Не шей ты мне, матушка, красный сарафан

В горницу, тяжело дыша, ворвался Василко:

– Нюра, я тебе поклон принёс!

По его хитро прищуренным глазам сестра сразу поняла, от кого поклон.

– Сядь, отдышись и рассказывай, – спокойно проговорила сестра. – Сначала скажи, как ты здесь оказался? Ты же на покосе был.

– Ой, там столько мошкары, меня совсем заели, я и убежал, тятенька меня отпустил! – взахлёб начал рассказывать Василко. – А по дороге встретил Алёшку, он с реки шёл с удочкой, рыбу на низах ловил.

– Значит, он опять в посёлке? – удивилась Нюра.

Странно, что её ненаглядный больше не ищет с ней встречи, не приходит, не вызывает через братца.

– Пока по дороге шли, он всё про тебя выпытывал, – продолжал малец. – Я рассказал, что вы с тятей скоро в Тагильский завод поедете на встречу с женихом. А он просил известить его, как только вы уедете, а ещё передать тебе, что время пришло, и чтобы ты взяла с собой какой-то песок. А какой песок, Нюра? Что-то я ничего не понял.

– Да я и сама не поняла, – ответила сестра и задумалась.

Она, конечно же, всё поняла: Алексей готов к побегу. А она? Она готова? На этот вопрос у Нюры нет ответа.

Со вторым покосом управились ещё быстрее, чем с первым, ведь в семье добавились ещё одни мужицкие руки. Вскоре всё сено было привезено и отмётано на сеновал. Обычно Маруся с Нюрой любили ночевать на свежем сене. Они брали с собой два лоскутных одеяла: одно стелили прямо на сено, другим укрывались. Здесь можно было поболтать и посмеяться вволю, не мешая домочадцам, а потом провалиться в крепкий сон, которому способствовал насыщенный запах сухих трав. Обычно перед сном они долго рассказывали друг другу всякие истории, связанные с домовыми, дворовыми, банниками да овинниками. Брать свечу на сеновал родители не разрешали, не дай Бог, сено вспыхнет! Было страшно лежать в кромешной темноте, прислушиваться к шорохам и представлять, как сейчас появится перед ними какое-нибудь маленькое диковинное существо. Они прислушивались к шорохам и вздрагивали от неожиданных звуков. Пока Иван не был женат, он всегда ночевал там с сестрами, и с ним, конечно, было веселее. Теперь вот и Маруся выбыла из этой компании. Нынче на сеновал с Нюрой отправился Василко. Они забрались наверх по деревянной лестнице, приставленной к лазу, постояли немного, подождали, пока глаза привыкнут к темноте, потом вскарабкались на сено и устроили себе лежанку.

– Нюра, а расскажи мне про день и ночь, – попросил Василко. – Как так получается, что на дворе то светло, то темно?

– Живут на свете братец и сестрица, – начала Нюра. – Братца зовут День, он лицом светел и улыбкой добр. А сестрица его, по имени Ночь, лицом темна да взглядом сурова. И нет мира между ними, потому как великие они раздорники, несмотря на то, что родня близкая…

– Чего ты мне сказки рассказываешь, как маленькому? – возмутился братец. – Вот Петька сказал, что земля наша круглая, как шарик, и вертится она вокруг солнца, и какой стороной повернётся к нему, там и день, а в другом месте – ночь! Это правда?

– А с чего твой Петька придумал это?

– Он не придумал, ему старший брат сказывал, Стёпка, он на каникулы приехал. Он умный! В реальном училище учится!

– Ну, если ты от умных людей знаний набираешься, то чего ко мне пристаёшь? – проворчала Нюра.

– А я не могу поверить в это! Если бы земля шариком была, мы бы все с него просто свалились!

– Вот ты того умного Стёпку и спроси, почему мы до сих пор не свалились с этого шарика.

– Да я спрашивал, только ничего не понял из его рассказа.

– Значит, надо подрасти тебе, тогда и поймёшь.

– Вот и Санко мне это же сказал.

– А ты и к нему приставал с этим шариком?

– Неее, не с шариком. Бабы у колодца говорили, что он нашу Марусю обрюхатил, ну, я и спросил у него, что это значит – обрюхатил.

Нюра рассмеялась:

– Спи уже, любопытная Варвара! Вырастешь – и всё узнаешь!

Василко отвернулся, обиженно сопя, и вскоре его дыхание выровнялось – малец сладко спал. Нюре не спалось от дум её горьких. На душе было тревожно. Завтра, после полудня, они с тятенькой должны выезжать в Тагильский завод, чтоб до заката уже быть там, а наутро свидеться с Павлом Ивановичем. Алёша, видимо, хочет отправиться вослед за ними. Знать бы, что он удумал. Хоть бы посоветовался с ней, обсудил свой план. А он молчит, даже попыток не делает приблизиться к ней. Как-то бы передать ему, что она попробует миром договориться со своим женихом. А как передашь? Василке доверять боязно – мал он ещё, вдруг родителям выдаст. Может, Марусю попросить? Только где ж она его искать станет? Да и не до того ей сейчас. И Нюра решила положиться на судьбу. А что же ей ещё остаётся?

С утра всех переполошил нарочный от Павла Ивановича. Тот прислал письмо, что снял квартиру в доходном доме торговца Лошкарёва на углу улицы Александровской и переулка, ведущего к Вшивой горке. Чтоб ехали сразу туда, квартира большая, места хватит на всех, к тому же во дворе есть конюшня. Такая новость пришлась Прохору по душе, и он стал готовиться к поездке. Нюра уложила в дорожный сундучок свои наряды, а меж оборками платьев схоронила мешочек с золотым песком. Выехали, как и планировали, после обеда. Когда укладывали вещи в повозку, пошёл мелкий дождичек.

– Ну, вот, как раз на Илью и задождило, – сказал отец, поднимая верх у коляски. – Дождь в дорогу – добрая примета.

– И то, правда! – подхватила Анфиса.– Доброй вам дорожки!

Нюра обняла на прощанье мать и сестрицу, поцеловала в макушку Василку и села в повозку. Она едва сдерживала слёзы. Вдруг так сложится, что она больше никогда не увидит своих близких? Увезёт её Алёша в даль далёкую, и останется она навеки без своей семьи. Как же трудно выбирать между любимыми людьми! Но где-то в глубине души она всё-таки ещё надеялась, что судьба освободит её от столь тяжкого выбора.

Дорога оказалась не такой уж утомительной, и часа через три Прохор с Нюрой въезжали во двор дома, указанного Павлом Ивановичем. Пока Прохор распрягал лошадей, лакей вызвался отнести вещи, он знал, где остановился господин Смирнов из Екатеринбурга. Нюра пошла за ним. Павел Иванович встретил её широкою улыбкой:

– Аннушка, голубушка, ну, здравствуй! Как же ты хороша, душа моя!

Он поцеловал ей руку, она вежливо поклонилась, в душе удивившись тому, что и она рада своему жениху, как старому доброму другу. Он показал ей комнату, где она может расположиться. Расспросил про дорогу, про семью, про Марусю, которой почему-то в этот раз не было с нею, у него создалось впечатление, что сёстры никогда не разлучаются. Нюра отвечала на его вопросы и совсем не испытывала страха, как прежде. Павел Иванович спросил, прочла ли она его книги, понравилось ли ей, сказал, что привёз ей ещё один том Пушкина.

Подошедший Прохор прервал их беседу. Павел Иванович предложил всем вместе отужинать в местном трактире. За столом опять вели неспешные разговоры. Жених сказал, что завтра он приглашён на вечер к купцу Уткину, где собирается представить Аннушку в качестве своей невесты. Там будут самые знатные и богатые тагильчане. Нюра испугалась, она никогда не бывала на таких приёмах и не знала, как себя вести. Она попыталась отказаться, на что Павел Иванович ответил, что он будет рядом и поможет в трудный момент. И вообще, надо Аннушке привыкать выходить в свет, ведь она скоро станет женой крупного чиновника, и ей придётся бывать вместе с ним на важных приёмах. В этот миг в трактир вошёл какой-то парень, и Нюре показалось, что это Алексей. Она разволновалась, опустила глаза. Потом всё-таки попыталась его разглядеть, но лица парня толком не видно, картуз надвинут на самые глаза. Неужели он всё-таки приехал следом за ней? Значит, он не отступит от задуманного. Когда она снова подняла голову от тарелки, парня уже нигде не было. Может, ей просто показалось? Что же делать, если повсюду ей Алёшенька мерещится! Она еще больше укрепилась в своём желании откровенно поговорить с Павлом Ивановичем, но тятенька был постоянно с ними, и ничего у неё не получилось. Засыпая, она дала себе слово, что завтра непременно расскажет всё жениху, и тогда ей не придётся идти с ним на этот званый вечер.

Глава 13

Утром Павел Иванович отправился по делам, а Нюра с отцом вышли на базарную площадь, которая находилась недалеко от доходного дома. Поговорить с женихом опять не получилось. Ну, что ж, придётся отложить на потом. Нюра побоялась оставить в съёмной квартире Алёшин мешочек с золотым песком и предусмотрительно взяла его с собой. Чем там без присмотру лежать, так пусть уж лучше в кармане, который надёжно укрыт между клиньями её широкого сарафана. Отец прошёл вперёд вдоль торговых рядов, а Нюра задержалась возле калашного ряда, разглядывая затейливые плетёные калачи. Вдруг кто-то подошёл к ней вплотную и встал рядом, она повернула голову и ахнула – это был Алёша.