Алиса и магия подземелья. Путешествие в параллельный мир

– Они как раз вчера поздно ушли с работы. Так охранник сказал, – продолжила начальница финансового отдела, в это время я увидела геологов, направлявшихся в сторону приёмной генерала, мне пришлось продолжить шаг в сторону своего кабинета, а то подумали бы, что я подслушиваю.

О чём они говорили? Презики, я так понимаю, – это презервативы. Их кто-то нам подкинул под окна. Теперь все будут думать, что я любовница Земенского! Что за чёрт! Это ведь неправда! Неужели это он специально подкинул или скинул с окна презервативы? Не могу в это поверить. Нет, он так не мог. Зачем ему это делать? Боже, об этом, наверно, уже весь офис узнает скоро. Что за чепуха! Кто-то пытается испортить мне репутацию. Что за люди? А может, это девушки из кабинета, где я ранее сидела? От них всё возможно ожидать.

Я потеряна… Чувствую в себе боль и стыд, будто я что-то натворила, но ничего не делала. Сомнения в себе, я неуверенный человек. Эти злые слухи меня разъедают изнутри, словно съедают мою самооценку, от которой уже осталось всего ничего. Хочется стать невидимкой, надеть магический плащ и раствориться, избавиться от взглядов коллег и всех окружающих меня людей, хочется сбежать. Ощущаю камень внутри души, будто в меня бросили и теперь не могу его вынуть, узнаю о его существовании в моей душе только сейчас. И хочется реветь, хочется поддержки, с кем-нибудь поговорить, лучше с близким человеком. Хочется позвонить маме, но я этого сделать не смогу. Мы поругались с мамой и больше не общаемся. Как сейчас вспоминаю, как она кричала на меня за то, что я постоянно о себе думаю, а всё началось с того, что просто хотела показать видео с медитацией одного из экстрасенсов, думала, ей это интересно. Но нет, так нет, я ведь не настаивала. Но она как-то по-другому всё восприняла, оказалось, что я её достала со своими медитациями и миром, в котором, по её мнению, живу. Отчего хочется реветь ещё больше. Я не могла больше находиться в нашей квартире. Потому что боль, которую причиняет самый близкий и любимый человек, намного сильнее, нежели другой. А видеть, как дуется мама, ещё невыносимее. Хочется умереть, понимая, что ты не нужен собственной маме, я ей надоела. Да, взрослые дети уже не дети. Наверно, работа тогда спасла меня, когда я съехала от родителей. Постоянные совещания до десяти или одиннадцати вечера, постоянная занятость, усталость, слёзы в такси, слёзы в новой квартире-студии. Большой объём работы постепенно смягчает острую боль, и местами забываешь, как тебе плохо, а думаешь, как бы выполнить вовремя задание и остаться на работе.

Земенский сидел как ни в чём не бывало на своём троне, когда зашла в кабинет.

– Здравствуйте!

– О, привет! Ты уже отдала повестку дня? – в улыбчивом настроении спросил, как ни странно.

– Да, – но у меня, наоборот, настроение пропало из-за воспоминаний, мамы, которой мне так не хватает в этот нелёгкий период, даже слухи ушли на второй план. Боже, я такая мягкая и впечатлительная, не знаю, как буду жить дальше в таком жестоком мире, чувствую себя беззащитной девочкой среди акул. Не могу сдержать слёз, аж глаза покраснели. Мама… может, как-нибудь можно было сохранить отношения, почему всё так произошло, значит, я непутёвый у тебя ребёнок. О, чёрт сейчас меня накроет волной невыносимой боли и слёз. Прости меня, прошу, мама. Прости… знаю, что я не та дочь, о которой ты мечтала и говорила. Прости, что гадкий утёнок. Прости, что не такая современная девочка, как многие. Прости, что родилась у тебя молчаливой тихоней. Прости, что не помогала тебе. Прости… Я ненавижу себя за это. Правда… И я тебя понимаю, мне нет прощения.

– Я завтра еду на рудник, ознакомление с подземельем, так сказать, овладею новой терминологией, – сказал Земенский, я тем временем проверяла электронную почту на компьютере и еле сдерживала слёзы, чтобы не увидел в таком удручающем состоянии Земенский. Знаешь, ты поедешь со мной завтра, – вот те раз, что называется «нежданчик».

– А генеральный директор знает, что вы завтра едете на рудник?

– Да, он сам сказал, чтобы я съездил.

– Понятно, а на какой рудник мы поедем?

– В Жолтырь.

– Ясно. Мне что-нибудь нужно брать дополнительно с собой?

– Ну, я возьму только ноутбук свой, в принципе нам больше ничего не понадобится. Рано утром часов в шесть-полседьмого утра будем выезжать. Как раз до обеда спустимся, а поднимемся к часам двум, трем. Хочу побольше посмотреть. У меня, знаешь, такое предчувствие, – начал раскачиваться на стуле, – что я что-то обязательно эксклюзивное найду. Этим же шахтам очень много лет, они древние, – а я мило улыбнулась, натянув рот. Было состояние тревоги. Может, эта поездка поможет развеяться от слухов. Интересно, Земенский знает об этом или нет. Ну ему точно не до людских сплетен и это точно не он сделал. Генерал ему мозг выносит постоянно, у него на первом месте золотые камни. Если завтра его поймают с поличным сотрудники департамента корпоративной безопасности… Как бы меня вместе с ним не уволили, ещё скажут, сообщники. Вот только этого сейчас мне не хватало. Надо помедитировать вечером, что-то у меня совсем настроения нет и энергии. Наверно, генерал всю высосал с утра. Да он как энергетический вампир, всех запугивает, на всех кричит своим грозным басом, честно, хочется убежать от этого дебилизма.

– Кстати, я сегодня проспал, извини. Тебе, наверно, тоже досталось от генерала? – с сожалением.

– Нет, всё нормально, – гнусная лгунья. Наверно, другие бы высказывались, кричали, возмущались, а я к этому не привыкла. Терплю, для меня это нормально, всё хорошо.

День прошёл так же загруженно и в быстром темпе. Земенский опять был на совещании, я потом снова набирала ему протокол под диктовку. Сегодня очень много исполнителей сдавали контрольные карточки, поэтому я то и дело, принимала, печатала, регистрировала, в общем, пока Земенский прохлаждался на совещании, совсем не скучала. Устала от суеты. Помимо этого, хотелось выпить горячего чаю, чтобы немного развеяться, пришлось отвлечься и поставить чайник. Ушла домой в шесть вечера, Земенский тоже ушёл готовиться к завтрашнему дню, хотел пораньше лечь, чтобы не проспать, как сегодня. И чем же он интересно занимался ночью? Опять подбрасывал презервативы под окно? Нет, по его лицу точно можно было определить, что он даже ничего не знал. Да, иногда, бывает, ловишь взгляд своих коллег, то ли осуждающий, то ли какой-то странный, будто твой коллега знает что-то про тебя особенное или плохое, или, скорее всего, слышал что-либо, а ты сам не знаешь, что и думать. Но взгляд этот неприятный, на то и взгляд, что ты не можешь конкретно предположить и начинаешь надумывать про себя и сомневаться в себе. Ох, не люблю я эти взгляды, которые, видимо, скоро меня ожидают в офисе после приезда с рудника.

Вечером, приехала и, как обычно, думала, что по окончании рабочего дня упаду на диван. Но нет, я записалась на онлайн-медитацию с известным экстрасенсом, который сегодня бесплатно транслировал свою духовную практику «Дух – душа – тело». И конечно же, мне это было нужно, хотелось оторваться от мыслей о работе, о маме, ещё я боялась завтра спускаться в шахту. Нет, хочу в подземелье, потому что мне очень интересно, как работают люди, узнать новые технические термины, которые используют в протоколах. Да и для общего развития и кругозора не помешает.

Как обычно, приветствие медитации началось с космической музыки, которая располагала к расслаблению и душевному упокоению. Экстрасенс был великолепен, в белой рубашке и с большим барабаном, он сидел на стуле и начал издавать специфические звуки через определённый ритм дыхания. Потом через некоторое время он начал объяснять смысл сегодняшней медитации, затем отвечать на возникшие вопросы всех желающих. Целый час мы занимались медитацией. Сегодня я представила себя вне своего тела, так требовала медитация, словно отделилась от своего тела и падала из самолёта в бесконечную пропасть, которая так и не заканчивалась. Казалось, что нахожусь в другом мире, будто прикоснулась к космосу, счастливая, глаза искренние и доверчивые, как у ребёнка. Хотелось подольше остаться в этой галактике. Казалось, что всё так понятно и ясно, словно моя жизнь – это не жизнь, а простые хлопоты, там, где я сейчас, это была настоящая жизнь, понятная и ясная, без всяких масок, естественная и магическая, тёмная и прекрасная, галактика, отражающая звёзды, которые сверкали, как живые люди, словно каждая звезда – это живое существо, которое тоже обладает чувствами. Это необыкновенное чувство, когда познаёшь истину здесь и сейчас, находишься там, где должен быть по идее всегда. Мы занимаемся такими мелочами, мелкими вопросами, которые раздуваем до большого слона, а на самом деле это ничто по сравнению с жизнью там, наверху. Вот она жизнь, и на познание её могут уйти годы, но это воистину то, чем нужно заниматься в жизни, глобальными вопросами, а не людскими. Живой организм, в котором живёт наша планета, ей нужно уделять не меньше времени, чем мы уделяем земным вопросам. Поэтому, когда мы занимаемся медитацией, наши мысли, не подозревая этого, сигналят в космос, мы подаём определённые картинки, когда что-то фантазируем и хотим, чтобы это сбылось. Думаем, что никто не слышит, не чувствует и никогда не узнает о наших мыслях, если мы кому-то не расскажем наши самые сокровенные тайны. Как оказалось, космос считывает наши мысли. У вас ведь когда-нибудь исполнялись желания, о которых вы сильно мечтали, представляя их по-настоящему, будто они уже сбылись. Вы чувствовали всеми органов чувств, что оно сбылось. Вот итог и есть космос. Он начинает работать на нас, когда мы этого не подозреваем. Научиться исполнению желаний – это очень хорошая практика. Владея ею, можно овладеть своим будущим. Но говорить легко, а сделать трудно. Что мне делать, если на данном этапе времени у меня нет каких-то особых желаний? Как мне найти то, чего так сильно должно хотеться. В душе будто пустота, эти бренные безвкусные будни, от которых пытаюсь каждый раз сбежать в своих медитациях. До Земенского хотелось поменять работу, а сейчас даже как-то лучше стало. Надолго ли… Что со мной будет потом? Вроде в медитации приходят силы, энергия, а общество раз за разом гадит в душу и все мои силы с энергией просто исчерпываются. Пока радует только он – Земенский. Хватит ли у меня когда-нибудь смелости признаться в своих чувствах ему? Или это будет моей тайной навсегда? Пока не решила.

1.6. Спуск в шахту

Утро… Ранее утро… Как я не люблю вставать, когда ещё глубокий сон обволакивает моё подсознание как клей, еле-как просыпаюсь, потом чувствую дрожь в руках, когда бодрствую. Тяжко… Мне в любом случае помогает кофе, чёрный терпкий кофе, да покрепче. Словно горячий ручей, согревая все жилки, будит ещё дремлющий организм.

Надела чёрные брюки, белый топик и сверху чёрный пиджак. Мне позвонил Земенский раньше на пять минут, я ещё допивала кофе, попросил выходить, так как они уже подъезжают к моему дому. Всё-таки я допила кофе и чуть задержалась, на пять минут. Самое восхитительное в этой поездке – машина, в которой Земенский вместе со мной собирался ехать на рудник. Элитный огромный чёрный джип «Тойота Лэндкрузер». Это машина моей мечты! Я в неё влюбилась, как только увидела именно здесь на работе. Лэндкрузеры развозят только директорат и приближённых к генеральному директору коллег. Есть и белого цвета, но чёрный – мой идеальный.

Земенский сидел спереди, а я была сзади вместе с ноутбуком Земенского. Пока ехали, я слушала музыку, заранее взяла с собой наушники. Ноутбук взял с собой Земенский самостоятельно, поэтому мне не пришлось думать о его оргтехнике. Во время поездки любовалась природой и рассветом. Обожаю, когда тишина и ни одной живой души на свете, когда все ещё спят и даже природа, и наблюдать из полумрака, как таинственно и быстро она пробуждается, греет моё сердце. Джип мчался по масляной дороге, которая скоро закончится и начнутся кочки, которые продолжатся ещё полпути. В это время хочется забыть о работе и просто мчаться вдаль к чему-то неизведанному, необыкновенному и новому. Стереть все свои старые мысли, хочется начать новую жизнь. Я смотрела в окно глазами маленькой девочки в ожидании чуда. Как хорошо, что со мной рядом человек, который за короткий промежуток времени стал мне дорогим. Да, говорю именно про Земенского, который спал крепким сном.

Через два часа мы приехали на рудник. Я уже была в Жолтыре, только вот ни разу не спускалась в шахту. Мы поднялись на второй этаж рудоуправления. Жолтырь – это обыкновенный посёлок, а рудоуправление – это контора, в которой работают в основном люди из посёлка. Вы сами знаете, что особо комфортабельных условий быть не может, поэтому удивляться не нужно, все должны понимать, что они приехали в посёлок. По лестнице встретили много рабочих в шахтёрской одежде, которые спускались вниз, наверно, была перевахтовка. Секретарша нас тепло встретила. Сумки, мобильные телефоны, ноутбук Земенского – мы все ценные вещи оставили у неё. Затем нам необходимо было прослушать инструктора по технике безопасности и пройти небольшой осмотр у профпатолога, который измерил давление и спросил пару вопросов касательно самочувствия. После этого мы направились в раздевалку: я – в женскую, Земенский – в мужскую. Мне приготовили шахтёрскую одежду, нательное белье, сапоги, портянки, каску, фонарь. Первый раз в жизни я надевала портянки, честно, не знала, как их надеть, мне подсказала женщина, которая тоже собиралась спускаться в шахту, я смотрела, как она одевается, и повторяла за ней. В итоге меня уже заждались, даже пришли стучаться в раздевалку и надо мной смеялись:

– Ты там не уснула, Алиса? – со смехом Земенский. Конечно, мне не понравились его хиханьки и хаханьки, поэтому я начала торопиться.

– Сейчас, подождите, пожалуйста.

Через три минуты я была готова. Женщина помогла надеть фонарь на каску. С нами в шахту спускались начальник шахты и начальник отдела безопасности и охраны труда. Земенскому очень шла форма. Я тоже неплохо смотрелась, мне пришлось взглянуть на себя в зеркало и поправить каску. Мы пошли к спуску, который находился прям в рудоуправлении на втором этаже. Прошли через Департамент безопасности, который внимательно на нас посмотрел, по рации стали передавать, что будет производиться спуск на 800 горизонт. Ух! Стало реально страшно. Мы подошли к клети, по которой должны были спуститься, немного подождали, когда к нам поднимется так называемая кабинка, в которую мы должны зайти, как в лифте, и спуститься вниз. Буквально три минуты, и мы уже заходили по очереди в кабину. На меня сверху капнула вода, мне было страшно. Были случаи, когда клеть срывалась и погибали шахтёры, которые спускались по ней в шахту. Да, клеть – толстая канатная верёвка, которая рвалась, и тут уже тебя никто не спасёт. Это очень опасно, а так люди работают каждый день. Мы спускались, наверно, минут пятнадцать или двадцать, сердце уходило постепенно в пятки. Но когда мы приехали на нужный нам горизонт, сопровождающий человек сообщил по рации, что мы приближаемся, я стала успокаиваться. Пока ехали вниз, я крепко держалась за поручни, чтобы при любой качке не упасть, а капли продолжали сверху падать на мою каску.

Мы выходили по одному. И всё, что я увидела перед собой, – это туннели, большие туннели, которые когда-то вырыли проходчики. Стало спокойнее, что я стою на земле.

– Повторю наш маршрут на сегодня, – обратился к нам начальник шахты, которого я рассмотрела ещё ближе, это был мужчина в возрасте, азиат, невысокого роста, Рустам Шамилович, – вначале мы идём по горизонту, смотрим склад товарно-материальных ценностей и запчастей, потом спускаемся по восстающему на 860 горизонт.

– А почему мы не можем спуститься на 860 горизонт по клети? – прерывая начальника шахты, спросил Земенский.

– Мы просто не успеем вернуться. Если вам нужно на 860 горизонт, то только по восстающему спуститься и там остаться до утра.

– Ясно, – замолк Земенский.

– Ну всё, пошли, – прервал всех начальник отдела безопасности и охраны труда, которого мы все хорошо знали, так как он работает в офисе и периодически приезжает на рудники с проверкой, симпатичный высокий мужчина лет сорока, Виталий Николаевич.

И все пошли друг за дружкой по очереди, мы придерживались левой стороны, потому что правая сторона считалась дорогой, по которой проходили рельсы и в любой момент мог проехать электровоз.

– Смотрите под ноги, идите с чуть согнутыми ногами. В случае, если на что-то наткнётесь, чтобы не упали, – громко сообщил Виталий Николаевич.

Пока мы шли, я пыталась разглядеть полную картину, успели увидеть насосную станцию, трубы, которые проходили по верху. Проходя через насосную станцию, пришлось закрыть уши, потому что она очень шумно работала. Я увидела болты, которые были вкручены в породу, они назывались анкерными, необходимые для удерживания самой породы, чтобы не было обвалов. Местами было проведено электричество, где-то висели фонарики, а где-то вовсе была темень, поэтому фонарь, который был у нас на каске, спасал. Если попытаться выключить фонарь, то мы окажемся в кромешной тьме и поверьте, будет очень страшно. Ещё увидела надписи и рисунки на стенах, мысли которых были ярко выражены, в общем эротического характера. Получается, шахтёры, которые здесь работали, бывало, месяцами жили в шахте и за это время стали озабоченными, им не хватало сексуальной жизни. Не представляю, если здесь потеряется человек, к примеру, пойдёшь не в ту сторону, отстанешь от группы, то потеряешься как в пещере, в фильмах ужаса такие ситуации обычно показывают.

Мы прошли в место, где было много воды, наступая на деревянные перекладины, словно проходили по ручейку, главное было не поскользнуться и не упасть.

– А воду ведь должны выкачивать? – спросила я у Виталия Николаевича.

– Да, вообще должны, – ответил.

– А почему они это не делают?

– Скорее всего, напора не хватает.

Это было реальное испытание, ещё, как назло, лампочки не светили сверху, приходилось со своим фонарём нагибать голову, чтобы разглядеть, куда ступаешь, медленно, но верно, у меня получалось. И снова испытание за испытанием. Мы услышали звук приближающегося электровоза.

– Всем остановиться и прижаться к стене, – громко обратился Рустам Шамилович. Мы беспрекословно выполнили его требование. Приближался шум, и вот я в первый раз в жизни увидела электровоз с вагонетками, спереди был машинист, который управлял этим агрегатом. Он проехал, и мы продолжили свой маршрут. Воды под ногами уже не было, но мои сапоги были чёрные из-за грязи.

– В Жолтыре горизонты широкие, а вот в Альпеке они узкие, шахты маленькие, – начал разговор Земенский, я даже и не знала, что он уже успел спуститься в шахту на другом руднике. Догадывалась, ведь с генеральным директором ездил.

– Да, – подтвердил Виталий Николаевич, – там и почище, вот что это за мусор? – спросил у начальника шахты, показывая рукой вправо, где валялась скомканная бумага. – Делаю вам устное замечание.

– А посмотрите наверх, эти провода так и должны торчать? – спросила у Виталия Николаевича.

– Конечно нет, это полное нарушение техники безопасности. Рустам Шамилович, я же вам в какой раз уже говорю привести в соответствие, заземлить провода, – обратился к начальнику шахты и остановился, и мы тоже с Земенским вместе разглядывали провода, но тот даже не обратил внимания на слова Виталия Николаевича. Поэтому ему пришлось крикнуть, Земенский тоже помог.

– Рустам Шамилович, к вам обращаются, – прокричал Земенский вслед начальнику шахты.

– Подойдите к нам, – продолжил громким голосом Виталий Николаевич.

И вот Рустам Шамилович нехотя повернулся к нам и медленным шагом направился обратно.