Нестрашная сказка. Книга 3

– Кого – его, бабуля?

Энке подвинул субтильную женщину, так, чтобы голова не заваливалась. Лекс плеснул в лицо водой.

– Раджапуру.

Натирали мокрые сандалии. Лоскут тоги на каждом шагу прилипал к икрам. Ноги путались в рванине. Лекс спотыкался, отлеплял ткань и делал следующий шаг.

Так продолжалось второй час. Тётка по имени Эхайя понаставила тут ловушек. Время от времени она командовала: влево, вправо. Лекс переводил. Энке делал соответствующие повороты. Тётка почти каждый раз заходилась воплями и трепыхалась. Оказывалось – не туда.

– Либо она путает, либо ты неверно переводишь! – взревел, наконец, многотерпеливый джинн. – Вы, оба, хватит умничать! Скажи ей, пусть пальцем показывает.

Лекс поднатужился и перевёл. Тётка, кстати, передвигалась посредством Энке. Тот засомневался, не удерёт ли ловкая охотница, пусти её своим ходом. Зато дама по дороге рассказала кое-что интересное. Лекс старался синхронно переводить. Но Энке, кажется, и сам начал вспоминать язык. Всё же он очень давно жил.

– Давай ещё раз, – попросил джинн на относительно ровном участке тропы. – Кто она и откуда?

– Не поверишь. С той стороны Гималаев. Проживала она в горном селении, вернее, невдалеке. Пробавлялась знахарством. Дочку прижила убогонькую.

– То есть?

– Девочка вышла глухонемая. Но она, – тут я не понял, – тётка говорит, якобы она видит чужими глазами. Что бы это могло значить?

– А я знаю!– Мысли читает…

– Уважаемая! – обратился Лекс к тётке. – Твоя дочь знает, что в голове у других людей?

– Нет! Она слышит, как растёт трава, о чём звери говорят у водопоя, как птица вьёт гнездо… она слышит, как поднимается зло и как творится добро.

– Поразительно глубокий философский подход для представительницы столь примитивной культуры…

– Ты лучше спроси у тётки, далеко ещё, – приземлил разговор Энке.

Лекс выдал длинное завывание. Эхайя коротко провыла в ответ.

– Нет.

– Как они сюда-то попали? – не унимался джинн.

– Всё их селение до последнего дома накрыла лавина. Дочка с мамашей проживали на отшибе в пещерке. Выглянули поутру, а вокруг сплошной обрыв. Они сунулись вглубь горы, и вышли уже на этой стороне. Думаю, стихийный коридор образовался. Вышли они, поплутали немного, а потом наткнулись на племя Кхаси.

– И что?

– Да ничего особенного. Ты амазонок помнишь?

– Такое забудешь!

– Примерно то же самое. Только эти тётки из Кхаси своих мужчин не убивали, а пристраивали на тяжёлые работы по хозяйству. Эхайя быстро разобралась с местными травами и начала знахарничать. Так бы и прижились, да только случилась незадача. Одна дама решила в дом взять молодого мужчину – мальчика для постели.

– Взяла?

– Угу. Только старший муж взревновал. Вишь, у них такое тоже случается.

Парня нашли со свёрнутой шеей. А старший муж возьми и укажи на Эхайю.

– Почему?

– Глухонемая дочка знала доподлинно: кто, кого, за что и как. Мать не догадалась смолчать. Что оставалось убийце? Только свалить свою вину на чужачку. Тётка, которая и так урон понесла, рассудила, что терять ещё одного мужика в хозяйстве, сильно накладно выйдет, и демонстративно поверила в навет. Но и у неё в племени нашлись недоброжелатели. Наших беглянок собирались умертвить…

– Всего-то!

– Дверь сараюшки, в которой их держали, этот самый недоброжелатель ночью потихоньку открыл и выпустил узниц на волю. Они, естественно, побежали. Так и бежали, пока не оказались на плато. Условия там, я тебе скажу, не очень. Днём жарко, ночью холодно, всё время очень сухо и довольно безлюдно. В общем, мать с дочерью решились выйти на дорогу. Я так понял, без дороги было вовсе не пройти. Там-то их и прихватили по-настоящему. Двое богатых мужчин гнали по тракту рабов. Один низенький и пухлый, другой долговязый, с коброй в корзинке. Собственно, не они гнали…