Гордость, зомби и демон

– Ты так спокойно говоришь, будто попасть в ад – это меньшее для него зло, чем попасть в сюда. – Голос девушки уже начал дрожать от обиды.

– Если он попадет в Нараку, будучи во плоти, его переместят в центральный ад для распределения. Да, его не отпустят, видя его грехи, но это будет ситуация из ряда вон, так как он не дожил свой век. Полгода препирательств с раем, и его отпустят домой, предварительно стерев ему память. Подобное уже происходило, – припомнил я случай пятидесятилетней давности.

– Я… поняла… Ему действительно нельзя здесь появляться… тогда… – поникла Руся и с надеждой спросила: – Но его ведь отпустят? Ты говоришь правду?

– Даю слово демона, – серьёзно проговорил я. – Я поэтому тебе и сказал, что нам нужно вернуться раньше, чем через полгода, чтобы предотвратить его пропажу. Но даже если мы проведём гораздо больше времени здесь, и к нашему возвращению его не отпустят, – мои родственнички не последние демоны в аду. Я сделаю так, чтобы его отпустили без разбирательств. Не вешай нос, моя прекрасная одержимая, – закончил я с улыбкой.

– Хорошо. Спасибо, Крондо. Давай попробуем вернуться за полгода, – с ответной улыбкой выдохнула Руся.

– Значит, стараюсь не только я один! – гоготнул я.

– Я буду делать всё, и даже больше! Обещаю! – воскликнула девушка, а мы в это время остановились возле стеклянной стены небоскреба.

– Ладно… Поднимаемся к гостям… – пробормотал я, цепляясь телекинезом за выступы.

Высотное здание было относительно гладкое, поэтому продвигаться наверх с большей скоростью не получалось. Потому как если представить способность телекинеза – это как дополнительные руки и ноги. А им так же, как и физическим конечностям, нужно находить сцепление с поверхностью. Грубо говоря, мне приходилось когтями цепляться за сочленение и выступы между стекол.

Кстати, ещё одна особенность этого мира – я не могу проявлять никакие свои врождённые способности, пока у меня нет прямого управления телом носителя.

– Ты прямым текстом называешь себя паразитом. Почему ты иногда называешь меня «носителем»? – возмутилась девушка, когда прочла мои мысли.

Сейчас она ощущала страх от огромнейшей высоты. Поэтому я сделал вид, что меня не трогает её копание в моей голове.

– Потому что с научной точки зрения, в данном конкретном случае, я являюсь симбионтом. И с моей стороны будет логично называть тебя моей носительницей, так как моя душа сосуществует с твоей в твоём теле, в мире и согласии. Гы-ы! – важно и с расстановкой произнёс я, а затем гоготнул. – Но вот некоторых моих сородичей можно закономерно назвать паразитами, так как в большинстве своём они отравляют жизнь своему носителю. И переставай так бояться, ты половины не услышала из того, что я сказал.

– А если мы сорвёмся с такой высоты? – неуверенно спросила она, так как мы находились где-то на сороковом этаже, и оставалось ещё столько же.

– И что? Пролетим десяток этажей вниз, а затем опять зацепимся, – беззаботно ответил я.

– А если будет более пяти метров от стекол здания?

– Ну, значит, полетим до самого низа. Это же логично, – хихикнул я.

– Я не могу понять твои мысли! Мы же умрём! А ты страха не чувствуешь! – завелась девушка.

– Не сцы, мадмуазель. Зацепимся за что-нибудь! В крайнем случае, тряханёт хорошо, когда мы приземлимся на асфальт. Проломим в нём четыре дырки, – заверил её я.

– Ты уверен? Где ты такое успел опробовать? – недоверчиво спросила Маруся.

– Где-где… В аду! Конечно, не с такой высоты, но с одноклассниками мы чего только не вытворяли. И не забывай, что я с детства владею телекинезом. Для меня это то же самое, что для тебя сделать лодочку языком.

– А ты что… А ну да! – хихикнула девушка, вспоминая мой удлинённый язык.

Когда Руся расслабилась, мы наконец достигли последнего этажа и перемахнули через метровый бордюр крыши здания. Этот небоскрёб гораздо больше походил на удлинённую пирамиду. Основание высотки было массивное и широкое, а самая верхушка была метров тридцать в квадрате.

Как и ожидалось, нас ждали на крыше. Трое вооружённых мужчин в камуфляжной экипировке серого цвета и в тактических военных шлемах. Они настороженно сжимали в руках автоматы, напоминающие «М16» с глушителями и более серьёзным теплоотведением в виде толстого ствола с насечками. На оружие также присутствовали дисплеи и лазерные указатели, которые пока что в нашу сторону направлены не были.

Один мужчина, лет сорока пяти, был без шлема. Короткие тёмные волосы с сединой на висках, обыкновенное европейское лицо с карими глазами. На нас он смотрел более уверенно, чем его товарищи, стоящие по бокам.

Позади них, из проёма выхода на крышу, появились две девушки, обеим в районе двадцати пяти-тридцати лет. Они были в аналогичной Марусе экипировке, но в такой же серо-камуфляжной, как и у мужчин. Оружие девушки в руках не держали, их пистолеты висели на поясе.

Пристройка спуска в само здание являлась телекоммуникационной вышкой с высоким двадцатиметровым шпилем. Чтобы не нервировать людей, я приземлился на мелкую гальку в семи метрах от них.

– Dt’yak tartzon ren’nion? – вопросительно подал голос мужчина.

– Похоже, это будет не так просто… – озадаченно пробормотал я, совершенно не узнавая язык.

Я свободно разговариваю на пятнадцати самых известных языках мира, и это помимо официальных церковных: итальянского, испанского, латыни и греческого. Владею немного арамейским и санскритом, на уровне «твоя моя не понимать». Поверхностно изучал шумерский и древнеегипетский, баловался различными языками славянской подгруппы, по приколу изучал старинные китайские диалекты. Но даже при всём при этом этого человека я совершенно не понимаю. Просто не могу вычленить знакомые слова среди этой белиберды.

– Am… Do you speak English? Latinus? Ellinikа? – неуверенно спросил я.

Мы с ним начали перекидываться ничего не значащими друг для друга словами, а когда поняли, что всё это бесполезно, – они стали что-то между собой обсуждать.

– И что мы будем делать? Я совершенно не понимаю их мысли. Только эмоции со смазанными картинками… – озадаченно сказала Маруся.

– Нам нужно всего лишь изучить новый язык, – пожал я плечами. – Одного месяца плотного общения с этими ребятами нам будет более чем достаточно, чтобы разговаривать.

– Издеваешься? Да мне ни за что не выучить целый язык за месяц! Я английский-то одолеть не смогла, – фыркнула мой носитель.

– У тебя есть я. Который по человеческим меркам – выдающийся полиглот. К тому же, благодаря телепатии, мы сможем изучать их язык как по учебнику, – мысленно отозвался я и усмехнулся.

Народ увидел, что девушка слегка улыбнулась, и тут же напряглись, продолжая переговариваться. А два парня, что возраста девушек, сняли шлемы и начали эмоционально спорить со старшим. Я попытался исправить ситуацию, вытащив из рюкзака несколько консерв, затем протянул их людям со словами:

– Ребята, давайте жить дружно? Это – ням-ням, – потряс я банками перед удивлённо затихшими людьми.

Маруся от моих слов просто взорвалась смехом, совершенно сбивая мой мысленный настрой.

– Diro’ong Nyam-nyam? – удивлённо спросил старшой и сделал пару шагов ко мне.

– Да. Всё правильно! Это – ням-ням! – улыбался я под раскатистый смех Руси у себя в голове.

После этого главарь подошёл на расстояние пары метров и, ударив себя в грудь кулаком, слегка склонился и сказал:

– Vir on tarzon ren’nion. Visku’ula zenf.

Он поднял голову и с благодарностью принял у меня консервы на пятерых.

Затем он в приглашающем жесте вытянул руку в сторону выхода с крыши. От двух парней чувствовалось недоверие, девушки были в замешательстве, а вот главарь находился в воодушевлении, скорее всего, от моего эффективного уничтожения мутантов.

– Ну вот, практически нашли общий язык, – хмыкнул я, проходя вместе со старшим мимо молодых.

– Будет интересно посмотреть, как ты дальше продолжишь с ними общаться, – хихикнула Руся.

– Всё как в девятнадцатом веке с аборигенами. Начну дарить им бусы, а они нам отдадут своё оружие, – беззаботно сказал я, а Руся опять заливисто рассмеялась.

Вот только я не понимаю, почему молодые парни отнеслись к нам с таким недоверием. Всё-таки перед ними предстал не угрожающий вояка, а молодая и красивая девушка. Они тут что, все подряд содомиты из «ЛГБТ» тусовки? Бред какой-то…

– Всё намного проще и сложнее одновременно… – отсмеявшись, сказала девушка, опять нагло прослушав мои мысли. – Они крайне сильно обеспокоены нашей силой. А ещё их пугает мой редкий цвет волос, – серьёзным тоном закончила она.