эльви надеялась, что скоро они поедут домой, в тот дом, где она очень любила играть с подружками, где ей было так хорошо и так уютно.

Им разрешили вернуться через несколько лет. Хелена со своими тремя детьми поехала домой, в Ленинград, взяв с собой несколько тюков, в которых было всё их богатство, их личная одежда. Добирались до Ленинграда, как могли. И вот, наконец, добрались они до своей родной деревни Энколово. У Хелены перехватило дух, когда она подошла к калитке родного дома, но какая-то тревога была в груди. Она открыла калитку, но ноги не шли в дом, вроде хочется бежать домой, но что-то останавливает, это был необъяснимый страх. Что там её ждёт?

Кто там её ждёт?!

Через силу вошла в калитку, постучала в дверь. Услышала шаги… там люди? Ужас! Дом её занят?! Куда она с детьми пойдёт? Дверь отворилась, и на пороге появился человек в военной форме.

– Вы кто? Вы к кому?

Хелена стала невнятно объяснять, что она с детьми пришла домой, что это её дом, что ей некуда больше идти. Она пыталась объяснить этому суровому военному человеку, что они с мужем ничего плохого никому не сделали, но их отправили в Сибирь, а теперь ей с детьми разрешили вернуться домой.

Но то, что она говорила, стоящий перед ней мужчина почти не слушал. Жёстким строгим голосом, который Хелене показался металлическим, стоящий в двери её дома военный произнёс:

– Дом теперь мой, а тебе даю 24 часа, и если за это время ты не уберёшься из Ленинграда, то пеняй на себя! Хелена стояла, слушала и не понимала, куда идти?

Что делать? Почему её не пускают в её же дом? Кому идти жаловаться? Кому рассказать про такое горе? Она не понимала, что ей теперь делать, но она точно знала, что этот военный не шутит. Глаза у него были холодные и мёртвые, жалости и сострадания в них не было совсем. Она повернулась и пошла прочь от своего дома.

В душе опять кричала ненависть: «Ненавижу вас, русские! Ненавижу вас за то, что вы захватываете то, что вам не принадлежит! Ненавижу за ваше насилие над слабым и беззащитным финским народом! Что я вам сделала? Я тоже родилась здесь, я в этом доме с мужем жила. А вы пришли – всё разрушили, всё забрали, мужа сжили со свету, меня в каторге продержали, а теперь, когда сами разрешили вернуться, дом у меня отобрали! В скитание с детьми отправили?! Не прощу вас никогда! Не прощу…»

Идти ей было некуда. Она вспомнила, что Анна, дочь её старшей сестры Марии, живёт в коммунальной квартире. Туда и направилась Хелена со своими тремя детьми. Она была уверена, что Анна её не выгонит и позволит несколько дней у неё пожить, пока Хелена не придумает, куда ей ехать с детьми дальше. Эльви была во всём матери помощницей, она несла тюки с одеждой.

Они добрались до города и пришли к Анне. Но беда не приходит одна. Во время длительной и тяжёлой дороги из Сибири младший Эйно отравился, и, когда они добрались до Анны, мальчик уже поносил зеленью, оставаться в коммунальной квартире было опасно. Эйно постоянно поносил, а пока он бежал до туалета, всё текло между ножек на пол. Анна бежала за ним по коридору, и в страхе, чтобы соседи не увидели, подтирала пол тряпкой. Надо было уезжать, потому что, если соседи заявят, то семья Анны пострадает.

Хелена, её старшая сестра Мария и младшая сестра Сусанна приняли решение – ехать в Эстонию. Хелена со своими тремя детьми поселилась в Эстонии. Радовало то, что недалеко от неё жили сёстры, Мария с Сусанной, и преданная ей сестра мужа Хилма. В Эстонии Хелена сняла половину небольшого дома. Эльви теперь была уже девушкой, полноценно во всём помогала матери по хозяйству и ухаживала за братьями.

Однажды она попросила у подружки помаду и накрасила губы. Когда вернулась мать, то заставила смыть немедленно. Эльви не понимала, почему мать ей ничего не разрешает, ведь она уже взрослая девушка, а все по- дружки красятся, когда идут на танцы. Эльви не разрешают краситься, не разрешают ходить на танцы.

Хелена бесконечно повторяла:

– Кого ты хочешь соблазнить? Для кого ты размалевала лицо? Если ещё раз увижу, держись!

Эльви при матери теперь не красилась, но красилась тайком от неё, и на танцы бегала тайком, отпрашиваясь якобы к подружкам.

А Хелена всегда говорила дочери:

– Не время ещё! Молодая ещё! Пока сиди дома и помогай мне, а настанет час – придёт муж и возьмёт тебя такую, какая есть, не размалёванную, а чистую и верную. Будешь грешить, в подоле принесёшь и весь наш род опозоришь!

Эльви знала, что она честная девушка, она не собиралась жить распутно, но ей так хотелось иногда выйти с подружками погулять, сходить с ними на танцы, она не видела в этом ничего плохого или зазорного. Но по этому вопросу у них с мамой мнения расходились.

Эльви понимала, что нужно идти зарабатывать деньги, чтобы маме было легче, но без образования много не заработаешь, поэтому она уговорила Хелену отпустить её учиться на мотористку. Мать сначала была против, ей нужны были руки Эльви ежедневно в доме, но Эльви уговорила её, сказав, что учёба – это временно, что если у неё будет документ об образовании, то она сможет зарабатывать хорошие деньги. Хелена подумала и согласилась отпустить свою дочь учиться, но наказала – дочь каждый день должна ночевать дома.

Эльви была счастлива! Она сразу попала в группу, это был самый счастливый день в её жизни! У неё было всего два класса образования, но её приняли. И теперь она мечтала получить профессию, которая, как ей казалось, совсем не за горами. Теперь уже Эльви вставала чуть свет, когда ещё все спят, и возвращалась после учёбы ночью, когда уже все спят.

Добираться на учёбу приходилось на попутных машинах, и каждый раз она в страхе садилась в кабину, опасаясь каждого остановившегося шофёра. Она боялась, что её могут изнасиловать, и поэтому, когда садилась в машину, опускала голову вниз и всю дорогу молчала, чтобы никто не смог увидеть толком её лица и услышать её голос.

Однажды преподаватель спросил, почему она ездит на такие расстояния каждый день, сказал, что это опасно, что по дороге с молодой девушкой может случиться беда. После войны мужчины голодные, и молодая девушка для них – большой соблазн в дороге. Учитель сказал, что при училище есть общежитие, и там есть свободные места, так что, если Эльви захочет, ей предоставят комнату, где уже живёт одна из учениц. Когда Эльви это услышала, она очень обрадовалась, и в этот вечер она ехала домой на попутной машине, не опасаясь, она уже никого не боялась, в груди была радость. Правда, она не знала, как об этом сказать маме, ведь та согласилась на её учёбу только при условии, что дочь будет жить дома. Эльви всю дорогу думала, как убедить мать отпустить её от себя и жить, и учиться. Она надеялась, что Хелена поймёт её, и осознавала то, что нельзя оставить маму с больным братом одну.

Услышав эту весть от дочери, Хелена сразу отрезала: