По следу Синей Бороды книга 1 Путь сироты
Впечатление осталось двоякое. Небольшие близко посаженные блеклые глаза придавали щекастому бледноватому лицу монарха несколько свинячий вид. Губы поджаты в нитку, под ними имелся тяжелый подбородок в обрамлении жидкой темной растительности. Плечи довольно тяжелые. Не атлет, но и не слюнтяй. Но на всем облике лежал флер некой запущенности, что ли. Несвежести. Трачености.
Монарх тоже разглядывал Севера. Все титулования он и так должен был помнить. Что наследник Блуа является сыном сестры давно почившей супруги Жиля, тоже. Другое дело, что вид гостя ему очевидно не нравился. Нечто личное? Облеченного властью, страдающего болезненным самолюбием, не первой свежести кавалера раздражал высокий, сильный, ловкий мужчина, который склонит голову исключительно из вежливости, а уж никак не из страха или, что вполне уместно при дворе, из лести и подобострастия.
Мажордом между тем перешел к перечислению совсем мелких владений графской семьи. Филипп V Ангулем король Сильвии вскинул руку.
– Довольно. Нам известно, что владения Блуа обширны и богаты. А также нам известно, что наследник был увезен из страны в нежном возрасте. Вы не похожи на своего дядю. У нас, согласитесь, могут иметься сомнения в вашей личности. Чем вы можете подтвердить свое родство с графом Блуа?
Север снял с шеи небольшой деревянный тубус, открыл крышку, вытащил свиток и передал мажордому. Следовало произнести полагающуюся фразу. Но соискатель решил ответить молчаливым хамством на королевский выпад.
Лицо монарха приобрело злое выражение, которое тут же пропало. Филипп как будто спохватился. После того, как он прочел послание и исследовал печать, за деланным безразличием померещилось нечто вроде беспомощности. Король протянул паузу чуть дольше нежели стоило, бросил свиток на столик возле трона и, наконец, заговорил.
– Более, более чем достаточное поручительство. Мы не были осведомлены о таких ваших связях. Вы знакомы с императором?
– Я обучался вместе с его сыном.
– Со старшим?
– Нет, Ваше Величество, с младшим.
Это сообщение принесло монарху некоторое облегчение. По империи витали слухи о якобы не простых отношениях братьев. О неладах, проще говоря. Император любил обоих своих сыновей. Но приемником должен был стать Иван. То, что Север креатура младшего, Василя, сильно умаляло его вес, а подпись под свитком самого императора могла оказаться просто ничего не значащей милостью по отношению к однокашнику сына.
И замечательно. Наследник таким образом получал независимую позицию. Просто его убрать, не решатся – свиток с золотой печатью не сельская грамотка – но и держать возле трона под неусыпным присмотром, не станут.
На лицо короля и так не больно веселое опять наползла тень. Пауза затягивалась. Наконец он что-то решил.
– Корона подтверждает ваши права на наследование. В канцелярии вы получите соответствующий указ, но прежде мы бы хотели вернуть вам некую собственность вашего дяди. Вас проводят.
Это уже было форменное свинство. Сначала его разоружили, потом обвинили в мошенничестве, а теперь вовсе выпроваживали, будто мелкого вассала. Обострять не стоило, но и безропотно подчиняться Север не стал. Провозглашенный наследник Блуа улыбнулся монарху, будто девке с улицы, повернулся к мажордому и невежливо потребовал:
– Куда идти?
И далее, не оборачиваясь, чеканя шаг сквозь анфиладу залов – в дебри старинного дворца.
Значит, война без объявления. Будут давить, будут строить козни. Переживем. Главное разобраться, что случилось с Жилем.
По дороге мажордома сменил другой царедворец. Север видел только его затылок, накрытый капюшоном. После очередного поворота провожатый, толкнув низенькую дверь, отступил, приглашая гостей пройти.
За порогом лежала открытая круглая площадка, со всех сторон окруженная отвесной каменной стеной. Герик вошел следом. Дверь захлопнулась. В противоположной стене начала подниматься решетка, открывая низкий темный проход.
Все, что было с собой – короткий метательный нож-лепесток. Из темного провала мог выскочить кто угодно. Желательно один. Желательно не носорог.
Оно оказалось ростом с теленка, лохмато и оскалено. Огромный пес выметнулся из проема, прыгнул и замер в пяти шагах. Такой легко мог перегрызть горло, или вообще поперек перекусить. Ирхузов выводили далеко на северных островах. Ввозить их на материк разрешалось только по особому распоряжению императора. Север был наслышан об их свирепости и преданности.
Похоже, Филипп решил не церемониться. Свидетелям потом представят разорванные трупы – мы, дескать, тут не при чем – не совладал южанин с наследством.
– Коч, – прорезался за плечом голос Герика. – Коч, малыш, мы тебя потеряли. А ты вот где. Иди ко мне. Ты меня помнишь?
Север уже приготовился кинуть нож, по такой большой мишени не промахнется. Огромный зверь не то взвизгнул, не то застонал, присел на задние лапы, пустил струйку мочи будто щенок, пал на брюхо и пополз к Герику.
– Он тебя знает?
– Да, мессир. Он у меня за пазухой вырос. Граф привез его совсем маленьким. Я его кормил из рожка. Коч, ты мой хороший.
Пес уткнулся головой в ноги Герика. Тот, встав на колени, начал гладить лохматую голову. Собака оказалась изможденной. Под свалявшейся шкурой торчали ребра. Шерсть местами отсутствовала. Кожу покрывали язвы.
– Его, похоже, не кормили, – сказал Север, шагнув к Герику.
Зверь оскалил вершковые зубы.
– Коч, это свой. Это друг. Ты должен его слушаться.
Пес перестал скалиться и даже позволил погладить себя по голове.
Герик из собственного пояса устроил собаке что-то вроде поводка. По молчаливому знаку Севера слуга заколотил в запертую дверь ногами. Не до церемоний! Не запрет же их тут Филипп навечно. При каждом дворе обретался некто, кто исправно доносил императору. Крайне редко местные монархи знали его в лицо.
Низкая дверь растворилась почти сразу. За ней стоял бледный как стенка мажордом.
– Прошу проследовать, Ваша милость. Я п-п-провожу.
И ножкой дернул, будто пытался отлепить от задницы мокрые штаны.
– Скажи-ка мне, любезнейший, – взял его за отвороты короткого плаща Север. – собаку натаскивали на людей?
– Что вы, Ваша милость! Нет, клянусь. Он никого! Он вообще к себе не подпускал.
– Поэтому его не кормили?
– Не могу знать, Ваша милость. Примите бумаги. Ваши кони…
Север устроился в седле, Герик взял в одну руку повод своего коня, в другую поводок. Пропутешетсвуют до постоялого двора чуть дольше, зато весь город увидит их возвращение с аудиенции у монарха.
Герик возился с собакой. На хозяйской конюшне пришлось откупить денник. Пако заломил цену, дескать, и лошадей-то ставить некуда, а тут привели монстра, место им подавай! Герик сначала кормил пса, потом купал и мазал язвы. Север, полюбовавшись на эту идиллию, ушел к себе.
Комната встретила застоялым духом. Окно пришлось открыть, снаружи потянуло запахами кухни. Они сегодня толком не ели, до ужина оставалось время, как раз обдумать ситуацию.
Несколько дней, пока собака окрепнет, они проведут в городе. Все время придется безвылазно сидеть на постоялом дворе, ибо береженого Великие Силы берегут, а неосторожного, как известно, конвой стережет. Хотя в их случае заключения под стражу ждать не приходилось, скорее подошлют наемных убийц.
Но каков король! Попытался избавиться от наследника в первый же день! Даже будучи сильно истощенным, ирхуз мог справиться с двумя невооруженными мужчинами. С одной стороны, обставлено все было достаточно умно, с другой – очень уж неосторожно. Значит, что? Значит, либо Филипп торопится, либо сильно напуган, либо ничего вообще не боится. Последнее менее вероятно. Будем рассматривать первую версию. Наследников у Севера нет. Исчезни он, все владения отойдут короне, кроме десятины метрополии и десятины Храма. Неужели финансовые дела Филиппа столь плачевны, что он, решился нагло попрать законы? Второй причиной спешки могла быть смерть Жиля. Только провозглашенный наследник имел право, требовать повторного расследования.
Королевский коронер уже провел следствие. Дядю якобы зарезали неизвестные, когда он возвращался из столицы в свой замок. Ехал себе по лесу вооруженный до зубов нобиль в сопровождении отряда, откуда ни возьмись, набежали разбойники и всех положили. Версия для обывателей. Кого только ни режут на лесных дорогах! Тело Жиля нашли. Остальные куда подевались? Куда пропал мажордом?
В замке роптали. Люди хотели знать правду о родных и близких. Никаких требований прибывшему наследнику, разумеется, не предъявлялось, но было понятно, от него ждут действий. Отмахнись – за твою спину никто не поручится.
Нанять что ли отряд, и передвигаться – двое спереди, двое сзади, двое по бокам? Ага, чтобы кто-то из них тебе горло перерезал. Остальные покивают: недосмотрели, не уберегли.
Север дернул шнурок в изголовье кровати. Прибежал мальчишка, встал в дверях, ковыряясь в носу.
– Позови моего слугу.
Герик вошел, оттирая с пальцев вязкую мазь. Лицо такое, попадись ему сейчас мучители Коча, да хоть сам король, зарезал бы не дрогнувшей рукой.
– Какие слухи ходили после смерти Жиля? Только не пой мне официальную балладу.
Герик растянул лыбу от уха до уха, так что стали видны крупные желтые зубы. Руки на груди он сложил нарочитым крестом.
– Я больше ничего не знаю, мессир. Я все время в замке находился.
– Слушают? – одними губами выговорил Север.
Герик кивнул, прибавив:
– Не изволите ли прогуляться, мессир? Погоды стоят просто замечательные. Не часто такое лето случается.
– Это лето? – усомнился Север, которому погода больше напоминала зиму в Месапотамии. – Что ж, если ты советуешь, пойдем. Заодно проверим, как там наш пес.
– Я его устроил.
– Не обидят?
– Денник я запер, а то полезет какой-нибудь любопытный, оправдывайся потом.
Они вышли во внутренний дворик. У дальней стены два кривых деревца соединяла широкая скамья. За спиной – каменная кладка. Пространство перед ней просматривалось насквозь.
– Говори.
– Вам сначала?
Герик тянул время. Он мне не доверяет, – понял Север, – ну, хоть часть правды всплывет, и то ладно.
– Я тебе расскажу, что сам знаю, – решил поторопить наследник. – Из донесения императору стало известно, что за последний год в Сильвии пропало около сотни мальчиков от шести до десяти лет. Подозрение пало на Жиля. Корона грозилась начать официальное расследование, да все не начинала. И тут графа находят мертвым. Его люди исчезли. Они могли сбежать? Отвечай.
– Нет, мессир.
– Их захватили?
– Не думаю. Их, скорее всего, убили.
– Тогда, где тела?
– Я… в общем… я тогда прошел всю дорогу, по которой граф ездил в столицу. Никаких следов, что там произошла стычка. Хотя, коронер назвал именно ее. Есть еще одна дрога, объездная. Ей редко пользуются. Я, в общем… я там тоже…
– Не тяни.
– Думаю, трупы утопили в болоте.
– Что будет, если я объявлю людям, где искать тела близких?
– Они знают, мессир. Только оно без толку. Это земли барона Клеше. Там не позволят искать.
– А за деньги?
– Нет.
– А за очень большие деньги?
– Барон исчез. Его сыну всего шесть лет, он паж короля. Мать при дворе пользуется благосклонностью монарха.
– Тупик. Хотя, можно, пожалуй, устроить налет, – вслух начал рассуждать Север.
– Патрули. В схватку они не вступят, но тут же доложат королю. Вы хотите объявить войну сюзерену?
– Хочу, но не могу. Что ты знаешь, о пропавших детях?
Герик молча пялился в землю.
– Хотя бы скажи, каким боком тут Жиль? Я никогда не поверю, что он ловил и истязал детей. Этого просто не могло быть.
– Не могло, мессир.
– Но обвинили его.
– Когда графа привезли, я осмотрел тело. Его пытали. Почти сразу к замку подошел отряд королевских егерей. Мы подняли мост. Они потребовали, чтобы замок был сдан. Командир размахивал какой-то бумагой. Следом к замку подошел отряд маркиза Совре. Их было меньше, но королевские егеря убрались без звука. Маркиз, как оказалось, приехал в гости. Он вообще ничего не знал.
– А когда узнал?
– Заперся в своем замке. Сидит там безвылазно.
– Егеря больше не появлялись?
– Нет. Мы возложили тело графа на костер. Прах покоится…
– Я знаю. Как думаешь, двое путников на объездной дороге привлекут к себе внимание?
– Думаю, нет.
– Собака скоро поправится?
– Дней пять.
– У меня есть хорошая мазь. Будешь ее втирать, быстрее дело пойдет. Завтра утром потолкаешься на рынке, послушаешь. Наш сегодняшний марш без сомнения заметили. Кстати, почему люди шарахались от нас на улицах?
– После кончины графа только на площадях не кричали, что именно он похищал детей. И еще много всякого вранья. Слухи специально распускали.
– Разумеется. Специально, а как же! На мертвого можно валить все что угодно. Мертвому трудно оправдаться. Хотя, думаю, при здешнем королевском суде и живому туго бы пришлось. Что сам Жиль думал о похищениях?
– Он мне не говорил.
– Ты врешь. А врешь ты, потому что боишься. Я только приехал, какие порядки в замке заведу, неизвестно, на чью сторону встану, если прижмет, не понятно. Знаешь, какой вывод напрашивается?
– Какой, мессир?
– Ты в этом деле по самые уши!
– Я… понимаете, в замке шептались, что вас король подослал, и никакой вы не наследник.
– Надеюсь, сегодняшние наши приключения развеяли твой скепсис?
Герик молчал, следовательно, все еще сомневался.
Уже к обеду следующего дня добровольное заточение порядком надоело. Даже завтракать пришлось в комнате. К возвращению Герика все щели в потолке были изучены, все пауки по углам пересчитаны, и даже имена им придуманы. Пусть те, кого отрядили за ним наблюдать, думают, что Север напуган. Глядишь, противник, расслабится, да и решит, что новоиспеченный граф вовсе не опасен. А что на аудиенции позволил себе некоторую вольность, так неофит залетный, думает, раз прибыл от императорского двора, тут ему все позволено.
– Ну, наконец-то!
Герик топтался на пороге. От него несло, как из бочки.
– П-п-рогуляться бы, м-мессир.
– Мне тебя на закорках тащить не придется?
Герик невежливо канул в темноту. Север быстро спустился по лестнице. Слуга в том же садике развалился на скамейке. Наглец даже не привстал ввиду господина. Север подтянул пьяного за отвороты куртки и сбросил на землю. Герик безропотно повозился, глаза закрылись, но остатками ума сообразил – уснуть будет чересчур.
– Рассказывай.
Язык в отличие от ног у парня оказался почти в порядке.
– На рынке т-только и разговоров о нас, то есть о вас, конечно. Куда ни сунешься женщины, тетки, бабки, даже совсем соплюхи в один голос: глаза зеленые, волосы светлые… рост, там, куртка, плащ. Даже нос разглядели. И в один голос: такому только попадись!
– Угу, угу, – покивал Север. – А мужчины?
– Я с одним… ик, в таверну, вот, выпить пришлось. Он разболтался. Я ему подливаю…
– И себя не забываешь.
– Не без этого. Народ пошел подозрительный. Хорошо, что я вчера шлем нахлобучил. У Вас лицо открыто было, меня не рассмотрели, иначе слова бы со мной никто не сказал. Они же что?
– Давай суть, а то я уже запутался.
– Суть… женщины…
– С этими понятно. Что тебе собутыльник сказал?
– Опять дети начнут пропадать.
– С какого перепугу?
– Говорит, под корень надо было весь род. Раз король попустительство позволил, наследник Блуа отсидится в замке, пока шум не утихнет, и начнет безобразничать. Весь род, говорит следовало…
– По второму кругу пошел. Как думаешь, он один так считает?
– В таверне все повскакали, как услышали наш разговор. Орали, дескать, к королю надо идти, чтобы не передавал наследнику проклятый замок, а саму цитадель раскатать и пожечь. Пусть молодой граф уматывает, откуда приехал, иначе не только детей и женщин всех перетаскает. Нет, были, конечно, сомневающиеся. Только им тут же на кулаках начали доказывать.
– А ты?
– Тихо смылся. В трактир как раз пришел один… в толпе придворных мелькал. Высокий, лицо узкое…
– На лисицу похож?
– Ага. Он на порог – трактирщик к нему с докладом. Ну, я и сполз с лавки.
– Еще что-нибудь интересное слышал?
– Легат Южного Храма пропал. Путешествовал себе и пропал.
– Вот откуда сапоги! Кто их тебе продал, помнишь?
– Обыватель какой-то. Завтра увижу не узнаю.
Над этим следовало подумать отдельно. Лежа в комнате, Север постарался разложить имеющиеся факты по полочкам.
Храмов всего имелось четыре – по сторонам света. Южный располагался на Италийском полуострове, Северный на самой дальней окраине Датского королевства. Соответственно существовали еще Восточный и Западный, но они к делу, скорее всего, отношения не имели. Хотя, как знать, как знать.
Храмы между собой постоянно соперничали. Сильвия находилась на перекрестке европейских дорог. Каждый Храм старался как можно дальше распространить свое влияние. Императорскому дому они, разумеется, формально отчитывались о своей деятельности, позиционируя себя опорой власти. Но Всеволод с них глаз не спускал. Со стороны храмовников в прошлом имели место попытки распространить свое влияние на византийский двор, проще говоря, захватить власть.
Что имеем? А имеем мы сапоги убиенного легата. Причем, имеем в прямом смысле слова. На себе. Легаты в одиночку не путешествуют, с ними всегда идет отряд охраны. Любому сапоги предъяви, опознают.
Север дернул шнурок. Служка образовался в дверях мгновенно.
– Зови хозяина.
Пако не заставил себя долго ждать.
– Седлайте моего коня. Два человека в сопровождение.
– А ваш слуга? – проблеял хозяин постоялого двора.
– Приболел. Еще нужны объяснения? – вкрадчиво поинтересовался Север.
– Нет, Ваша милость. Простите, Ваша милость. Только никак невозможно. Все работники сейчас…
– Двадцать монет серебром.
Интересно, что пересилит, приказ короля, или жадность?
Пако покраснел, хоть и так бледностью не отличался. Физиономия от борения страстей стала вовсе свекольная. Руки бессознательно теребили край рубахи.
– Так это… мессир… двадцать. Да. Я запамятовал, двое найдутся. Им вас верхами сопровождать?
– Пеших достаточно.
– Будет исполнено, мессир. Мальчишка вас пригласит, когда заседлаем, не извольте беспокоиться.
Странноприимный Дом Всех Храмов располагался ближе к центру. Герб на воротах Север разглядел еще вчера. Скромное название существовало исключительно как дань традициям. Такие дома имели четыре предела – каждый для своей стороны света. В центре находилась домашняя часовня, где можно было проводить службы. Изредка тут одновременно останавливались представители разных храмов. Местные власти исключительно из почтения к культу окружали тогда странноприимный дом двойным кольцом стражи, иначе свара, могла выплеснуться на улицы, и под горячую руку храмовников попасть невинные люди.
– Кто такие? – потребовал матерый привратник, облаченный в кольчугу поверх белой хламиды.
– Север граф Блуа. Не откажите в любезности, скажите, в вашем доме сейчас кто-нибудь остановился?
– Легат Западного Храма. Что передать?
– Я прошу аудиенции. Желаю принести дары.
Деньги, как известно, открывают любые двери, однако Север не ожидал, что его примут с такой поспешностью.
– Проходите, ваша милость, – раздался за спиной привратника другой голос. – Мы счастливы, принять у себя наследника Блуа. Да отопри ты ворота! Не видишь, мессир граф ждет. Это ваши слуги?
– Нанял на постоялом дворе.
– Вы не будете возражать, если они подождут у коновязи?
– Как вам будет угодно.
Коня увели. Помощник легата предложил следовать за собой в западный предел. Широкая кольчуга болталась на нем будто с чужого плеча. Штаны, которые, вроде не полагались к храмовому наряду, оказались заправлены в сапоги. Получалось, храмовники, если пока не перешли на осадное положение, были к нему готовы.
Странноприимный дом изнутри мог потягаться с королевскими покоями, если не архитектурой, так убранством. Храмовники отнюдь не бедствовали. Резные камины, кресла, широкие диваны, Гобелены, опять же. Голых стен тут не попадалось вообще. В приемной легата на полу лежал восточный ковер с чудесным узором.
Сам легат приветствовал наследника Блуа стоя. Кольчуга у него была спрятана под долгополую одежду. Ног Север не видел, но мог поручиться, что и там сапоги.
– Мы рады приветствовать столь высокого гостя в наших скромных стенах. Ваше имя мне известно. Меня зовут Себастьян.
Легат протянул руки ладонями вверх. Север, в соответствии с этикетом, возложил на них свои, досчитал до пяти, убрал. Ритуал был завершен.
– Пройдемте к камину, – предложил легат.
Вечер случился весьма прохладный. В топке горели дрова. Немного, только для уюта. По чеканному лицу высокопоставленного храмовника пробегали сполохи, казалось, оно кривится то в усмешку, то в гнев.
– Я слышал, вас вчера принимал король.
– Да. Я имел такое удовольствие.
– Ваши впечатления?
Север не ожидал, что вопрос будет задан в лоб. У этих тоже что-то случилось? Кругом шло некое копошение, а он пока даже примерно не представлял, откуда ветер дует.
С откровениями следовало повременить и для начала самому узнать, как можно больше.
– Впечатление скорее странное. Я бы так выразился. Я не ожидал объятий и заверений в вечной дружбе, но и откровенной неприязни – тоже. Монарх насторожен, или мне показалось?
– Вы произнесли очень много слов, умудрившись ничего не сказать. Вы, насколько я помню, воспитывались при дворе императора. Ваши опасения оправданы. Со своей стороны хочу вас заверить, что западный орден заинтересован в вашей дружбе.
– Взаимно, – согласился Север.
– Будем считать, официальную часть законченной. Могу я спросить, что вас привело к нам?
Опять в лоб. Север медлил с ответом. Легат ему нравился. Среди храмовников такого уровня дураков не водилось. Если Себастьян с самого начала предлагал открытую игру, значит, в том имелась острая необходимость. Вилять и обходиться общими фразами, в такой ситуации неразумно. Другое дело, что под внешним смыслом должен быть еще один, а под ним может оказаться следующий.
Ладно, попробуем играть по его правилам, в разумных пределах, разумеется.
– Я пришел предложить вам обмен. Я передаю Западному Храму свои Бретонские владения в качестве дара дружбы, а вы делитесь со мной информацией и не отказываете в поддержке, если таковая понадобится.
– Вы хотите передать земли, которые захватили клевреты короля, после гибели графа Жиля.
– Да. Они не столь обширны, но богаты. Мне сейчас идти на открытую конфронтацию с короной сложно. Я только прибыл в страну. Император далеко. Король ведет себя по меньшей мере странно. Смерть Жиля требует расследования, в котором, боюсь, официальные власти мне помогать не станут. Скорее наоборот. Если вопрос затянется, получить свои земли назад, я не смогу, они отойдут захватчикам, поскольку время для обжалования, согласно местным законам, будет упущено. Вы решите вопрос быстрее. Король не сможет вам помешать.
– Вы хотите стравить Храм с короной? – улыбнулся Себастьян.
– И в мыслях не бывало. Я просто не хочу попустительствовать произволу.
– Вы правильно все рассчитали. Мы не откажемся от такого дара. Вы получите нашу поддержку, а потеря каких-то бретонских земель не станет для вас критической. Владения Блуа обширны. Почти королевство в королевстве.
– Не это ли является главным мотивом поведения короля Филиппа? – теперь уже Север задал прямой вопрос.
– И это, думаю, тоже. Кстати, Ангулем сильно разгневается, узнав о вашем подарке. Он всячески препятствует расширению владений Западного храма. Я уже второй месяц жду аудиенции. Филипп откладывает ее под разными предлогами. Вы знаете о покушении на его величество?
– Слышал. Думаю, что это… как бы поделикатнее сказать, выдуманная угроза.
– Мне тоже так кажется.
Два месяца держать легата на пороге, отказывая в приеме? Филипп или рехнулся, или действительно ничего не боится.
– Вас ведь еще что-то волнует? – спросил проницательный Себастьян.
– Исчезновение легата Южного Храма.
– Странно. Где вы и где Южный храм? Или это ваш знакомец?
– Нет. Я мало встречался с вашими коллегами. Дело в том, что меня могут обвинить в исчезновении легата. Мой слуга имел неосторожность купить на улице сапоги италийской работы. Не хотелось являться при дворе в пыльной обуви, только и всего. Легат пропадает, я объявляюсь в его сапогах, кто-то из бдительных придворных обращает на это внимание – корона привлекает меня в качестве подозреваемого. Как вы думаете, свидетели, что я собственноручно зарезал легата, найдутся?
– Легко.
– Тогда позвольте мне прямой вопрос?
– Сделайте одолжение.