Оценить:
 Рейтинг: 0

Сумеречное сердце

Год написания книги
2023
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
3 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Не надо хамить, дорогуша, если день не задался, то бери конфету и ступай своей дорогой, – отрезала селянка, по-прежнему глядя только на вампиршу.

Не выдержав, Эсмина молча выхватила первый попавшийся леденец из ведерка и, сунув его девочке, бросила на торгашку возмущенный взгляд. Мол, видишь, кому конфета нужна?

– Ты зачем мой леденец на землю бросила? – вдруг завопила торговка. – Думаешь, заплатила и можешь о мой товар ноги вытирать? Эй, смотритель, смотритель!

Люди стали оглядываться, а Эсмина, подняв с земли сладость и схватив девочку за руку, поспешно оттащила ее от лавки. Скрыться в толпе не получилось, потому что торгашка, как ужаленная, орала им вслед, указывая на них пальцами. Люди расступались и бросали на Эсмину хмурые взгляды. Если бы вампиры умели потеть, она бы вся взмокла от напряжения.

– Вот видишь, что ты наделала! – рыкнула она на ребенка, впрочем, тут же пожалев об этом. Девочка сунула леденец в карман юбки и плелась за ней, понуро повесив голову. Эсмина почувствовала себя последней сволочью. Даже жертвы никогда не вызывали у нее такого чувства.

«Где же тебя оставить?», – бормотала она, разглядывая ярмарочные лавки и шатры. Повсюду толпились люди, но глазели они не на землю, под ноги, а на товары. Для того же, чтобы девочку заметили, надо было оставить ее на виду. Иначе точно затопчут. Еще раз прокрутив последнюю мысль в голове, Эсмина заподозрила неладное. Чуйка на неприятности всегда была развита у нее сильно, и сейчас она прямо-таки вопила о подвохе.

– Эй, – вампир схватила проходящего мимо селянина за руку. – Вы не знаете, чей это ребенок?

– Тебе солнце голову напекло, что ли? – грубовато ответил он. – Где ты здесь детей видишь?

– А это кто? – крикнула ему вслед Эсмина, указывая не девочку, но мужчина только рукой махнул. Мол, отстань. И правда, других детей кроме девчонки поблизости не виднелось. Все они собрались у помоста с тремя столбами – на казнь глядеть. Туда же постепенно стекалась и остальная толпа. Но дети, конечно, толкались в первых рядах.

– То есть, тебя никто не видит? – протянула Эсмина, уставившись сверху вниз на девочку, которая вдруг испугалась и обхватила ее за колени, скомкав юбку.

– Эни? – промямлила девочка, и ее нижняя губа задрожала, предупреждая о готовящемся водопаде слез.

– Ой, да рыдай, сколько влезет, – вспыхнула вампирша. – Ты мне одной мерещишься, что ли?

– Конечно, тебе одной, – послышался насмешливый голос, и Эсмина закрутила головой, пытаясь найти наглеца. Смеяться над собой людям она никогда не позволяла.

– Да здесь я, – послышалось откуда-то сверху.

Задрав голову, она увидела молодого мужчину, привязанного к одному из трех столбов на погосте. Впрочем, все столбы уже были заняты. В петлях двух понуро торчали головы женщин, обладателю же мужского голоса достался столб с хворостом. Нетрудно было догадаться, почему именно его решили сжечь. Обычно селяне казнили так только ведьм и колдунов. А в том, что привязанный к столбу мужчина был из колдовского племени, Эсмина не сомневалась. То, как он выглядел, говорило само за себя. Одна половина головы бритая, вторая – в туго заплетенных косах, торчащих в разные стороны. Бритая кожа затылка покрыта татуировка – замысловатыми узорами и письменами. В косы же вплетены бусины, косточки, ветки, что-то сушеное. В проколотых ушах – кольца и полоски металла. Глаза шальные, бирюзовые, цвета осеннего неба. Нижние веки покрашены черным, на одной щеке – шрам из выпуклых точек, слишком аккуратный для боевого ранения. Губы растянуты в дерзкой ухмылке, которая будто навсегда к ним приклеилась. Вероятно, и одежда у него была соответствующая, как у всех служителей Темного Хозяина, но деревенские перед казнью ее забрали, одев осужденного в рубище. Теперь казалось, что голова с причудливыми украшениями и странной прической принадлежит одному человеку, а туловище – другому. Первый – верный служитель дьявола, который и на костре будет улыбаться, второй – примерный семьянин, оступившийся и глубоко раскаивающийся в содеянном.

Надо было быть полным идиотом, чтобы припереться к суеверным селянам с ритуальными татуировками и полу бритой башкой. Лысые головы вообще в деревнях считались дурной приметой. Колдун был или совсем неопытным, раз не знал таких очевидных вещей, либо преследовал какие-то свои цели. Тоже неудачно, потому что оказался ведь на костре.

Эсмина догадывалась, почему костер еще не запалили. Обычно такие вещи делались в темноте, чтобы красивее было. А судя по уверенно клонившемуся к горизонту светилу, жить чернокнижнику оставалось часа два-три.

Последняя встреча с колдовским племенем закончилась для Эсмины весьма плачевно, поэтому она уставилась на парня с неприкрытой ненавистью. Хотелось хоть кому-то из них отомстить за свое несчастье.

– Хворост, смотрю, под тобой сырой, медленно будешь гореть, – язвительно сказала она, радуясь тому, что девочка ее не понимала.

– Правильно, пусть горит медленно! – подхватили в толпе. – Сдохни, колдун!

Радуясь, что внимание деревенских теперь принадлежит типу у столба, Эсмина незаметно подтолкнула девочку к другим детям. Но та отцепляться от ее юбки ни за что не желала. Не вытерпев, вампирша схватила ее за руку и подволокла к детворе, кидающей в осужденных мусор и землю. Стражники у погоста следили, чтобы камнями пока никого не били, видимо, оставляли представление под вечер.

– Зря стараешься, – снова раздался голос от столба. – Если вы пробыли вместе дольше часа, то, считай, срослись навек.

Колдун неожиданно перешел на северный диалект, который в Ялмаре вряд ли кому был известен. Казалось, что приговоренный несет тарабарщину. Или молится своим нечистым богам. Зато Эсмина понимала каждое слово.

– Наверное, есть хочешь? – ехидным тоном продолжил колдун. – Столько крови вокруг, а ни к кому и прикоснуться нельзя. Как давно на тебе проклятие?

Эсмина злобно уставилась в землю, понимая, что, если начнет отвечать, сразу себя выдаст. Одно дело – оскорблять преступника, другое – вести с ним беседы. Девочка, разумеется, к другим детям не пошла, так и стояла рядом, держась за ее юбку.

– Это же марий дух, она и в болото с тобой пойдет, ты ведь о нем уже думала, правда? – снова раздалось от столба. Чернокнижник не иначе как читал ее мысли.

– Что ты хочешь? – тихо произнесла Эсмина. Вокруг шумела ярмарочная толпа, но колдун ее услышал.

– Освободи меня, – голосом дьявола предложил он. – На закате в Ялмар должен прибыть Фарэл Огнепал, слыхала о таком? И неважно, что ты полуденная, вампира он узнает с первого взгляда. Начнем с того, что ты не отбрасываешь тени.

Эсмина спохватилась и скорее перешла под высокое корявое дерево без листвы, зачем-то оставленное у погоста. Можно было только догадываться, что его не срубили за выслугу лет. Висельные деревья в некоторых деревнях считались священными.

О Фарэле Огнепале она не слышала, но поняла, что колдун говорил об охотнике. Таких частенько приглашали на казни нечистых. А если этот Фарэл окажется еще и охотником на вампиров, то ей из деревни точно не выбраться. У таких нюх был, как у псов, а то и лучше. В лесу Эсмина, конечно, подумывала о смерти, но оказавшись среди людей и вдохнув запах жизни, решила еще немного побороться. Может, она и не присягала Темному хозяину, но подарок в виде чернокнижника был явно от него. Кто еще мог снять ведьмино проклятие, как не он?

Задумавшись, Эсмина принялась ходить вокруг дерева, гадая, как бы извернуться, чтобы колдун ее не обманул. Девочка устроилась на извилистом, старом корне и, достав леденец, принялась сосредоточенно его облизывать. Мимо ходили люди, изредка бросали на Эсмину подозрительные взгляды (все-таки она была чужачка), но на девочку никто не обращал внимания – ни одного поворота голова в ее сторону. О марьих духах она слышала, но считала вымыслом. Почему? Потому что за почти сто лет долгой жизни ни она сама, ни кто-либо из клана с ними не сталкивался.

При мысли о клане в груди потянуло, заболело, на душе стало тоскливо, грустно. Эсмина и не догадывалась, как сильно прикипела к Гнезду, пока оно не стало недосягаемым. Прожить сто лет вместе – многое значит. Но как же легко они ее выгнали!

– Ты еще долго думать будешь? – окликнул ее колдун. – Солнце припекает.

«Скоро тебя еще не так припечет», – хотела огрызнуться Эсмина, но догадалась, что он ее подначивал. Время шло, надо было решаться.

– Обманешь, найду и прикончу, – прошептала она, глядя себе под ноги. – Поклянись Темным хозяином, что выполнишь то, что обещал.

– Клянусь Темным хозяином, – тут же отозвался колдун, и Эсмина поняла, что этот тип может поклясться чем угодно. Без всяких обязательств.

Будь что будет, вздохнула она, кивнув в его сторону. Мол, согласна.

– Жди здесь, – велела она девчонке, но даже не стала проверять, послушалась та или нет. И так знала, что ребенок поплелся следом. Странным все-таки был этот дух. Сладости любил, голод чувствовал…

Двое селян неподалеку жарили огромную телячью ногу, нанизанную на вертеле. Мясо томили давно, оно истекало соком и наполняло площадь назойливым запахом, казавшимся Эсмине зловонием смерти. Аппетита у нее он не вызывал в отличие от большинства селян, толпившихся вокруг мяса. По мере готовности повара отрезали от бедра ровные куски, нанизывали их на деревянные шпажки и продавали.

– Эни! – потянула ее за руку прожорливая девчонка, указывая на мясо. Эсмина твердо покачала головой, решив, что больше на провокации не поведется. Раз дух, значит, от голода не умрет.

Протолкавшись в первые ряды, она все-таки купила палочку с мясом. Присев, сунула ее духу, затем тайком вытянула пару тлеющих углей из костра. Кожа ладоней тут же почернела и обуглилась, однако боли Эсмина не ощутила. Огонь мог повредить вампиру, но не убить. А вот серебряный кол в сердце представлял серьезную опасность. Неудивительно, что Эсмина серебро ненавидела.

Колдун молчал, больше не веселя публику тарабарщиной, палач еще не приехал, на другом конце площади начали выступать скоморохи и клоуны – внимание толпы к осужденным поубавилось. Даже детвора отлепилась от погоста, убежав к циркачам.

Глядя в расширившиеся от ужаса глаза колдуна, Эсмина сунула еще раскаленные угли в хворост, сложенный у подножья дровяной кучи, которая должна была отправить слугу к хозяину, в ад.

– Что ты… – договорить он не успел, так как высушенные и нагретые на солнце дрова вспыхнули жадно, охотно и мощно. Облизнув добычу, пламя метнулось к небу, загораживая орущего колдуна от всего мира.

– Потушите огонь! – раздавалось со всех сторон. Люди засуетились, забегали… Еще бы, ведь им портили представление. Колдун должен был стать факелом на фоне черного неба, чтобы осветить своей смертью человеческую скуку.

– Воду, несите воду! – присоединилась к общим крикам Эсмина. Схватив камень, она размахнулась и бросила его в водонапорную башню, которую заприметила ранее. Булыжник, получивший ускорение от нечеловеческой силы вампира, легко пробил деревянную стену огромной бочки, окатив тугой струей гуляющую толпу. Вот теперь степень хаоса на ярмарочной площади приобрела нужную величину. Одни бросились спасаться от пламени, которое перекинулось на погост, другие метнулись к льющейся воде, подставляя подвернувшиеся под руки емкости – ведра, черпаки, шапки. Внезапный пожар в полностью деревянном Ялмаре мог стать причиной конца, и деревенские паниковали не зря.

Довольная тем, что натворила, Эсмина впервые за долгое время почувствовала себя в нужной колее. Смерть и разрушения всегда шли рука об руку с ее кланом, и царящее вокруг безумие напомнило ей о доме. Наверное, будь она способной рыдать, то сейчас и слезу ностальгии бы смахнула.

Убедившись, что окружающим до нее нет дела, она шагнула в пламя и, выпустив когти, одним взмахом срезала веревки, удерживающие колдуна. Теперь ей нравилось на него смотреть. Приближающийся огонь сбил с него всю спесь.

– Сумасшедшая! – выдохнул чернокнижник, кашляя и опираясь на ее руку. Пламя ему не навредило, но дыма он наглотался.

– Кто бы говорил, – хмыкнула Эсмина, – бесцеремонно стаскивая его с погоста. Если бы она подстраивалась под его движения, казавшиеся ей медленными и неповоротливыми, сгореть успели бы оба.
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
3 из 7