Неисповедимы пути

– Да ладно, Марин, я ж его триста лет знаю! – отмахнулась счастливая Наталья.

– Вот именно! – ответила коллега, но Наталья уже выскочила из ординаторской и спешила к выходу. Ведь там её ждут!

В одно из ночных дежурств, когда Сашка, по обыкновению, зашёл к подруге на чай, поступила роженица в тяжелом состоянии. Со слов врача скорой помощи узнали, что муж вез её в роддом, гнал по ночным улицам, превышая скорость, и на перекрёстке не сумел избежать столкновения с таким же лихим гонщиком. Оба водителя погибли на месте, женщина была без сознания. Она лежала на носилках – лицо, наполовину залитое кровью, было бледным, длинные черные волосы рассыпались и свисали с носилок по сторонам, одна рука неестественно откинута назад, на ноге открытый перелом. Но сердцебиение ребенка еще прослушивалось, и его можно было спасти. Наталья взяла в руки обменную карту женщины и прочла: «Ударцева Екатерина Васильевна». «Ну, надо же, однофамилица! – мелькнуло у неё в голове и вдруг, словно током ударило, – Екатерина! Катя-Катерина, маков цвет! Это его жена! Новая жена Олега! А муж погиб на месте аварии! Значит, разбился Олег! Олег умер, его больше нет! Этого не может быть!»

Больную тут же переложили на носилки, повезли в операционную. Наталья почти не помнила, как делала кесарево сечение, как извлекла здоровую девочку из почти мертвого тела матери. Все делалось на автомате, а в голове крутилось одно: «Не может быть! Не может быть!» Как ни старались врачи, спасти мать не удалось. Девочку осмотрели – с ней все в порядке. Вот ведь какая судьба – осиротеть при рождении!

Совершенно обессилевшая, сидела Наталья в ординаторской и думала о том, как скажет сыну про отца. Но даже думать не было сил, и хотелось, чтоб дольше не наступало утро. Саша проводил её после дежурства, сам вызвался поговорить с Андреем. Он уже успел сходить в морг, опознать тело друга, вернее, удостовериться, что это действительно он. Сын мужественно воспринял страшную новость, и все вместе они поехали к Анне, старшей сестре Олега, единственной его близкой родственнице. Та ещё ничего не знала. Ужасное известие совершенно сразило её. Оказалось, что молодая жена Олега и в самом деле была сиротой, и хоронить её некому, кроме Анны. Двойные похороны. Правда, вроде, есть у неё брат, но где ж его искать-то теперь?

И закружился калейдоскоп скорби и печали: прощание, кладбище, поминальный обед. Андрей не отходил от матери, был внимателен и трогательно заботлив, хотя она видела, как непросто ему самому смириться с этой утратой. Одно дело – знать, что отец живёт в другой семье, что у него своя, отдельная от сына жизнь, и совсем другое – понимать, что его больше нет, и уже никогда не будет. Саша тоже был всё время рядом, и Наталья была ему очень благодарна. На следующий день после похорон позвонила Анна, стала расспрашивать о своей маленькой племяннице, оставленной пока что в роддоме, в палате для младенцев. Попросила Наталью узнать поподробнее её дальнейшую судьбу, которая и так была ясна: сначала дом малютки, а потом детдом, если никто не усыновит. Анна понимала, что ей и опеку едва ли оформят – возраст все-таки, да и здоровье не позволяет. Наталья искренне посочувствовала бедной женщине, не зная, чем ей помочь.

Решение навестить девочку пришло неожиданно. Во время очередного дежурства Наталья заглянула в палату новорожденных. Только она подошла, малышка открыла свои глазенки и отрешенно посмотрела в белое пространство палаты, еще ничего не ведая об этом мире и своей судьбе. Оказалось (а может, показалось), что она очень похожа на маленького Андрюшку, да и ничего удивительного – родная кровь. Повинуясь неведомому порыву, Наталья взяла её на руки, и малышка зашевелила губами в поисках груди. Дав ей бутылочку с водичкой, женщина заворожённо разглядывала маленькое сморщенное личико. А ведь Андрей так же морщил носик, впиваясь деснами в её сосок, так же вытягивал свои губки и причмокивал во время еды. Решение созрело тут же – она должна взять девочку себе. Это её долг перед бывшим мужем. Она не смогла бы сейчас объяснить, когда и чем ему задолжала, просто знала, что бросить эту крошку она не сможет. А вдруг Андрею это не понравится? Вдруг он будет против? Но это же его сестра! Он должен понять. А Саша? Саша поймет, она не сомневается. Ведь Олег был его другом. Они поженятся, она оформит отпуск по уходу за ребенком, вместе они все одолеют. Эта девочка не должна стать сиротой.

Приняв решение, она начала действовать. Поговорила с главврачом, переписала себе перечень необходимых документов. Потом составила список вещей, которые надо приготовить для малышки, и по дороге домой даже кое-что купила. Вечером за ужином она начала разговор с Андреем. Тот молча выслушал её и неожиданно сказал:

– Я думал об этом, но боялся тебе предложить, ведь все заботы падут на твои плечи. Но я помогу, чем смогу. Она ж не виновата, что так сложилась судьба, а мы ей самые близкие родственники, – говорил он нарочито сухо, но Наталья понимала, что за этой сухостью он просто пытается скрыть свои истинные чувства. Совсем, как его отец.

– Давай завтра встретимся после работы и вместе выберем кроватку и коляску для малышки, – предложила она.

– Давай! А имя ей кто будет давать?

– Конечно, мы. А кто же еще?

– Знаешь, я тут подумал, – начал он смущенно, – ей очень подошло бы имя Ольга, в нем повторяются буквы имени отца: Ольга – Олег.

– Мне нравится, красивое имя, – подхватила Наталья, в душе радуясь, что сын не остался безучастным, что его тоже беспокоила судьба сироты, и он думал о ней, даже имя подобрал.

Окрыленная его участием, она принялась готовиться к выписке Ольги. Тут же позвонила Саше с просьбой подъехать завтра на машине к «Детскому миру», чтоб помочь привезти домой покупки.

Его реакция озадачила:

– Ну, что ты придумываешь, Ташка?! – слегка возмущенно заявил он. – Зачем тебе это надо? Ты представляешь, сколько проблем у тебя сейчас появится? Я уже не говорю про бессонные ночи и наш с тобой возраст. У нас скоро внуки будут. А девочку могла бы усыновить какая-нибудь молодая бездетная пара, и у ребенка была бы полноценная семья!

– Это мы её семья, Саша! – возразила она, – Андрей ей – родной брат! Одна кровь! Они даже похожи.

– Ты делаешь большую ошибку, подруга. Как бы пожалеть не пришлось, – сказал он и отключился.

Наталья была ошарашена его поведением. От Сашки она такого точно не ожидала. Не чужой ведь человек, Олежкин друг, да и не только…

Днем она опять забежала к Оленьке, поговорила с ней, на руках подержала, покормила из бутылочки и почувствовала, что эта малышка уже прочно поселилась в её сердце, и никакие преграды не способны помешать ей забрать девочку. Вечером они встретились с Андреем в магазине, долго и тщательно выбирали все необходимое для младенца. Это были приятные хлопоты, Наталья видела, как сын воодушевился, и радовалась вместе с ним. Продавцы принимали их за счастливых отца и бабушку, и они не стали отрицать этого заблуждения, обмениваясь заговорщическими улыбками. Когда все было оплачено и упаковано, Наталья позвонила Саше, но он не ответил на звонок. Червячок сомнения вдруг ожил и начал с хрустом поедать тот слабый росточек, который она взлелеяла в душе. Настроение испортилось. Пришлось взять такси, чтоб доставить все покупки, благо, что коляска и кроватка были в разобранном виде и хорошо упакованы. Даже детскую ванночку они уместили на заднем сиденье рядом с Андреем. Весь вечер они раскладывали вещи, собирали кроватку, выбирали удобное место для неё, чтобы и солнце в глазки не светило, и сквозняки не тревожили малышку. Наталья старалась не думать о Саше, загоняя свою боль поглубже, втайне еще надеясь, что это просто недоразумение, что он скоро позвонит и все разрешится. Но противный червячок напоминал ей, что в её годы уже нельзя быть такой наивной.

– Наташка, ты хорошо подумала? – спросила при очередной встрече Марина. – Всё отделение только о том и говорит, что ты в декретный отпуск уходишь.

– Марина, пойми, я не хочу, чтобы дочь Олега росла сиротой. У неё мать детдомовка, и ей теперь такую же участь?

– Вот именно! Мать! Её мать – женщина, на которую, между прочим, он тебя променял!

Наталья даже опешила:

– Перестань, Марина! Никто никого не менял. Мы расстались давно, по обоюдному согласию. А малышка-то в чём виновата? Конечно, для нас это связано с определёнными трудностями, но мы с Андреем так решили.

– Вот он женится и своих нарожает, – парировала Марина, – а ты вместо того, чтобы с внуками нянчиться, будешь чужого ребёнка подымать!

– Она нам не чужая! – ответила Наталья твёрдо и вышла за дверь.

Да что же они все, словно сговорились! Она и сама знает, на что идёт, но решения своего не изменит.

Наконец малышку привезли домой. Жизнь Натальи наполнилась новым смыслом и новыми заботами. Конечно, поначалу было трудно. Ведь она теперь жила в жёстком графике кормёжек и прогулок, да ещё это вечное беспокойство за девочку и постоянный недосып. Но уже через неделю всё встало на свои места, Наталья втянулась в новый ритм жизни. Она могла подолгу сидеть у кроватки и смотреть на спящую дочку. Ей доставляло удовольствие купать девочку, пеленать её, гулять с коляской по осеннему парку. Она откровенно любовалась сыном, который бережно брал на руки сестренку, носил по комнате и что-то ласково бормотал ей на ушко. Саша больше не появлялся, и Наталья старалась не думать о нём, ведь в её жизни появилось нечто более ценное. Хотя, чего греха таить, было немного обидно. Она доверилась человеку, ответила на его чувство, они вместе строили планы на будущее, только вот оказалось, что Оленька в эти планы никак не вписывается. Бывали, конечно, минуты, когда ей было очень горько от такого разочарования в близком человеке. Но, несмотря на всё это, в душе её всё-таки теплилось тихое счастье. Нечаянное материнство словно вернуло её в молодость, заставляя заново пережить уже забытые ощущения.

Глава 3

Киднеппинг с отягчающими

В городе уже вовсю хозяйничала осень. Она наполнила парки золотом, а воздух – какой-то особой прозрачностью; кругом, куда ни глянь, разбросала пестрые ковры, добавив работы дворникам, и подсинила небо, сделав более отчетливыми мелькающие силуэты птиц. Наталья любила эту пору, когда игра красок не перестает удивлять и радовать, напоминая о том, что и в увядании есть своя прелесть. Каждый день гуляла она в парке с коляской, в которой тихо посапывала её маленькая дочка, нечаянный подарок судьбы. Иногда она присаживалась на скамеечку, почему-то именно на ту, где еще совсем недавно сидели они с Сашей. Нет, она не тосковала о прошлом, не раскаивалась ни в чем. Любой человек имеет право на свой выбор, и каждый из них сделал его. В том, что её выбор правильный, Наталья ни минуты не сомневалась. Конечно, остался в душе неприятный осадок от того, что в Саше она ошиблась, хоть и казалось, что отлично знала его. Но вместе с дочкой в её жизнь ворвались новые чувства и эмоции, которые настолько потеснили все остальное, что ни о чём другом она и не думала.

Гуляя с Оленькой по парку, Наталья часто ловила на себе удивленные взгляды. Было сложно понять, кто она: молодая бабушка или немолодая мамаша? Она подходила и под ту, и под другую категорию. Рожают же люди в сорок лет, а ей всего лишь сорок шесть! Она в душе посмеивалась над безмолвным людским недоумением, ей это даже нравилось. Вот и сейчас какой-то молодой человек прошел мимо и очень внимательно посмотрел на неё. Правда, его пристальный взгляд почему-то не понравился. Ну, и ладно. Какое ей дело до всех этих недобрых взглядов!? Пора домой, скоро Оленьку кормить. Новоиспеченная мамочка старалась придерживаться режима, четко распланировав время кормлений и прогулок. Кроха сладко посапывала, и даже скрежет лифта не разбудил её. До чего же милый ребенок! Осторожно, стараясь не потревожить малышку, мать раздела её и уложила в кроватку, сама же отправилась на кухню готовить детскую смесь.

Вдруг в дверь позвонили. Странно, она никого не ждет. В глазок был виден молодой человек, похожий на того, что недавно встретился в парке.

– Кто там? – осторожно спросила она.

– Поговорить надо, откройте! – его голос и само лицо не вызывали доверия.

– Я не открываю незнакомым людям, да и не о чем нам говорить! – ответила она твердо.

– О дочери вашей, эээээ, о моей, – гость слегка понизил голос, так как звук эхом разносился по подъезду.

– Вы что-то путаете, молодой человек.

– Ничего я не путаю, вы взяли моего ребенка! Катька была моей девушкой, и это мой ребенок! – он явно начал нервничать.

В комнате заплакала разбуженная Оленька.

– Молодой человек, если вы сейчас же не уйдёте, я позвоню в полицию, – стараясь сохранять спокойствие, сказала Наталья.

– Ссука! – процедил он сквозь зубы и исчез из поля зрения.

Выйдя из подъезда, он натянул на голову капюшон толстовки, в душе все кипело. Вот ведь старая калоша, даже поговорить не захотела! Ну, ничего, он еще покажет ей! Он, Николай Сараев, а в миру просто Колян, обиды не прощает! Парень понял, что дал маху. Надо было раньше подумать о ребенке, успеть вперед этой бабы. Эх, поздно его надоумили!

Колян вырос в детдоме, куда был определен по решению каких-то там органов, лишивших его мать родительских прав. Почему-то за него решили, где ему будет лучше. А он хотел жить у себя дома. У них с матерью была комната в старом покосившемся бараке. И там ему было намного лучше, чем в детдомовской спальне на двадцать человек. Там был его дом. Там была соседка баба Маня, к которой он убегал, когда у мамки случался очередной запой. В её комнате всегда пряно пахло корицей и …добротой. Круглолицая улыбчивая баба Маня напоминала ему бабушку Красной Шапочки с картинки в детской книжке. Вот если б ей на голову надеть такой же кружевной чепец, то сходство было бы полным – думал иногда маленький Колька. Соседка всегда кормила его, рассказывала разные истории или читала книжки, а потом оставляла у себя ночевать, постелив ему на старом сундуке.

Уже давно нет в живых бабы Мани, а барак по-прежнему стоит на своем месте. После детского дома Колян вновь поселился здесь, пробуя начать новую жизнь. Вечно косматая и грязная, редко трезвая мать обрадовалась сыну – теперь есть кормилец в доме. А кормилец сменил уже несколько мест работы, нигде подолгу не задерживаясь. Душа жаждала свободы, которая понималась, как возможность ничего не делать, кроме как попивать пивко с друзьями, а то и чего-нибудь покрепче. О закуске можно было не беспокоиться, они с верным другом Витьком периодически проводили рейды по загородным дачам, где легко было найти еду или какие-то вещи, от продажи которых всегда можно выручить небольшие деньжата.

Тот же Витек и подал идею с ребенком. Недавно он зашел к другу с бутылкой:

– Давай, Колян, твою Катьку помянем. Слыхал, что померла она?

– Слыхал, – глухо отозвался Колян, – царствие ей… Отпрыгалась, коза! Не фиг было меня на старика менять, может, жива бы была…