Я придумаю нас другими

– Гриша вернётся, отвезёт тебя на берег, – услышав её слова, отозвался Паша.

А затем… затем я поймала себя на том, что заговорила с ним. Сперва о какой-то ерунде, потом – о рыбалке, а затем о номере. На мой вопрос о том, не продаст ли он мне три шестёрки, Паша отшутился. Мол, покупай вместе с машиной, она как раз в продаже.

Ответить я не успела – вернулась Полина. Марина тут же выскользнула из машины, и Гриша умчал её прочь.

Впервые за вечер я почувствовала себя неуютно. Полина, окончательно опьянев, вдруг начала причитать, что её никто не любит, что она такая замечательная, заботливая и хорошая, но ей попадаются одни козлы. Когда она заговорила о том, что Антон её динамит и вообще хочет от неё только одного, я тихонько пихнула её в бок. Вряд ли Паше было интересно слушать о Полиных хахалях, тем более что она вроде как пыталась за ним приударить… и тут такие разговоры.

Но моего тычка подруга не заметила. Она гладила Пашу по шее, ловко проскользнув пальцами в ворот его куртки, и говорила об Антоне. Потому, когда вернулся Гриша, я вздохнула с облегчением.

– Эй, а ты чего скромно в уголке сидишь? – распахнув пассажирскую дверь с моей стороны, хохотнул он мне. – Кататься поедешь?

Я закивала, словно пародировала китайского болванчика. До этого я ездила на снегоходе только в детстве.

– Тогда поехали, это твой последний шанс. Только варежки надень, руки отморозишь.

Я устроилась на узком сиденье снегохода, Гриша сел за мной и мы понеслись вперёд, далеко-далеко от серебристого внедорожника, подальше от моего смущения и чувства третьей лишней.

Полозья плавно скользили по едва припорошенному снегом льду, в лицо дул ветер, и я мысленно благодарила Гришу за напоминание о варежках. Закрыла глаза – словно летела, резкий поворот и снегоход скользит в заносе. Открыла – слева и справа брустверы, впереди – петляющая трасса, сверху – огромная полная луна, не скрытая тёмными облаками. Я чувствовала себя живой, живой как никогда; возвращаться не хотелось, но Гриша уже подзамёрз и взял путь в сторону внедорожника Паши.

С момента моего отъезда ничего не изменилось – правда теперь лишней оказалась я не одна. Паша, словно обрадовавшись возвращению друга, завёл с ним разговор о завтрашнем этапе, и Полина переключила своё внимание на телефон.

– Я попросила Антона нас забрать, – шепнула она мне довольно, словно кошка, умыкнувшая хозяйскую сметану. – Минут через двадцать приедет.

– Зачем? – опешила я.

– Домой хочу, – фыркнула девушка. – Ты же не думаешь, что они нас отвезут? А Марина с Макаром уехали.

Искоса, напрягая боковое зрение, я подглядывала за тем, как Полина переписывается с Антоном. Почему-то мне было страшно. Я не знала его и, если быть честной, не хотела никуда с ним ехать, но каков у меня был выбор? Мой телефон, как назло, разрядился в ноль, а мысль о такси мою голову не посвятила.

– Паш, отвези нас на берег, – Полина не просила, а ставила перед фактом. Я почувствовала неудовольствие Рощина – зря мы приехали, только мешаемся. Не просто же так они несут караул посреди озера, во тьме, без фар, а мы их дёргаем. – Мы домой поедем.

– Ладно, – наконец, выдохнул Паша.

На парковке, под светом одинокого фонаря, стоял чёрный тонированный наглухо «Мерседес» с тремя шестёрками на номерах. Паша и Гриша вышли нас проводить. Полина первой скользнула на заднее сиденье «Мерседеса», а я чуть замешкалась, обернувшись в сторону парней, и потому успела заметить, с какой настороженностью смотрит на немецкий седан Паша. При этом он не сказал ни слова, и я присоединилась к Полине.

Сердце пропустило удар, когда я поняла, что Антон не один. Рядом с ним на пассажирском его друг, который назвался Арменом. В салоне оказалось жарко, пахло мужской туалетной водой, подсветка панели слепила глаза. В окно я наблюдала за тем, как Паша провожает увозящий нас седан взглядом.

Глава вторая, в которой приходится делать выбор

Вопреки моим опасениям никто не увёз нас в лес или в пустой безликий коттедж, коих в посёлке вокруг озера выросло, как грибов в лесу. Парни вели оживлённую беседу, будто нас не существовало – Полина пыталась принимать в ней участие, хоть и не особо успешно, а я, как героиня кинофильма, смотрела в окно, чувствуя, как разум проясняется до конца.

Антон подъехал к Полиному подъезду. Полина потянулась к водительскому сидению с очевидным намерением, и я поспешила покинуть автомобиль. За те пару минут, что я ожидала подругу, замёрзли руки. Похлопала по карманам пуховика, пошарила – пусты; видимо размякнув от тепла в салоне внедорожника на озере я бросила варежки на сиденье и благополучно там и забыла.

– Переночуешь у меня? Машка у бабушки, – предложила Полина. Чёрный «Мерседес» плавно, как змея, скользнув в поворот, скрылся за углом соседнего дома.

Я кивнула и последовала за подругой в подъезд. У неё я оказалась впервые. Небольшая двухкомнатная квартирка встретила темнотой; Полина щёлкнула выключателем; приглушённый тёплый свет заполнил прихожую, являя шкаф-купе, заполненный женскими и детскими вещами, и обувницу.

– Пойдём спать, меня рубит жесть как, – сморщилась Полина.

В миниатюрную комнатку, в которую она меня привела, едва вошли двуспальная кровать и тумбочка. Скинув одежду, мы вповалку рухнули на матрас, и, только-только пуховое одеяло накрыло моё тело, создавая приятный уют, я провалилась в сон.

Утро, казалось, наступило через пять минут.

– Как же болит башка, – стонала подруга, потирая лицо ладонями. Её длинные светлые волосы запутались, а несмытый с вечера макияж растёкся. Судя по всему, я выглядела не лучше.

– Ну так, – отозвалась я и уставилась в потолок. Я выпила куда меньше Полины, головная боль меня особо не беспокоила, но общее состояние я могла охарактеризовать как «сносное».

– Напишу Вове, пусть минералку привезёт.

Только хмыкнув, залезла с головой под одеяло, надеясь урвать ещё пару минут сна.

– И что это такое, я спрашиваю? – недовольный мужской голос вырвал из дрёмы.

Приоткрыв один глаз, я узнала в грозно нависающей над нами фигуре Вовика. Он старался выглядеть внушительно; короткая аккуратная бородка хоть и добавляла ему лет, но в общем-то особо не помогала создать образ альфа-самца. С его-то поведением… Вовик вроде как был постоянным бойфрендом Полины, хотя они ругались также часто, как и мирились, и Полина не стеснялась при нём крутить с другими. Я даже сомневалась, изменит ли он когда-нибудь статус со «чтобы был» на что-то более серьёзное.

– Ты чего устроила? – продолжал гневиться Вова.

– Здрасьте, – между делом пискнула я.

– Не ори, башка раскалывается, – вытягивая из-под одеяла руку, сморщилась Полина. – Дай лучше минералку.

Вовик кинул ей бутылку и стремительно покинул комнату. Загрохотал чайник, раздались короткие матюки – от кухни спальню отделяла только одна будто бы картонная стена.

Полина пила жадными глотками, подтянувшись и усевшись на кровати. Одеяло спало до талии, обнажая кожу, но девушку это совершенно не беспокоило. Полина казалось тоненькой и хрупкой, будто вот-вот сломается. Я тоже недалеко от неё ушла, но из-за более высокого роста смотрелась куда «крупнее».

– Пошла приведу себя в порядок, – буркнула я и быстро, пока не вернулся Вовчик, натянула одежду – термосвитер, шерстяные колготки и джинсы.

Только перестав напоминать панду, я зашла на кухню, где вовсю хозяйничал Вова. На секунду я поймала себя на том, что мне его жалко – он, как верный пёс, сносил все причуды Полины, всегда прощая её и даже не думая разорвать этот порочный круг.

– Спасибо, – тихо сказала я, когда он пододвинул мне чашку с кофе и тарелку с бутербродами. Он коротко взглянул на меня и не сказал ни слова. —Дай, пожалуйста, зарядку для телефона. – Я углядела её на подоконнике.

Вова, также молча, протянул мне кабель. На кухню, завернувшись в цветастый плед, ввалилась Полина.

– Почему ты в таком виде?

– Отвянь, – огрызнулась в ответ своему кавалеру она.

Вова психанул: бросил только что взятую кружку в раковину и вышел вон.