Мир Зодака. Том II. Дивергент

– Ф-фиксики? – ошеломлённо прошептала Елизавета, ещё сомневаясь в том, что ей не послышалось. Но отчётливый знакомый мотив, который она помнит лет с пяти, опять коротко повторился.

Сотрудники детского комплекса, что находились на самом верху аудитории, строили удивлённые физиономии и оглядывались. Святой отец, нахмурившись, остановил проповедь, а директриса недоуменно стала связываться с начальником охраны по нейросвязи. В груди девочки начал разгораться костёр надежды.

– Это… ты… братик? – еле слышно прошептала Лиза и стала поглядывать наверх, где столпились все вожатые…

Глава 1

День, 30 июля 2201 год, Земная Федерация, Калининградская автономия, Советский округ, город Раскольск, расконсервированный военный бункер №67, административный корпус.

– Админ! Да вставай же ты! – услышал я в голове настойчивый пищащий девичий голос и совсем не сразу понял, что это была Мини.

Глаза, рот и уши были засыпаны чем-то неприятным и колючим. Похоже, песком. Слюны не было совсем, а на зубах ужасно хрустело, словно я жрал землю.

– К-ха к-ха к-ха… – вместо слов у меня вырвался кашель. Вот только во время кашля я ещё хапнул песка, что усугубило ситуацию.

Вокруг было тесно. Я не мог пошевелить никакими конечностями, кроме правой руки. Даже попытавшись поднять голову, я с ужасом обнаружил, что моя шея зажата среди камней, но кашель сбивал с толку, и я плохо что соображал.

– Сконцентрировала нанитов в лёгких! – отозвалась Мини, и приступ кашля стал быстро отступать.

– М-мини! Где Злата? – первое, что спросил я, когда смог говорить.

– Рядом с тобой. Не волнуйся, она жива, но имеется перелом ключицы и лёгкое сотрясение, – отчиталась помощница, а я, тяжело дыша, правой рукой кое-как очистил глаза и наконец проморгался.

Я находился в полной тьме. Да. Нас завалило. Но похоже без критических повреждений. Моё сотрясение, разбитую голову и перелом левой ноги уже залатали наниты. Под завалами мы находимся уже шесть часов! Что здесь происходит?! Почему нас ещё не вытащили?!

Врубив спектральное зрение, я его тут же ослабил, так как в метре от моей головы, под завалами, находился раздавленный плитой труп дядьки, что шёл рядом с тёткой-психологом. А чуть ниже и ближе ко мне лежала без сознания Злата. Её ничем не придавило, так как цельная плита остановилась в десяти сантиметрах от её тела. И именно благодаря ей она, скорее всего, получила перелом и сотрясение. Ещё хорошо, что я мог дотянуться до неё правой рукой.

Попытавшись рукой освободить шею, я потерпел неудачу – все наниты заняты лёгкими.

– Подожди пять минут, Митич. Не торопись, – сказала мне Мини.

– Значит, поторопись ты, – раздражённо пробормотал я.

Я слышал где-то вдалеке гулкие взрывы импульсников и плазмомётов. Шёл бой повстанцев и охраны бункера. Поэтому меня совершенно не радовало быть накрытым какой-нибудь артиллерией калининградцев! Да и какого тёмного блина они творят?! Тут мы, дети, а они ракетами по бункеру! До сегодняшнего дня я их считал если не друзьями, то единомышленниками, а тут такое… Чуть не убили меня и мою подругу!

– Готово! Лёгкие чистые! Распределяю максимальную концентрацию на руки и спину! – наконец сказала Мини, и я с остервенением схватился за камень, что чуть не отсёк мне голову.

Пошевелить камень – а точнее, кусок перекрытия этажа – у меня получалось с трудом. С такой концентрацией силы я бы, наверное, смог недавнего амбала поднять одной рукой, но у меня ничего не выходило, только больше крошева сыпалось на голову.

Мини предложила сначала попытаться освободить левую руку, что я и стал делать, ещё больше раздражаясь. Руку зажало так, что только благодаря нанитам не передавило артерии. Пришлось укреплять кожный покров и отключать нервные окончания, чтобы силой выдрать оттуда руку.

– М-мать! – шикнул я, хватаясь за левую руку, на которой заработали нервы.

Через пару минут боль прошла, и я стал без проблем шевелить рукой. Дождавшись полного восстановления и распределения нанитов, я схватился за перекрытие. Мои суставы захрустели, а мышцы вспухли от напряжения нанитов, но через несколько секунд мне удалось подвинуть перекрытие и высвободить шею.

Я оказался рядом со Златой и даже сумел высвободить правую ногу. Левую освобождать не было смысла, так как места тут было крайне мало. Усилив магнитно-импульсный спектр зрения, я сразу же обнаружил брешь в завале и принялся аккуратно отковыривать камни. Будь у меня мультитул, хотя бы мой бытовой, я бы выбрался наружу минут за пять, а тут пришлось корпеть, ещё и отгибать стекло-металлическую арматуру. И делать всё так, чтобы нас ещё больше не завалило.

– Мини, буди Злату, – велел я, когда увидел мерцающий просвет.

– Есть!

Улёгшись на спину, я повернулся к подруге, которая тут же застонала и начала кашлять. Я схватил её за руку и стал успокаивать, чтобы не начала паниковать.

– Илья… Что… Мы живы? – спросила она и невидяще стала вертеть головой. Меня она не видела, ночного зрения у неё нет.

– Живы. И почти выбрались. Мне нужно чтобы ты проползла выше и как можно компактнее разместилась там. Кусок перекрытия над тобой может пошевелиться, – объяснил я и стал подтягивать девушку выше. Примерно на то место, где мне зажало шею.

Не задавая вопросов, она переместилась, куда требуется, а я, убедившись в том что смогу освободить оставшуюся ногу, принялся расширять проход. На удивление, особого труда это не потребовало, но пыли мы оба наглотались.

Как только я достаточно расширил проход, вытянулся и червём протиснулся наружу, вздыхая относительно свежий воздух. Вокруг была разруха, летели искры с потолка второго этажа, потому как наш потолок рухнул вниз. Вся левая стена была завалена обломками, справа же, со стороны комнат ожидания – в одной из которых мы находились – было свободно.

– Давай руку! – шикнул я Злате, заглянув в нору, которую прокопал. Одновременно думая, как же меня достало быть кротом.

– Ай! – взвизгнула она, хватаясь за правое плечо, когда я её вытянул.

Именно там и был у неё перелом. Надо бы нам купить пилюли для генерации нанитов, как только выберемся отсюда. У Златы их слишком мало…

– Идём, – добавил я и начал спускаться по камням.

Дверь комнаты, где мы оставили свои вещи, была выбита внутрь куском железобетона, а потому попасть туда не составило труда. Управляющие сервоприводы дверей по-любому повреждены, так что с голыми руками передвигаться было проблематично – нужен мой инструмент.

Комната практически не пострадала. Горел голомонитор, но без звука, а сенсор нашей камеры хранения приглашающе предлагал забрать вещи. Что я сразу и сделал. Обернувшись, увидел, что Злата села на диванчик и устало откинулась на спинку, держась за плечо.

– Мини, как её состояние? – спросил я, подойдя к девушке.

– Её наниты занимаются восстановлением повреждений головы. На ключицу хватает еле-еле, чтобы купировать боль, – появилась возле меня помощница.

– Со мной всё нормально, я могу… – ослабшим голосом заговорила полька, но я уже надкусил основание большого пальца и, сев рядом, протянул ей правую руку.

– Не спорь. Тебе нужно закачать хотя бы миллиард моих. Сразу легче станет, – перебил я её.

Злата посмотрела на меня с благодарностью и, взяв мою руку своими дрожащими руками, присосалась губами к надкушенной ране. Сразу же, во время перекачки, Мини стала отправлять нанитов на проблемные участки. В общей сложности у неё оказалось полтора миллиарда нанороботов, которые прямо на глазах преобразили девушку. А отстранившись от моей руки, она вытерла кровь с губ и улыбнулась.

– Это ведь не прямой поцелуй, – хихикнула она.

– Вообще не до шуток, дура… – фыркнул я, вставая с дивана. – Пошли. Нужно глянуть, может, кто-то остался жив, – добавил я, зацепил набор инструментов и мультитул на магнитную застёжку на поясе.

Злата забрала свой газоанализатор, – не пропадать же добру – и мы двинулись на выход. Оценив обстановку, я пришёл к выводу, что мы тут завалены со всех сторон. Вход в зал суда и выход в коридор были перекрыты плитами. Единственный проход был через верх, откуда слышались далёкие выстрелы и взрывы.

Врубив магнитный спектр на полную, я стал обходить кучу, что нас похоронила. Со стороны выхода в зал суда я с удивлением обнаружил под камнями Изабеллу Тейлор, и совсем недалеко. Но главное – она была жива!

– Илья, что там? – удивилась Злата, когда я очень быстро стал откидывать камни в сторону.

– Тут тётка живая. Нужно помочь, – сказал я, не отрываясь от дела.

– Да её и так спасут! Надо выбираться, пока ещё одна ракета не бахнула! – возмутилась та, из-за чего я на неё хмуро поглядел, и она, выдохнув, махнула рукой.

По отношению ко мне, полька разительно поменялась, а вот по отношению к другим – так и осталась бесчувственной эгоисткой. Помогая избитым пацанам в нашей секции, она больше беспокоилась, что за них влетит мне, а не за их здоровье. Я это знаю, так как мы почти год вместе.