100 великих идей и книг, которые помогут Вам изменить жизнь к лучшему

«Дневник писателя» – одновременно отчет о впечатлениях от важнейших явлений общественной и политической жизни и трибуна для изложения собственных убеждений. В 1874 году Достоевский отказался от редактирования журнала из-за осложнений отношений с издателем. В конце 1875 года работа над «Дневником» была возобновлена. «Дневник» имел колоссальный успех. Он побудил многих людей вступить в переписку с его автором. Достоевский приобрел высокий нравственный авторитет, воспринимался как проповедник и учитель.

По своим политическим взглядам Достоевский очень близок к славянофилам правого толка, порой даже сливается с ними, и в этом отношении «Дневник писателя» особого интереса не представляет; но он ценен, во-первых, воспоминаниями, во-вторых, как комментарий к художественному творчеству Достоевского: нередко находишь здесь намек на какой-нибудь факт, который дал толчок его фантазии, а то и более детальное развитие той или иной идеи, затронутой в художественном произведении; немало также в «Дневнике» превосходных повестей и очерков, порой лишь намеченных, порой вполне дорисованных.

Философское значение проекта Ф. ?. Достоевского признавали многие русские мыслители. Уже младший современник и друг писателя философ Вл. С. Соловьев призывал видеть в Достоевском провидца и пророка, «предтечу нового религиозного искусства». В XX столетии проблема метафизического содержания его сочинений – это особая и очень важная тема русской философской мысли.

О Достоевском как гениальном художнике-метафизике писали многочисленные его современники. Подобная традиция прочтения творчества Достоевского отнюдь не превращала его в «философа», создателя философских учений, систем и т. п. «В историю русской философии Достоевский входит не потому, что он построил философскую систему, – писал Г. В. Флоровский, – но потому, что он широко раздвинул и углубил самый метафизический опыт… Достоевский больше показывает, чем доказывает… С исключительной силой показана вся глубина религиозной темы и проблематики во всей жизни человека».

Метафизические идеи и проблемы («проклятые вопросы») наполняют «Дневник писателя», становятся его неотъемлемым элементом («приключение идеи»), сталкиваются в полифоническом диалоге позиций и мировоззрений. Эта диалектика идей менее всего имела отвлеченный характер. Она в художественно-символической форме отразила глубоко личный, духовный, можно сказать, экзистенциальный опыт автора. Для Достоевского поиск истинных ответов на «последние», метафизические вопросы был смыслом жизни и творчества, и жанр дневника предоставлял особенные возможности для выражения подобных исканий.

Лев Шестов утверждал, что «с неменьшей силою и страстью, чем Лютер и Киркегард, выразил основные идеи экзистенциальной философии Достоевский. Оценки идейно-этической позиции, равно как и отнесение писателя к числу приверженцев того или иного философского направления, могут различаться, но несомненна лишь христианская сущность его учения, диалектическая последовательность в поиске ответов на вечные «вопросы совести».

Достоевский следует тем идеям, в которых обнаруживается суть христианства, христианской метафизики. Его христианское миросозерцание воспринималось далеко не однозначно: имели место как резко критические, так и исключительно позитивные характеристики.

Бесспорно, что, изображая в своих произведениях взлеты и падения человека, «подполье» его души, безграничность человеческой свободы и ее соблазны, отстаивая абсолютное значение нравственных идеалов и онтологическую реальность красоты в мире и человеке, обличая пошлость в ее европейском и российском вариантах, противопоставляя материализму современной цивилизации и разнообразным утопическим прожектам собственную веру в путь Церкви, путь «всесветного единения во имя Христово», Достоевский искал ответы на «вечные» вопросы, выразив с огромной художественной и философской силой присущий христианской мысли антиномизм, ее несводимость к каким-либо рациональным схемам.

Другие произведения автора (основные): «Бедные люди», «Дядюшкин сон», «Записки из мертвого дома», «Униженные и оскорбленные», «Записки из подполья», «Преступление и наказание», «Игрок», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы» (1880).

Толстой ?. ?

Царство Божие внутри нас.

Книга «В чем моя вера?» (1884)

Я верю в учение Христа, и вот в чем моя вера. Я верю, что благо мое возможно на земле только тогда, когда все люди будут исполнять учение Христа. Я верю, что исполнение этого учения возможно, легко и радостно. Я верю, что и до тех пор, пока учение это не исполняется, что если бы я был даже один среди всех неисполняющих, мне все-таки ничего другого нельзя делать для спасения своей жизни от неизбежной погибели, как исполнять это учение, как ничего другого нельзя делать тому, кто в горящем доме нашел дверь спасения.

Церковь, составлявшаяся из тех, которые думали соединить людей воедино тем, что они с заклинаниями утверждали про себя, что они в истине, давно уже умерла. Но Церковь, составленная из людей не обещаниями, не помазанием, а делами истины и блага, соединенными воедино, – эта Церковь всегда жила и будет жить. Потому люди этой Церкви не могут не исполнять этих заповедей и не учить других исполнению их. Мало ли, много ли теперь таких людей, но это – та Церковь, которую ничто не может одолеть, и та, к которой присоединятся все люди.

Лев Николаевич Толстой (1828–1910) – великий русский писатель, публицист и религиозный мыслитель, принадлежавший к богатому и знатному роду, приобретшему выдающееся положение уже во времена Петра I.

Юность писателя прошла в Казани. В казанский период жизни писателя две его натуры – самолюбие и желание познания истины вступили в борьбу. Юноше страстно хотелось блистать в обществе, однако внешние данные с очевидностью препятствовали этой цели: он был некрасив, неловок и от природы застенчив.

Образование Толстого шло сначала под руководством грубоватого гувернера-француза, а с 1843 года в среде студентов Казанского университета, пребывавшего в то время в не самом видном состоянии. Толстой провел два года на восточном факультете, два года – на юридическом, где преподавал выдающийся профессор, ученый-цивилист Мейер. Толстой одно время очень интересовался его лекциями и даже занялся сравнением «Esprit des lois» Монтескье и Екатерининского «Наказа». Однако вскоре ему надоело работать, и он лишь числился в университете, мало занимаясь и получая неудовлетворительные оценки на экзаменах.

Толстой бросил университет перед наступлением третьего курса, и с весны 1847 года поселился в Ясной Поляне. О жизни писателя в этот период можно составить наиболее достоверное впечатление из рассказа «Утро помещика», если представлять за героем рассказа Нехлюдовым личность автора. Критики полагают, что Толстой оказался неспособен мыслить научно, то есть подчинять свою мысль результатам исследования, и этим обусловлена неуспешность его университетских занятий.

От астронома он требует указаний путей к достижению счастья человечества, а философии ставит в укор отсутствие тех осязательных результатов, которых достигли науки точные. Широко известны его попытки стать действительным отцом и благодетелем своих мужиков, проявившиеся в невиданной ранее барской филантропии, оказавшейся, впрочем, неспособной оздоровить безнравственный в основе крепостной быт, которые лишь подчеркивают, мягко говоря, нестандартность мышления писателя.

В увлечениях филантропией, музыкой и игрой, расстраивавшей финансовые дела, прошло четыре года жизни писателя, пока в Ясную Поляну не приехал служивший на Кавказе брат Толстого, Николай, с предложением последовать его примеру и поступить на военную службу.

Крупный карточный проигрыш в Москве помог решению уступить уговорам брата. Осенью 1851 года Толстой, сдав в Тифлисе экзамен, поступил юнкером в артиллерийскую воинскую часть. В глухой станице Толстой обрел лучшую часть самого себя: он стал писать ив 1852 году отослал в редакцию «Современника» первую часть автобиографической трилогии «Детство».

Редактор «Современника» Некрасов, оценив литературные достоинства рукописи, написал ее автору любезное письмо, которое посодействовало продолжению литературных опытов: Толстой занялся продолжением трилогии, планами «Утра помещика», «Набега», «Казаков». «Детство», подписанное скромными инициалами Л. H. Т., имело чрезвычайный успех. На Кавказе вскоре произведенный в офицеры Толстой пробыл два года. В ходе Крымской войны (1853) Толстой перевелся в Дунайскую армию, с которой участвовал в ряде сражений и защите Севастополя.

Окруженный известностью и пользовавшийся репутацией храброго офицера, Толстой тем не менее «испортил» себе военную карьеру, сочинив песенку, имевшую шумный успех, но задевшую ряд важных генералов. После Севастополя Толстой был послан курьером в Петербург, где написал «Севастополь в мае 1855 г.» и «Севастополь в августе 1855 г.».

С 1862 года Толстой стал издавать педагогический журнал «Ясная Поляна», в котором был редактором и главным сотрудником. Журнал публиковал теоретические статьи, рассказы, басни.

В конце 1850-х годов Толстой познакомился с Софьей Андреевной Берс, дочерью московского доктора из остзейских немцев. Ему шел уже четвертый десяток, Софье Андреевне было всего 17 лет. Ему казалось, что разница эта очень велика, что, увенчайся даже его любовь взаимностью, брак будет несчастливым и рано или поздно молодая женщина полюбит другого, тоже молодого и не «отжившего» человека. Исходя из волновавшего его личного мотива, он пишет свой первый роман, «Семейное счастье», в котором сюжет развивается именно по этому пути.

В действительности роман Толстого разыгрался совершенно иначе. Три года вынесши в сердце своем страсть к Софье, Толстой осенью 1862 года женился на ней. На его долю выпала такая полнота семейного счастья, что он и вообразить не мог прежде. В лице своей жены он нашел не только вернейшего и преданнейшего друга, но и незаменимую помощницу во всех делах, практических и литературных. Для Толстого наступает самый светлый период его жизни – время упоения личным счастьем, очень значительного благодаря практичности Софьи Андреевны материального благосостояния, величайшего, легко дающегося напряжения литературного творчества и в связи с ним небывалой славы всероссийской, а затем и всемирной.

В течение первых 10–12 лет после женитьбы Толстой создал «Войну и мир» и «Анну Каренину», после чего писателя поразил духовный кризис. Личная трагедия писателя состояла в том, что, будучи в цвете сил и здоровья, он утратил способность к наслаждению благополучием; ему стало «нечем жить»: «Ну, хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губернии, 300 голов лошадей, а потом? Ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, – ну и что ж!.. Как народ может достигнуть благосостояния? А мне что за дело?»

Естественным результатом явилась мысль о самоубийстве. Чтобы найти ответ на измучившие его вопросы и сомнения, Толстой прежде всего лихорадочно бросился в область богословия и написал и издал в 1891 году в Женеве соответствующее «Исследование догматического богословия», в котором подверг критике учение Макария (Булгакова).

Религиозно-философские искания Льва Толстого отличались последовательным стремлением к определенности и ясности (в существенной мере – на уровне здравого смысла) при объяснении фундаментальных философских и религиозных проблем и, соответственно, своеобразным исповедально-проповедническим стилем выражения собственного «символа веры». Факт огромного влияния литературного творчества Толстого на русскую и мировую культуру бесспорен. Идеи же писателя вызывали и вызывают неоднозначные оценки. Они были восприняты как в России, так и в мире (в частности, очень серьезный отклик проповедь Толстого нашла у крупнейших деятелей индийского национально-освободительного движения). Однако в традиции представлено также широко критическое отношение к Толстому. О том, что Толстой был гениальным художником, но «плохим мыслителем», писали в разные годы известные философы, однако какими бы серьезными подчас ни были аргументы критиков толстовского учения, оно занимает уникальное место в истории русской мысли, отражая духовный путь великого писателя, его личный философский опыт ответа на «последние», метафизические вопросы.

Серьезным оказалось влияние на молодого Толстого идей Ж. Ж. Руссо. Критическое отношение писателя к цивилизации, проповедь «естественности», вылившаяся в прямое отрицание значения культурного творчества, в том числе и своего собственного, во многом восходят именно к его увлечению Ж. Ж. Руссо.

Этическая доктрина писателя синкретична. Лев Толстой черпал вдохновение из различных источников – трудов Руссо, Шопенгауэра, Канта, из буддизма, конфуцианства, даосизма. Но фундаментом собственного религиозно-нравственного учения этот далекий от ортодоксальности мыслитель считал христианскую мораль, особенным образом этизируя ее. Христианство он сводил к сумме определенных этических принципов, допускающих рациональное обоснование. Этой задаче посвящены все религиозно-философские сочинения позднего Толстого – «Исповедь», «Царство Божие внутри вас», «О жизни». Отрицая мистическую сторону христианства, Толстой пришел к конфликту с Церковью.

Последнее крупное произведение Толстого – роман «Воскресение» поражает свежестью чувств и страстностью, на удивление проявленной автором в возрасте 70 лет. Наконец, завершающий этап творчества Льва Толстого ознаменован определением Святого Синода от 20–22 февраля 1901 года об отлучении писателя от Церкви: «доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею».

Жизнь Толстого – это жизнь великого писателя и великого учителя света. Вехи его жизни лишь углубляют народное признание. И, когда произошел разрыв с Церковью, именно ему принадлежало безраздельное сочувствие народа. Обсуждались пророчества Толстого после широкого оповещения в прессе некоторых удивительных прогнозов. В своих предсказаниях писатель уже предвидел великую войну и другие общеизвестные события.

Свое мировоззренческое учение в книге «В чем моя вера?» Лев Толстой излагает путем выявления собственных жизненных заблуждений, представленных на суд людей через призму евангельского учения и поданных на суд читателя с откровенностью и раскаянием, которые должны быть присущи всякой исповеди. В отношении проявленной эмоциональной силы произведение «В чем моя вера?», возможно, превосходит другие, не менее значимые работы морально-религозного характера, не менее важные для прочтения: «Исповедь» и «Царство Божие внутри вас».

«Христос показал мне, что первый соблазн, губящий мое благо, есть моя вражда с людьми, мой гнев на них. Я не могу не верить в это и потому не могу уже сознательно враждовать с другими людьми, не могу, как я делал это прежде, радоваться на свой гнев, гордиться им, разжигать, оправдывать его признанием себя важным и умным, а других людей ничтожными – потерянными и безумными; не могу уже теперь при первом напоминании о том, что я не поддаюсь гневу, не признавать себя одного виноватым и не искать примирения с теми, кто враждует со мною.

Я знаю еще, какой соблазн приводил меня в него. Этот соблазн состоял в том, что я отделял себя от других людей, признавая только некоторых из них равными себе, а всех остальных – ничтожными, не людьми («рака») или глупыми и необразованными (безумными). Я вижу теперь, что это отделение себя от людей и признание других за «рака» и безумных было главной причиной моей вражды с людьми. Выше других людей будет стоять только тот, кто унизит себя перед другими, кто будет всем слугою. Только теперь я понимаю это и верю в это, и вера эта изменила всю мою оценку хорошего и высокого, дурного и низкого в жизни. Все, что прежде казалось мне хорошим и высоким – почести, слава, образование, богатство, сложность и утонченность жизни, обстановки, пищи, одежды, внешних приемов, – все это стало для меня дурным и низким.

Христос показал мне, что другой соблазн, губящий мое благо, есть блудная похоть, то есть похоть к другой женщине, а не той, с которой я сошелся. Зная теперь, что блудная похоть есть зло для меня, я знаю еще и тот соблазн, который вводил меня прежде в него, и потому не могу уже служить ему. Я знаю теперь, что главная причина соблазна не в том, что люди не могут воздержаться от блуда, но в том, что большинство мужчин и женщин оставлено теми, с которыми они сошлись сначала. Я знаю теперь, что всякое оставление мужчины или женщины, которые сошлись в первый раз, и есть тот самый развод, который Христос запрещает людям потому, что оставленные первыми супругами мужья и жены вносят весь разврат в мир. Я понимаю теперь слова Христа: Бог сотворил вначале человека – мужчиной и женщиной, так чтобы два были одно, и что поэтому человек не может и не должен разъединять то, что соединил Бог. Я понимаю теперь, что единобрачие есть естественный закон человечества, который не может быть нарушаем.

Христос открыл мне, что третий соблазн, губящий мое благо, есть соблазн клятвы. Я не могу не верить в это и потому не могу уже, как я делал это прежде, сам клясться кому-нибудь и в чем-нибудь и не могу уже, как я делал это прежде, оправдывать себя в своей клятве тем, что в этом нет ничего дурного для людей, что все делают это, что это нужно для государства, что мне или другим будет хуже, если я откажусь от этого требования. Я знаю теперь, что это есть зло для меня и для людей, и не могу делать его.

Но мало того, что я знаю это, я знаю теперь и тот соблазн, который уловлял меня в это зло, и не могу уже служить ему. Я знаю, что соблазн состоит в том, что именем Бога освящается обман. Обман же состоит в том, что люди вперед обещаются повиноваться тому, что велит человек или люди, тогда как человек не может никогда повиноваться никому, кроме Бога.

Христос открыл мне, что четвертый соблазн, лишающий меня моего блага, есть противление злу насилием других людей. Я не могу не верить, что это есть зло для меня и других людей, и поэтому не могу сознательно делать его и не могу, как я делал это прежде, оправдывать это зло тем, что оно нужно для защиты меня и других людей, для защиты собственности моей и других людей; не могу уже при первом напоминании о том, что я делаю насилие, не отказаться от него и не прекратить его.

Христос открыл мне, что пятый соблазн, лишающий менямоего блага, – есть разделение, которое мы делаем между своими и чужими народами. Я не могу не верить в это, и потому если в минуту забвения и может подняться во мне враждебное чувство к человеку другого народа, то я не могу уже в спокойную минуту не признавать это чувство ложным, не могу оправдывать себя, как я прежде делал это, признанием преимущества своего народа над другими, заблуждениями, жестокостью или варварством другого народа; не могу, при первом напоминании о том, не стараться быть более дружелюбным к человеку чужого народа, чем к соотечественнику.

Но мало того, что я знаю теперь, что разделение мое с другими народами есть зло, губящее мое благо, – я знаю и тот соблазн, который вводил меня в это зло, и не могу уже, как я делал это прежде, сознательно и спокойно служить ему.

То самое, что прежде подрывало для меня истинность и исполнимость учения Христа, то, что отталкивало меня от него – возможность лишений, страданий и смерти от людей, не знающих учение Христа, – это самое теперь подтвердило для меня истинность учения и привлекло к нему. Я понял, в чем мое благо, верю в это и потому не могу делать того, что несомненно лишает меня моего блага.

Христианин только для того и знает истину, чтобы показать ее другим и – более всего – близким ему, связанным с ним семейными и дружескими связями людям, а показать истину христианин не может иначе, как не впадая в то заблуждение, в которое впали другие, не становясь на сторону ни нападающих, ни защищающих, а отдавая все другим, жизнью своей показывая, что ему ничего не нужно, кроме исполнения воли Бога, и ничего не страшно, кроме отступления от нее.

Всякое насилие: война, грабеж, казни происходят не вследствие неразумных сил природы, но производятся людьми заблудшими и лишенными знания истины. И потому чем большее зло делают эти люди христианину, тем более они далеки от истины, тем несчастнее они и тем нужнее им знание истины».

Другие важнейшие произведения автора: «Севастопольские рассказы», повести «Детство», «Отрочество», «Два гусара», «Юность», «Альберт», «Холстомер», «Смерть Ивана Ильича», «Дьявол», «Крейцерова соната», «Отец Сергий», «Хаджи-Мурат», «Поликушка», «Казаки», «Кавказский пленник»; романы «Семейное счастье», «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение».

Ницше Фридрих

Человек есть нечто, что дол жно превзойти.

Книга «Так говорил Заратустра» (1885)

Ваши собственные чувства должны вы продумать до конца.