Мир Эрон. Освободитель. Том 6

М-да… Удружила мне майорша, слов нет. Ну и что делать? По большому счету, издевательства в виде изнасилования моего полового органа – я переживу. Несмотря на мускулистых баб. Но вот испытывать удачу, не стрельнет ли им в голову поиздеваться так, о чём не хочет говорить Ноикан – я точно не хочу. Дилемма… однако.

В любом случае, я принял решение идти до конца. Если станет жарко, я просто всех поубиваю и вытащу ребят. Я бы мог начать прямо отсюда, но это слишком длинный путь. Мне надо его максимально укоротить, ведь Эрон не ждёт.

Они меня какое-то время отговаривали, мол: «Ещё успеешь за нами вернуться», но меня такой расклад не устраивал, так как время было дороже. В итоге они плюнули и обозвали меня самоубийственным психом. Они-то не знают, что я владею электричеством и полным слиянием с тьмой.

Далее они описали мне план тюрьмы и сказали, где какой корпус находится:

Сам «Концентрационный лагерь для военнопленных №2» находится в паре километрах от самого Гокхорса. Это отделённая забором с колючей проволокой зона площадью в километр. По периметру, каждые пятьдесят метров, стоят снайперские вышки с прожекторами.

По самой территории круглосуточно дежурит рота солдафонок, а на пропускном пункте расположены два пулеметных гнезда. Пулеметы которых могут выдавать до пятисот магических выстрелов в минуту. И большую опасность при побеге могут вызвать только они, так как нещадно обнуляют любой сосуд в считанные секунды. Но конкретно я за себя не опасаюсь, если полностью выпущу тьму. У меня нет моего драконьего накопителя, поэтому придётся во всю пользоваться дарами Вэлоссы.

Здание лагеря пятьсот метров в квадрате. Двухэтажное. Но присутствует подземный этаж с различными корпусами и помещениями неизвестного назначения. Там же и находится особый корпус для серьёзно провинившихся.

Всего корпусов для военнопленных двенадцать штук по два этажа. В каждом корпусе находится до пятисот человек. Но вот в корпусе ребят под номером три всего двести. Надзиратели раз в неделю забирают пару человек, и те уже не возвращаются. Часто привозят пополнение, так что в каждом корпусе происходит «текучка кадров». Окера и Ноикана не трогают. Потому как неофициально они поддерживают порядок в корпусе. Администрацию лагеря это более чем устраивает.

Корпуса из себя представляют громадный зал с двухъярусными нарами по кругу. Грубо говоря, стеллажи, на которых люди спят одной кучей, укрывшись кто чем. Выше находится площадка для надзирателей, с которой просматривается весь корпус. Единовременно там дежурят три военных с автоматами.

Каждое утро пленных выстраивают и проводят перекличку. Этим занимается начальница охраны. Если ей вдруг не понравилось, с какой интонацией ты выкрикнул свой номер, то тебя элементарно могут избить.

Несколько дней назад так попал Окер. Начальница охраны врезала ему прикладом в лицо, а затем приказала облизать её подошву, что гвард отказался делать. В итоге – несмотря на его статус старейшины, он получил переломы рёбер и оказался в карцере на неделю.

Карцерные камеры присутствуют в каждом корпусе по десять штук. Они имеют вид каменной коробки два на два метра, без света и чего-либо. Пищу при этом не дают, а воду выливают прямо через дверь на пол, раз в сутки. Короче, крайне неприятное наказание для обыкновенного человека.

Но так как мы обладаем нейроинтерфейсом с нанитами, то это вполне себе хорошее место для спокойного времяпрепровождения. Так сказать, можно отдохнуть от ужасной действительности.

Окер и Ноикан, кстати, также не выдали своё владение Зодаком – поэтому ещё живы. Чего нельзя сказать об Орене, которой явно промыли мозги очень специфическим способом.

Монада помогла по описанию составить трехмерную карту этого концлагеря. Данных по коридорам и лестничным маршам катастрофично не хватало. Но уже было наглядно видно примерное расположение всего, что мне может понадобиться – третий корпус на первом этаже.

На составление предварительного плана возможных развитий событий ушло более четырёх часов поездки. Автобус остановился на пустующей дороге, у какой-то лесополосы. Военные по одному вышли справить нужду, а затем рыча обратились к нам, хотим ли мы «поссать». Два парня, что держались за пах, судорожно подняли руки, и к ним присоединился тот избитый амбал.

Остальные, видимо, не решились злить балисток. Потому как те, кто изъявил желание справить нужду, получили прикладами в разные части тел.

Я же, чтобы не терять время в дороге, решил поэкспериментировать со своей подопечной. А в частности, попытаться установить ей модуль связи ещё до установки самой системы.

Монада сделала предварительные расчёты, по которым, теоретически, это было возможно. Поэтому мне пришлось добавить три миллиарда нанитов проверенным способом – орально закачать. По традиции я надкусил палец и, чуть сторонясь своих соседей, приложил его к зубам бессознательной девушки.

Установка модуля застопорилась на девяносто девяти процентах, но как только система установилась, он тут же завершил установку. И таким образом я сэкономил порядка двух часов. Модуль производства нанитов девушке без надобности, по крайней мере, пока нет материала для создания.

Следующим пунктом я распаковал коротенькие образы моей жизни. И объяснения, откуда вообще у неё взялась такая система. Это помимо базовых образов, таких, как «База терминов» и различные управления магией и владение оружием.

Девушка, кстати, уже владела магией земли. И, что удивительно, ей плюсом добавились вода, воздух и огонь. В Эроне люди могут владеть только тремя стихиями, но здесь всё иначе.

Её сосуд скакнул до восьмисот пятидесяти единиц – еще один рекорд, встреченный мной. Но это, мне кажется, особенность здешних людей.

Спустя десять часов и три минуты я завершил все манипуляции и аккуратно выкачал почти все наниты, оставил только десяток миллионов, для завершения регенерации тела. Хотя у неё уже сошли все гематомы с лица, а глубокие проколы на руках практически не видны.

Лаида оказалась довольно симпатичной русоволосой девушкой с карими глазами, пухленькими губами и маленьким курносым носиком. Цвет глаз я заметил ещё во время нашего разговора, но гематомы и волосы не давали рассмотреть её лицо. К тому же, тогда у неё был сломан нос.

Когда по ночной дороге начали встречаться редкие слабоосвещённые одноэтажные дома, я решил будить девушку. Несмотря на то, что у неё будет дико болеть голова из-за относительно большого объёма образов с экспресс-установкой нейроинтерфейса.

Отрыв глаза, она шикнула от боли и схватилась за виски. Я начал нашёптывать ей успокаивающие слова и между делом объяснять, что к чему. И, надо сказать, это помогло гораздо быстрее выйти из ступора, но вот голова болеть продолжала.

– Это невероятно… – прошептала девушка и посмотрела на меня круглыми глазами. – Рокаин?

В ответ я кивнул, приставил палец к губам и прошептал слово «чат». Синхронизацию контактов я установил заранее.

02.09.4247 24:41 – Я не понимаю, как такое возможно?!

24:41 – Разберёшься по ходу дела. Веди себя максимально естественно. Я сюда еду только за своими друзьями, поэтому долго не задержусь. Постараюсь тебя захватить с собой. Сейчас скину образ, чтобы тебе было понятнее.

Я отправил заранее нарезанный образ по нашему не совсем чёткому плану. Несмотря на головную боль, девушка тут же применила его и чуть не потеряла сознание. Остатки нанитов удерживали её состояние, сколько это возможно. Это всё, конечно, опасно, но не в нашем положении.

Когда автобус въезжал в ворота концлагеря, Лаида пришла в себя. Схватив меня за руку, она прошептала со слезами на глазах «спасибо». Была бы возможность – установил бы Зодак всем в автобусе. Но увы…

Автобус остановился возле большого здания, а военные самки с автоматами, как всегда, чуть рыча, начали быстро выводить нас наружу. Даже мне пришлось встать и, подпрыгивая на одной ноге, двигаться вместе со всеми. Один раз меня прикладом толкнули в спину, из-за чего я упал на землю. А затем я получил ботинками в голову, за то, что я такой неуклюжий.

Но мне такой расклад совершенно не портил настроение, ведь я скоро буду мстить. Недолго осталось.

Когда всех завели в здание, меня подхватили под руки и потащили туда же. Вход в здание концлагеря имел большие выдвижные ворота, примерно пять на пять метров. За ними располагался ещё один КПП для транспорта, а сразу после ? огороженная сеткой зона с отдельным входом.

Пройдя через калитку, нас построили, сняли наручники и провели перекличку с личными номерами. Мой номер, кстати, был «975836». Затем на нас навели дула пяти автоматов и приказали полностью раздеться. Никто спорить не стал и выполнил требование максимально быстро.

Одежда каждого заключённого осталась лежать на бетонном полу. Тех, кто прикрывал руками пах или, как девушки, грудь, приказали поднять руки перед собой. Несколько военных тут же начали ощупывать кучки с одеждой и, проведя обыск, дали команду одеваться.

Начальница охраны говорила подчинённым, кого куда забирать. Правда, на своём языке, и мы их особо не понимали. Когда повели Лаиду куда-то вглубь, она с надеждой оглянулась на меня и исчезла за углом бетонной стены.

Я же, как и всегда, оказался в конце списка. Начальница удивлённо оглядела меня, калеку, и, махнув рукой приказала что-то двоим подчинённым. Меня вывели обратно за калитку и потащили уже прямо по транспортной дороге внутри здания.

Этот концлагерь всё больше напоминал мне то ли громадный цех, то ли какой-то завод, потому как коридоры были огромные, размерами под спецтехнику. Метров через сто, на перекрёстке проезда, меня повели налево. Эта дорога спускалась вниз, под землю. В конце спуска располагалось ещё одно КПП, аналогичное входу, с откатными воротами. Мои конвоирши что-то сказали сослуживцам, и одна из них нажала на кнопку открытия ворот.

Сразу за воротами меня скинули на бетонный пол, и ко мне подошли две другие амазонки. Четыре амбалки перекинулись между собой парой слов, хохотнули, и одна из них, схватив меня за волосы, подняла на ногу. Так мы и проследовали к какой-то железной двери. А затем, через бесконечное количество коридоров с дверями, меня завели в одну из них и швырнули на кожаную шконку. Дверь захлопнулась, и я услышал звук металлического засова.

– М-да… Не густо, – хмыкнул я, осматривая стены с осыпающейся штукатуркой.

Камера была размером пять на три метра. Абсолютно пустая. Кроме того самого подобия кровати с ободранным кожзамом. Рядом с кроватью ? засохшие капли бурой крови. Какие-то нацарапанные записи молитв Верусу и Зароту о спасении. Также присутствовали проклятия в адрес ОСБ и поддержка своих товарищей по несчастью, по типу: «Держитесь, ребята. Зло обязательно будет наказано». И всё это сдабривалось далёкими воплями по коридору, как будто кого-то пытают. И почему я подумал «как будто»?

У меня было ощущение, что я попал в какой-то фильм ужасов. Даже на нижних уровнях катакомб, когда я выбирался с горы гниющих трупов чудовищ, мне не было так уныло и в крайней степени депрессивно. Ничего, ещё два дня, и у меня будет нога. Я отмщу за тех, кто писал на этой стене кровью…

Отписавшись ребятам, я известил их о том, что я на месте, и меня пока не насилуют. И о том, что у нас будет пополнение в лице одной девушки, которой я установил нейроинтерфейс. Народ был озадачен и первой, и второй новостью, но это не помешало им порадоваться скорому освобождению.

Развалившись на кровати и закинув руки под голову, я постепенно провалился в сон. Причём заснул только с помощью нанитов. Обычный человек не смог бы спать в таком месте.

Глава 4

– Капитан, вижу четырёх зелоидов в здании, прямо по курсу! – полушёпот доложил мне наш снайпер.

Мой взвод удерживает позиции в городе Северск, рядом с Томском. Из главного штаба получен приказ зачистить эту область от инопланетян. Поэтому наш батальон постепенно рассредоточился по всему городу, чтобы более эффективно уничтожать мобильные отряды противника.