Рассказы о жизни и любви. И все-таки я люблю

– Там и тетя Лена будет со своим другом,– продолжал Антошка.

– Это хорошо,– говорила Мила.

Дочь Володи, Лена очень хорошо относилась к мальчику. Они подружились. Когда Лена узнала о Миле и ее горе, она вместе с Володей как могла, поддерживала ее.

– Странно получается,– говорила тогда Лена,– Вы, Мила, потеряли Настю. А моя мама жива, но не хочет меня видеть. Почему все так в жизни получается?– спросила Лена и заплакала.

– Лена, это очень сложно объяснить. Наверное, для того, чтобы закалить нас. Чтобы показать саму ценность жизни. Чтобы мы учились ценить малость.

– Как это?– не поняла Лена.

– Чтобы мы ценили каждый прожитый миг, ценили своих близких и родных людей еще при жизни. И помнили о том, что жизнь очень хрупкая субстанция, которая может оборваться в любую минуту. И уже ничего нельзя изменить. Тот, кто понял эту истину, наверное, счастлив.

– А Вы знаете таких людей? – спросила Лена.

– Нет,– с горечью сказала Мила. Мы все чего – то копошимся, куда-то спешим, у нас вечно нет времени, чтобы хоть на миг остановиться и задуматься о том, что самое главное в жизни это наши любимые люди.

Мила провожала первого сентября Антона в первый класс.

– Бабуль, а мама и папа радуются за меня, там, на небе?– спросил малыш.

– Конечно, Антоша. Они все видят и радуются за нас за всех,– уверенно сказала Мила.

Антошка радостно шагал в школу, держа крепко за руки Милу и Володю.

«Антошка, ты не волнуйся. И помни, что у тебя есть мы,– сказал Володя.– Антошка, у тебя все будет хорошо, верь мне»,– твердо сказал Володя.

БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ

Евдокия вышла замуж в восемнадцать лет. Ее никто не спрашивал, хочет ли она замуж. Просто сосватали и все. Своего жениха Евдокия увидела только на свадьбе. Федор ей понравился. Симпатичный такой, видный.

– Дуня, теперь, доченька, ты в соседней деревне в доме мужа будешь жить,– сказала мать перед тем как ехать в церковь.

– Мама, но ведь я его не люблю. Я его даже не знаю.

– Мы обо всем позаботились.

– С Федором тебе будет хорошо. Он из хорошей богатой зажиточной семьи. А мы-то что? Мы нищие. У тебя вон и младшая сестра на выданье.

Федор с интересом посматривал на жену. Красивая русская девушка. Длинная коса, красивые русые волосы, фигура статная.

Дуня росла покорной и молчаливой девушкой. Со всем соглашалась. Слово родителей для нее было – закон.

В первую брачную ночь Федор был страстен. Для молодой неопытной девушки это было пока еще непонятно. Но Дуня ни в чем не перечила мужу.

– Дуняша, вставай,– сказала свекровь рано утром. – Надо еду готовить на весь день.

Семья Васильковых была большая. Два старших брата Федора, Борис и Иван, да две сестры Федора, Мария и Ольга. Пятеро детей в семье Васильковых. Два старших брата были уже женаты и жили тоже с родителями. Их жены Авдотья и Аксинья женщины крупные и слегка грубоватые, но работящие. У каждой было уже по ребенку. Вот в такую семью привел Федор молодую жену.

Стоял Июль – пора сенокоса. Большое хозяйство было у Васильковых. Две коровы, три теленка, овцы, поросята десятка два. А птицы вообще не пересчитать. Здесь и куры, и гуси, и утки, и индюшки. Всех надо было накормить. Дуня с утра до ночи работала. Огород тоже требовал немало сил и заботы.

В летней кухне готовили обед, а потом вся большая дружная семья Васильковых садилась за стол обедать. Ели много. Свекровь варила густые щи или суп куриный, мяса не жалели. А потом на второе кашу, опять же с мясом. К чаю подавались блины или пироги. Мужчины ели с аппетитом. Во главе стола сидел отец Васильковского семейства Назар Петрович. Он смачно чавкал и причмокивал, хлебая щи большой деревянной ложкой. Работали много и ели с аппетитом. Назар был мужчиной угрюмым и малоразговорчивым. Дуня его побаивалась. В доме свекра и свекрови она чувствовала себя неловко. Но старалась во всем угодить родственникам.

Муж общался с Дуней мало. А когда ему разговоры разговаривать. Июль пора знойная, пора сенокоса. На улице стояла невыносимая жара. В полдень ни ветерка, ни дуновения. Одно сплошное марево.

Дуня работала на огороде. Она распрямила упругую спину и посмотрела в сторону дома. На крыльце сидел и крутил в руках папиросу брат Федора Иван. Он внимательно и с интересом посматривал на Дуню.

– Чего тебе,– не удержалась Дуня.

– Ничего. Просто смотрю, как ты работаешь.

– На свою жену смотри ,– строго сказала Дуня.

– А чего мне на нее смотреть, я ее каждую ночь вижу,– рассмеялся Иван.

Дом у Васильковых очень большой. Федору и Дуне отвели комнату на втором этаже. Напротив спальня родителей. А в углу, уровнем выше комната Ивана с женой. Остальные комнаты располагались на первом этаже

Очень тяжело было Дуне привыкнуть к порядкам, заведенным в доме Васильковых . Никто не брал ложку за обедом вперед отца. Дети бегали по двору вечно грязные, ими никто не занимался. Свекровь Дарья Матвеевна относилась к Дуне хорошо. Она была женщиной доброй , сговорчивой. Ладила со всеми снохами. И снохи ее любили и уважали. Дарья Матвеевна никогда не повышала голоса.

– Ишь какие грязные, чертенята. Ну- ка живо на пруд купаться,– пожурила она внуков. – Девки, детей помыли бы,– выговаривала она беззлобно невесткам.

Так прошел год . Все время хлопоты и заботы. Этим летом Дуня родила первенца. Дуня рожала дома. Пришла бабка- повитуха по имени Степанида и приняла роды.

– Мальчишка-то какой у тебя крупный. Как назовете-то,– спросила Степанида.

– Макаром назовем,– сказала свекровь.

У Евдокии хлопот прибавилось. Она долго кормила малыша грудью. Сядет бывало в саду под яблоней и качает его на руках. Не любил Макар в люльке спать. Только на руках.

– Чего ты его с рук не спускаешь. Сидишь, как царица-молодица,– высказывала ей младшая сноха Аксинья.

– Не лезь ты к ней, – одергивала ее Авдотья. Она ночами не спит. Ребенок-то неспокойный, все время орет, как оглашенный. Даже внизу слышно, а ты не слышишь что ли?

– Я все слышу. И не только как дите плачет.

– А чего еще,– усмехнулась Авдотья.

– Много чего слышу,– уклончиво говорила Аксинья.– Слышу, как лаются по ночам с Федором. Она ему в любови отказывает часто,– уже шепотом сплетничала Аксюха.

– А тебе, что за дело. Ты спи по ночам. Видать работаешь мало,– отзывалась Авдотья.

Дуне было неприятно слышать весь этот разговор. Ей было обидно оттого, что женщины говорили о ней так, как будто ее здесь и не было.

Дуня была уже беременна вторым. Федор никак не мог без той самой любови. Не давал Дуне ни ночи покоя.

Через полгода родила Дуня второго сына. Роды снова принимала Степанида.

– Мальчонка-то прям красавец. На тебя, Дунька, похож.