Маги

От расплавленной материи поднималось что-то вроде тонких жил, которые с потрескиванием взбегали по всем трем ярусам слоев, нигде не останавливаясь и извиваясь подобно громадной змее.

– То, что сейчас произошло перед тобой в несколько минут, в пространстве совершается в миллионы лет, при действии этой первоначальной материи, несколько капель которой было бы достаточно, чтобы пожрать нашу планету и привести ее в газообразное состояние. Так как опыт, который я показал тебе, очень несовершенен, то не образовалось сферической формы. Но это все равно! Ты и без этого понимаешь, что расплавленная материя – это центр планеты, очаг жизненного начала; черноватый слой представляет первую конденсацию самых грубых материй, образующих кору. Далее идет жидкий и атмосферический слой, пронизанный огнем пространства, называемый вами электричеством, токи которого, изображающиеся огненными жилами, всегда находятся в сообщении с главным резервуаром центра.

Дав Супрамати вдоволь насмотреться на странный, вызванный им мирок, Дахир взял громадную лупу и подал ее своему другу.

– На, возьми. Этот инструмент сделан из бриллианта, весившего более ста каратов. Эта лупа гораздо совершеннее ваших луп. С ее помощью ты можешь видеть, что когда формирующиеся материи достигают той степени, как в нашем случае, можно уже различить формы существ и растений, зародыши которых она содержит, и которые позже произведет Земля.

Супрамати схватил инструмент, и с его губ сорвалось глухое восклицание. Перед его изумленным взглядом появилась неисчислимая масса растений и животных всевозможных форм. Это были флора и фауна, отличавшиеся поразительным разнообразием. Но все было воздушно, неясно и до такой степени перемешано, что понадобились бы целые месяцы, чтобы разобраться в подробностях.

Дахир оторвал его от рассматривания.

– Пора опять разложить все это. Пока ты достаточно видел, а подобное изучение всего потребовало бы слишком много времени. Я приведу наш крошечный мир в соприкосновение со свежим воздухом, – и все разложится.

Он открыл окно, и поток свежего морского воздуха ворвался в комнату. Тогда Дахир открыл ящик, и почти тотчас же слои смешались, расплылись в сероватый пар, который испарился в атмосфере, не оставив никакого следа.

Закрыв окно, он опустил занавес, а затем оба они перешли в соседнюю комнату.

Поглощенный и взволнованный всем, что он видел, Супрамати сел в кресло и глубоко задумался.

– Пойдем обедать. Ты еще не видел нашей столовой, – весело сказал Дахир, хлопая его по плечу.

– Ты прав! Я голоден; только я забыл про это.

– Хороший знак! Если ты забыл про обед, то это значит, что ты способен сделаться ученым.

Разговаривая, они прошли через лабораторию, спустились по лестнице и через дверь, находившуюся в темном кабинете, вошли в небольшую залу с почерневшими от времени балками и темной стенной резьбой. Массивные буфет, стол и стулья с высокими спинками указывали на древность замка.

Узкое окно с цветными стеклами было открыто и около него стояло узкое кресло под балдахином.

Покрытый белой скатертью стол, убранный серебром и цветами, был сервирован на две персоны. У одного из стульев стоял карлик, исполнявший должность лакея.

Обед состоял из овощей, яиц и пудинга из сушеных фруктов. Кроме того, на столе стояли сыр, хлеб, масло, молоко и бутылка вина.

Виноград, груши и персики предназначались на десерт.

– Наше меню не отличается разнообразием, но все время, пока мы будем работать здесь, ты должен довольствоваться вегетарианской пищей. Все посвященные проходят через это, – заметил Дахир, улыбаясь. – Если бы мы были простыми смертными, нам пришлось бы довольствоваться одним только хлебом и водой, чтобы приготовить строгим постом наши тела к предстоящим опытам; но так как мы – бессмертные, то можем позволять себе роскошь такого обеда.

– О! Вегетарианский режим я нахожу превосходным, – ответил Супрамати. – Все время, пока я жил у Эбрамара, я питался исключительно овощами и не чувствовал никакого дискомфорта из-за отсутствия животной пищи, которая, впрочем, мне самому противна.

– Когда кончится срок твоего первого «посвящения», и вообще, когда вернешься в свет, ты снова можешь есть мясо, но тогда, может быть, ты и сам не захочешь.

– Это очень вероятно, так как я понимаю, что животная пища заражает организм трупными элементами.

Окончив обед, молодые люди вернулись в лабораторию, Дахир принес большой фолиант с рисунками, странными знаками и непонятным текстом.

– В этой книге заключаются формулы всех категорий. Все эти знаки ты должен изучить и запомнить, а формулы заучить наизусть. Когда ты вполне овладеешь всеми этими первоначальными заклинаниями, мы приступим к первому опыту. Даже простые колдуны знают части этих формул, но ты находишься совсем в других условиях. Ты не должен, подобно невежественному колдуну, быть рабом злых сил, вызываемых тобой; тебе нужно с первого же шага сделаться их господином и повелителем. Так как у тебя не развито еще второе зрение, то я снабжу тебя магическими очками, которые позволят видеть все, что происходит вокруг тебя.

Супрамати с жаром принялся за работу. Он изучал таинственные знаки и странные формулы, составленные из цифр и слов, значение которых он не понимал.

Сначала ему было очень трудно привыкнуть к такому новому роду занятий, но Дахир помогал и объяснял ему. С наступлением ночи Супрамати научился почти безошибочно произносить несколько формул и с уверенностью рисовать несколько каббалистических знаков.

Он до того был поглощен своим занятием, что даже не заметил, как наступила темнота. Дахир зажег лампу и, посмотрев на часы, с улыбкой заметил:

– Кончай свою работу: на сегодня довольно. Скоро уже десять часов, и наша прекрасная хозяйка ждет нас. Тебе нет надобности торопиться; благодаря Богу, времени у тебя достаточно.

– Это правда, но я хотел бы как можно скорей пройти первые, самые тяжелые и наименее интересные Ступени посвящения, – ответил Супрамати, отирая пот.

Надев свои обычные одежды, они прошли в столовую, где их ждала Нара.

– Ну что, Супрамати? Как прошел первый день твоего посвящения? – с улыбкой спросила молодая женщина.

– Очень интересно, – ответил Супрамати, целуя Нару.

Сев рядом с женой, он с одушевлением начал рассказывать, что делал в течение дня.

– Все тайны невидимого мира, которые я видел, восхищают меня и в то же время приводят в ужас. Меня, ленивого невежду, пугает гигантский труд, предстоящий мне. Стоя у подножия высокой лестницы, на которую мне предстоит взойти, я спрашиваю себя, как другие могли подняться так высоко, не почувствовав головокружения? – шутливо-грустным тоном прибавил он.

– Ты воспользуешься двумя свойствами, которые помогали твоим предшественникам – «мужеством» и «настойчивостью» – и поднимешься беспрепятственно, – весело ответила Нара.

Затем она серьезно прибавила:

– Предчувствие говорит мне, что ты достигнешь высших ступеней знания и сделаешься великим магом. Ты всегда был мыслителем и хорошим работником. Чем дальше будешь ты подвигаться по новому пути, тем больше будешь интересоваться оккультным миром и могуществом, которое он дает тебе, отдав в твое распоряжение целую армию ловких, лукавых, но смелых воинов, невидимых для профанов, так как они скрываются в окружающей атмосфере. Ты не испытал еще наслаждения быть выше толпы, читать чужие мысли, облегчать тайные страдания и повелевать силами природы.

– Дай Бог, дорогая моя, чтобы твои предчувствия оправдались, и чтобы я стал достойным твоего обо мне хорошего мнения. Во всяком случае, я употреблю для этого всю свою волю, – сказал он, целуя руку жены.

Разговор продолжался на ту же тему. Когда Дахир упомянул о вызываниях, какие они предполагали сделать, Супрамати вспомнил о нескольких спиритических сеансах, на которых он присутствовал во время своего последнего пребывания в Лондоне.

Тогда он был очень болен, и приближавшаяся смерть побуждала его проникнуть во мрак могилы, к которой он быстро устремлялся.

Супрамати стал членом одного кружка и участвовал в целой серии сеансов. Он увидел очень интересные манифестации: появление вещей, световые эффекты и даже частичную материализацию. Некоторые из них произвели на него глубокое впечатление, другие вызвали в нем сомнения.

– Я знаю, сеансы такого рода в моде, и вообще спиритизм быстро распространяется, так как он отвечает потребности сердца людей, утомленных пустотой убеждений отрицателей и нетерпимостью науки, которая смело может равняться с нетерпимостью клерикальной, – заметила Нара. – К несчастью, спиритизм находится в хаотических, неблагоприятных условиях и остановился на азбуке оккультного мира, так как спиритам неизвестны законы, управляющие явлениями. Хорошие медиумы чрезвычайно редки, и духам-руководителям чаще всего мешают дисгармония и даже злая воля присутствующих, то есть глупой и невежественной толпы, которая хочет видеть только для того, чтобы после отрицать и насмехаться, воображая, что загробный мир с его ужасными тайнами существует только для их развлечения.

– Это правда! Спиритизм рождает больше насмешников и отрицателей, нежели прозелитов, – сказал Дахир. – А между тем это утешительное знание сделало уже много добра и спасло не одну душу из роковой бездны материализма. Что бы было, если бы вопрос был поставлен иначе!

Все на минуту умолкли, а затем Нара прибавила:

– Да, я желала бы, чтобы спиритизм, доказывающий существование загробной жизни в доступной для каждого форме, преуспевал для блага человечества! Кстати, Супрамати, если ты желаешь, мы можем сегодня вечером устроить спиритический сеанс. Я моментально сделаю тебя ясновидящим, и ты увидишь весь оккультный процесс спиритических манифестаций.

– Конечно, хочу. Ты предупреждаешь мое желание. Пойдем же скорей в лабораторию!

– Зачем нам идти туда! Нам отлично будет в моей маленькой гостиной. Итак, идите туда, господа, и приготовьте все! Я же распоряжусь относительно ужина, что будет не лишнее после сеанса.

– Конечно, вегетарианского? – спросил смеясь Супрамати.

– Именно. Пока тебе надо забыть о мясе, а через несколько лет ростбиф, жареные фазаны и другие деликатесы такого рода будут казаться тебе кусками трупа. Ты увидишь вещи, которые отнимут у тебя аппетит, а запах разложения, которого не чувствуют обыкновенные гастрономы, будет удушать тебя.

В маленькой гостиной они опустили шторы и удалили лишнюю мебель, а посреди комнаты поставили небольшой круглый столик. Затем они погасили лампы, оставив зажженной одну только свечу.