По праву рождения
– Я жениться хочу, мам.
– Что?! Что ты хочешь сделать?
– Ты же прекрасно все слышишь, мам, перестань. Да, я хочу жениться на Анеле. Мне надо всегда быть рядом с ней, чтобы…
– Погоди, Матвей! Погоди… Дай хоть отдышаться-то немного. Я не ослышалась, нет? Ты хочешь жениться? Ты, который еще несколько дней назад и знать не знал про Анелю? – распахивая от удивления глаза, спросила Анна Антоновна. – Ты что, с ума сошел, да? После такого короткого знакомства жениться?
– Ну да… Какая разница, сколько дней прошло! Да пусть бы хоть один день… Это же не имеет значения, мам, когда все про себя понимаешь! И про нее понимаешь… Я точно знаю, что хочу быть с ней рядом. Всю жизнь… Чтобы и минуты лишней не пропустить…
– Ты в этом уверен, сынок?
– Да. Уверен. Это она, мам, она. Та самая… Которая одна на всю жизнь.
Видимо, Анна Антоновна что-то расслышала в его голосе, потому осела на кухонный стул, вздохнула, потерла пальцами виски. Да, услышала, но ведь надо как-то принять то, что услышала…
Помолчав еще немного, снова вздохнула, проговорила со слезой в голосе:
– Я понимаю тебя, сынок… Да, понимаю… Так бывает, конечно. Но… Мне трудно это принять… Чтоб вот так, сразу… Да у меня даже горло перехватило, я плакать сейчас начну!
– Мам, не надо… Я не хотел… – испуганно проговорил Матвей, бросаясь к матери. – Давай я тебе лекарство принесу, а?
– Да при чем тут лекарство… Я же не в том смысле… И вообще… Наверное, это обычная материнская реакция на такое вот сыновнее заявление. Просто я не ожидала, что так быстро события развернутся. Что ты решишь… Так быстро…
– Но почему, мам? Мне отец, к примеру, рассказывал, что он тоже в тебя сразу влюбился. Увидел и понял, что это ты. Разве не так было, скажи?
– Да, у него так и было. Он тоже мне предложение сделал на третий день знакомства. Сразу, как я после операции в себя пришла.
– А ты? Ты тоже сразу поняла, что это он, да?
– Нет, не сразу… Мне трудно было это принять. Почти невозможно. У нас ведь разница в возрасте такая… Как мне тогда казалось, безысходная. И я не могла… Просто не смела поверить, что у него это все серьезно. Я ему тогда «нет» сказала. Думала, что так правильно будет.
– А отец, значит, все равно на своем настоял?
– Да. Причем довольно решительно. Действовал как ураган, как смерч, просто проходу мне не давал! Ну, я и сдалась… Хотя долго не могла поверить, что все это со мной происходит.
– Но ведь… Любила его, мам? Гнала от себя, но любила?
– Конечно! Конечно любила! Сразу и полюбила, как его увидела… Только самой себе побоялась в этом признаться. Он это чувствовал, наверное, и потому решил действовать напролом!
– Молодец папа… Респект ему и уважуха! И я тоже так буду… Как ураган и смерч! Женюсь, потому что я так решил! И не надо меня отговаривать, мам, не надо упрекать, что я тороплюсь! Потому что я знаю, я точно знаю, что это у меня на всю жизнь… Как у тебя с отцом… Ведь он ни разу не пожалел, что так решительно действовал, что не думал, не выжидал, правда?
– Ну, я надеюсь, что не пожалел… А может, я ему слишком верю и даже мысли о каком-то его сожалении допустить не могу. Вернее, могу, но ужасно боюсь. Как только приходит такая мысль, у меня сразу паническая атака начинается, а потом и приступ…
– Ну, мам, ну что ты… Он ведь никаких поводов тебе не дает…
– Да, не дает. А может, старается изо всех сил не давать повода… Потому что боится, что у меня сразу приступ случится. Такой вот получается замкнутый круг нашей зависимости друг от друга, понимаешь? А это не есть хорошо, если мягко сказать… В общем, все не так просто, сынок, все не так просто. И потому я советую тебе – не торопись. Куда тебе торопиться, сам подумай? В конце концов, можно ведь просто вместе какое-то время пожить, необязательно сразу жениться… Посмотреть друг на друга, как оно, если вместе изо дня в день…
– Ой, мам… Ну о чем ты сейчас говоришь? Я понимаю, если бы речь шла не об Анеле… Но это же Анеля, мам! Да как я могу… Да само предложение просто пожить вместе в адрес Анели… Оно даже звучит оскорбительно! Нет, я хочу знать, что Анеля моя, навсегда моя…
Анна Антоновна смотрела на сына во все глаза и снова удивлялась тихо. Да он ли это, ее беззаботный и беспечный сынок? Тот самый, который может встречаться с тремя девушками одновременно и менять их как перчатки? Да он ведь даже имена их не помнил, когда она спрашивать пыталась! Да как же с ним такая метаморфоза приключиться могла? Ай да Анеля, ай да тихоня синеглазая… Так взяла парня в оборот, что совсем пропал, и коготки увязли, и птичке конец! И ведь даже не знаешь, как к этому по-матерински относиться… То ли бояться, то ли радоваться за сына, то ли в самом деле к свадьбе готовиться… Так неожиданно все, так вдруг, будто обухом по голове!
– Ну что ты на меня так смотришь, мам… – улыбнулся ей Матвей и ласково дотронулся пальцами до ее лежащей на столе ладони. – Напугал я тебя, да?
– Да не то слово, сынок! Напугал, еще как напугал, скрывать не буду.
– А ты не бойся, мам. Ты просто верь мне. Я другой теперь… Хотя я и сам пока не могу привыкнуть к себе новому. Но я точно знаю одно – без Анели я просто жить дальше не смогу… Я люблю, и я женюсь, мам. Ну согласись, в этом же нет ничего страшного, правда? Наоборот… Будет у тебя невестка… Она ведь тебе нравится, правда? Ты ведь сразу выделила ее среди других?
– Да, нравится. Но я как-то не думала… Я как-то по-другому представляла себе твою жену…
– Ну, что делать? Придется привыкать к такому вот представлению! Потому что я прямо сегодня собираюсь ей предложение сделать!
– Ты думаешь, она согласится?
– Я думаю, да… Конечно… Иначе просто не может быть. Кстати, мам! А как это делается, а?
– Что делается?
– Ну, предложение… Как делается?
Анна Антоновна засмеялась, откинув назад голову, и вдруг почувствовала, что от этого беззаботного смеха ей легче стало, будто лопнула внутри натянутая струна. Просмеявшись, глянула на сына хитро, произнесла с улыбкой:
– Ну как, как… Как все делают! Припадаешь на одно колено, протягиваешь на вытянутой руке коробочку с колечком и говоришь…
– Да нет, мам, я ж не про это спрашиваю… – досадливо поморщился Матвей. – Вовсе не про это… Как и что сказать, я и сам разберусь…
– А о чем ты спрашиваешь тогда, не поняла?
– Ну… Как будет правильно, чтобы мы в гости к Анеле пошли, или надо ее родителей к себе на обед приглашать? Как это вообще делается, мам?
– Даже не знаю, что тебе и сказать… Вроде мы первые должны, мы ж вроде как сватаемся… Как в таких случаях говорится? У вас товар, у нас купец?
– Хм, купец… Смешно, да. А что Анеля будет товаром, еще смешнее. А вдруг ее родители против будут, вдруг не захотят, чтобы мы приходили, тогда что делать?
– А ты хоть знаком с ее родителями, Матвей?
– Нет… Не успел еще познакомиться.
– Вот-вот! Я ж говорю, ты слишком торопишься! Кто ее родители, ты хоть знаешь?
– Ну, они в разводе, как я понял… Анеля с мамой живет, а отец у нее где-то за городом… Я даже не знаю, какие у них отношения. Могут ли они вместе нас принять…
– А я тебе о чем толкую? Не знаешь ничего, а жениться собрался! Говорю же тебе – не торопись! Познакомься с родителями, присмотрись, что за семья… Ну погоди хотя бы месяц-другой, в чем необходимость такой поспешности, не понимаю?
– Нет, мам. Это вопрос решенный, больше не обсуждается. Я женюсь, и точка. И жить мы будем здесь, в этой квартире, в моей комнате. Я ж все равно не могу тебя без пригляда оставить, если отец все время на работе! Его и до позднего вечера нет дома, бывает!
– Что ж, понятно… Значит, решил двух зайцев убить, да? И жениться, и за матерью приглядеть?
– Ну что ты опять смеешься, мам… Я ж серьезно… Я думаю, что вы прекрасно с Анелей поладите…
– Да поладить-то мы поладим, я думаю. Только вот из меня не надо делать немощную старушку, ладно? Иначе что такое получается? Твой отец за меня все время боится и тебя научил бояться…
– Но мы ж тебя любим, мам!
– Да знаю. Я вас тоже люблю. И все равно…
– Мам! А если мы к себе пригласим родителей Анели, как это будет выглядеть? Ну, допустим, на обед. И я при них предложение Анеле сделаю… Давай, а?
– Хм, интересно ты рассуждаешь… Ты ведь даже с матерью Анели не знаком! Как ты себе это представляешь вообще? Здравствуйте, меня зовут Матвей, очень приятно познакомиться, я жених вашей дочери? Завтра же приглашаю вас к себе домой на обед? Представляю, как она к такому знакомству отнесется…
– Да нормально отнесется, я думаю. Я ж не только от своего имени приглашать буду, а еще и от вашего с отцом имени. Почему бы ей и не пойти на обед? И отцу Анели я могу позвонить и пригласить…
– Ой, сынок! Не нравится мне твоя торопливость, очень не нравится. Даже не знаю, как это все у тебя получится.
– Да нормально получится, мам! Так я приглашаю их, да?
– Ну что ж, приглашай…
– Тогда я поговорю сегодня с Анелей… То есть прямо сегодня предложение сделаю. И с мамой ее постараюсь тоже сегодня познакомиться… Ты не против, если я сегодня поздно вечером заявлюсь?
– Нет, я вовсе не против. Сегодня и папа обещал пораньше прийти… Вот я его обрадую неожиданной новостью, а? Наш сын Матвей женится, причем срочно! Представляю его реакцию…
– Да ладно! Папа меня поймет. Он ведь и сам когда-то поступил так же. И ни разу об этом не пожалел!
– Да уж… Надеюсь, не пожалел…
* * *– Анель… Ты чего такая туманная? Опять улетела куда-то, что ли? Не боишься, что преподаватель заметит? У тебя такой вид… Очнись, Анель!
Оля Никитина ткнула ее локтем в бок, и Анеля и впрямь очнулась, заморгала испуганно. Да, Оля права, она так улетела в мысли, что забыла, где в данный момент находится.
– Что с тобой, Анель? Влюбилась в кого, что ли?
– Да… Да, я влюбилась… – тихим шепотом ответила Анеля.
– В кого? Я его знаю? Как его зовут, скажи?
– Матвеем его зовут…
– А, поняла… Это тот самый, с кем твой парень дрался, да? Основательно так фейс ему раскрасил, я видела… Они потому и дрались, что ты решила ради этого Матвея своего парня кинуть, да?
– Егор вовсе не мой парень, Оль! С чего ты взяла?
– Да ладно! Столько раз он тебя из института встречал, и не твой парень? Ему что, больше делать нечего, чтобы чужую девчонку встречать? Еще скажи, что у тебя с этим Егором ничего не было…
– Нет, не было.
– Да ладно… Меня-то не обманывай! Он же так долго за тобой ходил… Примелькался уже. А ты, значит, его и за парня своего не считала? Да никогда не поверю, что у тебя с ним ничего не было!
– Да не верь, если хочешь… И не спрашивай меня тогда…
– Не обижайся, Анель! Просто я тебя никак понять не могу… Ты и впрямь ненормальная или прикидываешься?
– Понимай, как хочешь, Оль. Чего ты ко мне пристала? Вон преподаватель уже в нашу сторону смотрит…
Оля замолчала, сделала вид, что старательно слушает преподавателя. Глядела на него сосредоточенно, нахмурив бровки. Потом снова наклонилась к Анеле, спросила тихо-вкрадчиво:
– А этого… Которому фейс из-за тебя разукрасили… Ты его тоже собираешься продинамить, да? Установка у тебя такая? Развлекалово?
Анеля поморщилась и ничего отвечать не стала. Зачем отвечать на всякие глупости? И вообще, надо было сразу этот разговор прекратить… А сейчас получилось, будто она оправдываться за что-то должна.
Оля тоже обиделась, не услышав ответа. Так и просидели до конца лекции молча, и Анеля снова улетела в мысли, голос преподавателя слышала будто издалека.
Наконец лекция закончилась, и все дружно рванули к выходу, радуясь долгожданной свободе. Оля тоже поднялась с места, тряхнув ее за плечо:
– Эй, мечтательница влюбленная, вставай! Домой пора идти! Идем, нам с тобой по пути на автобусную остановку… Или тебя опять встречать будут? И драку нам покажут на бис?
Анеля молча поднялась с места, молча направилась к выходу. Оля поспешала за ней, бормоча на ходу торопливо:
– Вот объясни мне, я не понимаю… Что в тебе такого особенного, а? Ты же серой мышью всегда выглядишь, даже не стараешься из толпы выделиться! А я вся такая на спорте, при модном прикиде, при макияже… В чем фишка, скажи? Почему из-за тебя дерутся-то? Только не надо сейчас втюхивать мне про внутреннее содержание, ерунда это все, старушечьи сказки! Мне мать тоже все время говорит, что надо в первую очередь личностью быть, а остальное, мол, все вторично! Мол, книжек надо больше читать, ты же не пэтэушница, ты ведь на журналистку учишься!
– Наверное, правильно твоя мама говорит, Оль…
– Ага, щас! И ты туда же! Можно подумать, все журналистки сейчас ужас какие начитанные! Сама ведь знаешь, что успех вовсе не зависит от того, читаешь ты или нет!
– А от чего зависит успех, по-твоему?
– Ну, я не знаю… От смелости, от настойчивости. Да от внешнего вида, наконец! Ну кто станет слушать серую мышь, если она придет интервью взять, к примеру? Кто на нее внимание обратит? И вообще… Если я не накрашусь и не оденусь как надо, да на меня же вообще никогда и никто не посмотрит!
– А это так важно, чтобы на тебя кто-то смотрел?
– Конечно… Конечно! Сейчас все друг друга только глазами воспринимают, это же очевидно! Сразу видят, кто на спорте, а кто нет… Кто в какие шмотки одет, с какой сумкой, да при каком айфоне, последней модели или так себе… Вот я и удивляюсь, почему на тебя вдруг такой спрос… А ты даже разговаривать со мной не хочешь…
Оля еще что-то ей говорила, очень быстро и горячо что-то доказывала, но Анеля уже не слышала ни слова, будто враз оглохла. Слышала только звон в голове… Счастливый радостный звон! Потому что увидела – в вестибюле стоит Матвей и жадно вглядывается в толпу студентов, ищет ее глазами…
– Матвей! Я здесь, Матвей! – крикнула так отчаянно, будто он мог исчезнуть из поля зрения. – Я здесь!
И бросилась к нему со всех ног, и он подхватил ее, обнял крепко. И застыли оба изваянием, не обращая внимания ни на кого, и толпа спешащих к выходу студентов обтекала их с двух сторон, как река обтекает остров. Кто-то поглядывал с пониманием, кто-то с усмешкой, а кто и с нескрываемой завистью. Оля даже покрутила пальцем у виска и фыркнула с презрением, проходя мимо. И обернулась, когда кто-то из парней проговорил за ее спиной насмешливо:
– Завидовать надо молча, Оль! А если так сильно завидуешь, то давай я тоже тебя обниму… Хочешь?
– Да пошел ты, обнимальщик… знаешь куда? – сердито откликнулась Оля.
– Знаю, знаю…
Диалог Оли с «обнимальщиком» продолжился уже на улице, и вестибюль вскоре совсем опустел, а они все стояли, вжавшись друг в друга, и не было сил разомкнуть это объятие. Даже говорить не было сил. И о чем еще говорить – и так было все ясно…
Потом Матвей будто опомнился, проговорил деловито:
– Пойдем, Анель… Мне кое-что сказать тебе надо. Очень важное сказать. Пойдем…
– Сейчас… Погоди еще минутку…
Наверное, это со стороны выглядело ужасно неприлично – так вцепиться в парня и не хотеть отпускать его от себя. Хотя… Плевать ей на эти приличия! Пусть будет еще одна минутка, да хоть полминутки еще…
Потом разжала руки с большим сожалением, вздохнула, глянула ему в лицо снизу вверх. И ответила тихим эхом:
– Мне тоже… Надо тебе сказать… Я люблю тебя, Матвей. Я тебя очень люблю.
– Да… Я тебя тоже люблю. Мне кажется, и говорить об этом не стоит, потому что… Потому что слова – это всего лишь слова. Я просто хочу всегда быть вместе с тобой, это уже необходимость такая… Всегда быть вместе, понимаешь? И я… Но давай все же на улицу выйдем, сядем где-нибудь! Тут недалеко кафе есть… Ты голодная, наверное?
– Нет… Я не знаю. Я меньше всего сейчас думаю о том, голодная я или нет! – со смехом ответила Анеля, идя за ним к выходу. И даже чуть пританцовывая.
Да, да! Появились в ней вдруг уверенность какая-то, бесшабашная и веселая, и легкая грация, зовущая к танцу! Росла и росла внутри эта уверенность, а вместе с ней росло ощущение счастья, и впрямь ужасно хотелось танцевать, петь, смеяться, кричать… Да, всего и сразу хотелось! А еще она знала, о чем с ней хочет Матвей поговорить. Да, уже знала! И потому даже не удивилась, когда они уселись за столик в кафе и он проговорил довольно серьезно:
– Анеля, выходи за меня замуж! Ты ведь понимаешь, что мы должны быть всегда вместе, правда?
– Конечно… Конечно, что ты… А как может быть иначе? Конечно, всегда вместе…
– Значит, ты согласна, да?
– Ну, зачем ты спрашиваешь… Конечно, я согласна. Нет, не так… Я счастлива, что мы всегда будем вместе… Ты мой муж, а я твоя жена. Как может быть иначе, Матвей?
– Да, иначе быть не может, конечно. Я уже и маме об этом сказал.
– Анне Антоновне?! И что она ответила? Наверное, сказала, что мы торопимся, да?
– Ну, вроде того… Но в конце концов она меня поняла. У меня очень умная мама, ты же знаешь.
– Да, знаю…
– Ну и отлично! Тогда я приглашаю тебя и твоих родителей к нам на ужин! В это воскресенье! Может, я и впрямь слишком тороплю события, конечно… А с другой стороны – чего тянуть? Если нам с тобой все понятно?
Анеля смотрела на него во все глаза и только кивала, соглашаясь с каждым его словом. Да, мол, понятно, да… И в самом деле – чего тянуть…
Они даже не заметили, как подошла официантка к их столику, как постояла в сторонке, невольно слушая их разговор, и как ушла, неловко улыбнувшись. Не стала им мешать. Хотя разве можно было им помешать чем-то? Ничего в данный момент уже не имело значения, хоть небо разверзнись и гром загреми иль еще какой катаклизм обрушься на землю. Ничего б они не заметили…
– Анель… Ты поняла, что я тебе сказал? Про ужин с родителями поняла? Ну, чтобы они друг с другом познакомились…
– Да, поняла. Я сегодня же поговорю с мамой… И папе тоже позвоню, он приедет… Да, Матвей, да! Ой, мне так хорошо сейчас, Матвей…
– Я кольцо тебе не успел купить, извини.
– Какое кольцо, зачем кольцо?
– Ну, то самое, которое дарят обычно, когда предложение делают…
– Да не надо мне никакого кольца, что ты! Зачем оно мне? Я никогда не носила колец… Мне кажется, они так мешают на пальцах…
– Так надо, Анель. У тебя будет кольцо, ты к нему привыкнешь. Я потом тебе его подарю, когда с родителями твоими ужинать будем. Как это называется? Помолвка? А на свадьбе и обручальное кольцо на палец надену.
– Ой, да все это ерунда! О чем ты сейчас говоришь, кольца какие-то! Да не надо ничего этого, правда! Мне кажется, что и кольца, и помолвки, и свадьба – все это такое неважное…
– Нет, нет! Надо, чтобы все это было. Понимаешь? Чтобы все было торжественно и серьезно. Я так хочу…
– Ты думаешь?
– Да. Я так думаю. Я очень люблю тебя.
Официантка снова подошла тихо, глянула на Анелю с укором – что ж такое эта глупая девочка говорит, а? Совсем от счастья голову потеряла, от колечка отказывается! Странная какая, ей-богу… И спросила уже деловито:
– Что заказывать будем, молодые люди? У нас, между прочим, шампанское неплохое есть…
– Да, мы будем шампанское! – кивнул Матвей. – Принесите нам шампанского, пожалуйста! Ну, и еще что-нибудь поесть… Нам все равно что!
– Понятное дело, что все равно… – с улыбкой пробормотала официантка, отходя от столика. – Если счастье обоим глаза застило, тут уж не до хорошего аппетита, понятно…
Потом они долго гуляли по вечернему городу и снова возвратились в то же кафе. Выяснилось, что рюкзак Анелин забыли… Когда подошли к дому Анели, она в который уже раз набрала номер матери и проговорила виновато:
– Не отвечает… И в окнах темно. Значит, ее дома нет. Опять поздно придет, наверное.
– Жаль… – со вздохом откликнулся Матвей. – Я думал, сегодня вечером уже познакомлюсь с твоей мамой. Жаль… Я ведь хотел ее сразу в гости к нам пригласить… И отца твоего тоже…
– Да я сама с мамой сегодня поговорю, Матвей! Сама ей все скажу! И в гости приглашу от твоего имени! В это воскресенье, как договорились! И папе тоже сама позвоню…
– Ладно, что ж.
– Ты иди, Матвей… Тебя же Анна Антоновна ждет, волнуется. Иди…
Он обнял ее крепко, прижал к себе, проговорил тихо на ухо:
– Я очень люблю тебя, слышишь? И не забудь с родителями поговорить… Про воскресенье… Я тебе еще позвоню потом, ладно?
– Да… Я не забуду, что ты. Как мама придет, сразу поговорю. Хотя я не знаю, когда она придет… У нее своя личная жизнь, она меня туда не пускает. Может, только под утро придет… А ты иди, Матвей, иди! Не заставляй Анну Антоновну волноваться!
– Да она меня и не ждет еще, она все понимает. Но я действительно не могу оставлять маму надолго, я отцу обещал.
– Так иди, что ты!
– Иду… Сейчас иду… Еще минуту…
И минута уже прошла, и две, и три, а он никак не мог разомкнуть рук. Наконец Анеля сама выскользнула из его объятий, проговорила грустно:
– До завтра, Матвей. Надеюсь, я доживу как-нибудь до завтра.
– И я… Тоже надеюсь. Да, до завтра… Я позвоню…
Дома она опять принялась бродить по квартире, не зная, куда себя простроить и как успокоить растущее внутри счастливое возбуждение. Господи, да как же это принять, как осознать тот факт, что она выходит замуж! За Матвея замуж! За того самого, единственного, кто ей предназначен… Как пережить такое счастье, господи, дай сил!
Потом вспомнила, что надо ведь родителям об этом сказать… И пока мамы нет дома, можно папе позвонить. Вот он точно за нее обрадуется, можно даже не сомневаться!
– Пап, привет… Ты только не удивляйся, ладно? Что я тебе скажу сейчас, пап!
– Здравствуй, доченька. Что случилось, говори скорей. У тебя голос такой…
– Пап, я замуж выхожу! Я так счастлива, пап!
– Да? Но ты же говорила, что этот Егор… Он… Не совсем тот, который…
– Да какой Егор, пап! Его Матвеем зовут! И мы знакомы всего три дня, но это не имеет значения! Мы сразу поняли, что мы друг для друга те самые… Единственные и на всю жизнь. И мы всегда хотим быть вместе, понимаешь? И в это воскресенье мы все идем в гости домой к Матвею, пап! Ты, мама и я! Ты ведь приедешь из Ясенева, правда?
– Ну конечно, я приеду… А мама как к этому сватовству относится, Анеля? Ты ей уже сказала?
– Нет еще… Она с работы сегодня поздно придет.
– С работы? – тихо и грустно, с ноткой горькой насмешливости спросил отец, и Анеля очень хорошо уловила эту нотку и чуть поежилась внутренне от промелькнувшей обиды. Она отцу такие важные вещи проговаривает, а он…
– Я не знаю, пап! Может, она и не на работе. Но я ведь с тобой не об этом сейчас…
– Извини, доченька. Извини. Я понимаю, да. Но ты ведь ей можешь позвонить и все рассказать… Про сватовство, про это приглашение на воскресный обед…
– Нет, по телефону я не хочу говорить. Тем более у нее телефон не отвечает. И это с тобой можно вот так, по телефону… А маму, боюсь, мне убеждать долго придется, и я заранее знаю, что она мне скажет. Мол, не торопись, все хорошенько взвесь и подумай… Ну вот скажи, пап, что тут можно взвешивать, а? Если я уже все и так знаю? Разве можно свое знание взвешивать, как мешок с картошкой?
– Ну, знаешь… Мама не так уж и не права, между прочим. Иногда полезно бывает свои чувства запрячь в узду и посмотреть на происходящее трезвым взглядом. Ведь согласись, что три дня знакомства не могут быть основой для такого серьезного шага! Это… Это как-то не по правилам, Анель…
– Пап! О чем ты говоришь, а? Какие тут могут быть правила? Да я вообще никаких правил не признаю и терпеть не могу, ты же меня знаешь!
– Да знаю, знаю… Ты живешь только чувствами, ощущениями, ты вся наполнена ими, как воздушный шар… И потому не живешь на земле, а летаешь над ней, знаю. Потому я и боюсь…
– Чего ты боишься, пап? Что я когда-нибудь упаду на землю и разобьюсь? Но не бойся, этого никогда не случится. Я знаю. Кто умеет летать, тот всегда летает.
– Да не всегда, Анелечка, не всегда…
– Это ты сейчас о себе говоришь, пап?
– Да какая разница, в общем… Ладно, я понял тебя, доченька. Если надо пойти к родителям твоего Матвея, я приеду, конечно. Только с мамой сначала поговорю… Но сначала ты с ней поговори, потом я.
– Ладно, пап. Я потом тебе еще позвоню… А вот, кстати, мама уже пришла, дверь в прихожей хлопнула… Пока, пап!
Анеля нажала на кнопку отбоя, быстро помчалась в прихожую. Юля глянула на дочь, спросила осторожно:
– Чего ты опять вся возбужденная? Глаза таким ярким огнем горят, ослепнуть можно!
– Ты почему на звонки не отвечаешь, мам? Я весь вечер тебе звонила!
– Потому что я телефон отключала. Так надо было. А почему ты мне звонила, что-то случилось из ряда вон выходящее?
– Да, мам… Пойдем на кухню, мне надо тебе что-то сказать! Очень важное, мам!
– Ой, не пугай меня… Что случилось, говори уже, что ли!
– Мам, я замуж выхожу! За Матвея! Он мне сегодня предложение сделал! И в это воскресенье мы все идем в гости к его родителям! Ты, папа и я!