В сердце Австралии. Роман

Девушки сели, прислушиваясь к завыванию ветра сквозь железный настил крыши, удивляясь, как он до сих пор не рухнул.

По улице прокатилась пустая бочка для воды, громыхая, как гигантский барабан.

– Надеюсь только, – заволновалась Нэнси, – Что Роберт поехал поездом.

В его открытой верблюжьей бричке как-то ненадёжно!

– Он не поедет в такую бурю. Там по дороге есть лагерь, где можно переждать.

При закрытых окнах было душно, а ветер дышал адской испариной.

Стэн попыталась открыть окно с подветренной стороны, но вихрь тучей пробился в комнату и стал оседать спонтанными барханчиками на линолеуме.

Рёв ветра сквозь не заклеенные должным образом окна переходил в дребезжащий визг, и было едва возможно сбросить на другую сторону, на улицу. Солнце не излучало света, такое бледное и прозрачное, будто дневная луна.

Нэнси посмотрела на главное окно и разразилась плачем:

– Главную ограду занесло! – вскрикнула она, увидев вместо неё гладкий рыжий бархан. 

– А нам и ставить нечего!..

– В магазине приобретём. У миссис Эдисон чего только нет.

Когда ветер начал стихать. Они вышли наружу. Птицы умолкли, даже мошки ещё не вернулись.

Песчаные пригорки грудились напротив каждого заграждения. Даже собаки и козы не решались выглянуть на пустынную улицу.

– Ладно, не стоит плакать над пролитым молоком, – деловито заявила Стэн, – Хорошо бы всё это разгрести!

Даже занавески казались пропитанными мельчайшими украшениями пыли, и их требовалось выстирать.

Девушки вытрясали постельное бельё, занесённое пылью, зелёные накидки, и лишь тогда начали разгребать песок.

– Если бы Роберт был сейчас в посёлке, он бы помог нам, – приговаривала Стэн.

Они уселись друг напротив друга на кровати, подавленно созерцая занесённый песком пол:

– А как же Волт Кромби? Он поедет через Бёрдсвилль?

– Надеюсь, нет. И тут с веранды до них донеслось бодрое приветствие – прибыл Волт со старшим сыном:

– Мы привезли ко двору тачку и лопаты, – сказал он, – так что входные ворота отстоим! Эта работа не для женщин.

С признанием наблюдали сёстры, как мужчины копали песок, также как откапывают занесённые снегом жилища в холодных краях.

Кроме того, часть песка и пыли растекалась водой, стекаясь сквозь углубление в тачку, а песок был не белым, а рыжим.

Вопреки всему, Стэг принялась возделывать огород с новой силой.

– Я выращу всю рассаду в комнатных горшках, – не сдавалась она, – В огороде из семян её дождёшься.

Глава девятая

У Заиры появился парень, абориген-полукровка. И теперь он поджидал её вечерами у больницы и провожал домой, так как в общине она не проживала.

Нэнси научилась у Заиры готовить приличный яичный пудинг, но студни и желе получались только зимой – в другое время здесь и не сделаешь.

Сёстры находили, что летом они даже термометры хранили в холодильнике или пациентам могло показаться, что записи температур ужасны. Обычно 110° F снаружи далеко за полдень.

Но в сухом чистом воздухе жара быстро спадала после заката солнца, и ночи обычно были холодными.

Заира надела вышитую блузку и белую хлопковую юбку, едва прикрывающую лодыжки, чтобы не мешала работать.

Она обычно дополняла наряды ярким изящным шарфиком, довольно скромным и привлекательным, но среди пыли и заносов ходила полусонной.

Вооружившись веником, она могла с застывшим взглядом устремиться в пустынную даль улицы, витая где-то далеко, что отражалось лишь в глубине её тёмных глаз.

– Грош цена твоим мыслям, Заира, – заметила ей галстучек и разглядывая круглое личико девушки и её мягонькие ладошки. – Они того не стоят.

– Больше всего желала бы родиться мальчиком. Мужчинам разрешено путешествовать и работать по-настоящему. Я бы не ограничилась Спрингсом.

– Может, ты выйдешь замуж и уедешь со своим мужем куда-нибудь.

Заира пожала плечами:

– Кому я нужна? Наши мужчины женятся на белых, но белые мужчины не берут в жёны таких, как мы. Разве что аборигены… Они ведь тоже цветные. Но тогда им придётся принять Ислам – в противном случае отец не благословит меня. Никогда.

Нэнси молчала, пока Заира не начала протирать пыль с мебели.

Обе знали, что всё сказанное – правда.

Но Ахмед бывал и большом городе Мекке, не то что их посёлок Херготт Спрингс с низкими сараюшками, ему требовалось вкладывать деньги в путешествие его сына по необжитым районам на собственных верблюдах Ахмеда, гружённых различными товарами – индийским шёлком и хлопком, лучше которого не нашлось бы даже у миссис Эдисон, блузами и шарфиками, кухонной утварью – всё, что только можно было пересчитать и охватить взглядом одиноких белых женщин за сотни миль от ближайшего большого магазина.

Она решила уверенно внушить Ахмеду, когда увидит его снова, что на каникулы он может отправить дочь в Аделаиду.

Жалованье Заиры не тратилось – в городке много расходов не требовалось. На проживанье бы скоро скопила.

Констебль Макдональд вернулся без заключённого. Он бы уехал на поезде после всего, но в пути до Уднаты его застала песчаная буря, и всю линию занесло песком, так что колёса забуксовали на повороте.

– Мы все вышли и взялись за лопаты, – рассказывал он Нэнси (Стэн находилась на кухне, помогая Заире с подносами), – И когда мы, наконец, освободились, на путях ещё оставался песок, в котором ещё буксовали колёса – хоть зубами цепляйся.

– А что с лагерем дорожных рабочих?

– Я не взял своего человека. Он надеялся успеть на поезд до Уднаты, и когда я телеграфировал, выяснилось, что он отправился на верблюде до Алис. Он мог пересечь край, так как сбился с обычного пути. Но я телеграфировал констеблю в Алис Спрингс, чтобы арестовать его, окружив убийцу, как только он объявится. Если не погиб в пути.

Он говорил об этом так отчуждённо, что Нэнси пробила дрожь. 

– Он ударил своего напарника лопатой по голове, – Может, для него лучше пропасть в пустыне, чем быть пойманным за убийство.