Поле солнышонков

Постепенно Юлия увлеклась рассказами о работе, принялась опять восторженно строить планы и мечтать.

– Юленька, можно нескромный вопрос? – Наталья прервала Юлию на полуслове.

– Да, что?

– Ты говорила, что в Энске у тебя была квартира?

– Да, мама ее сдавать начала, когда я попала в больницу. Тогда очень трудно было с деньгами.

– Девочка моя! Ну что у тебя за манера? Сразу оправдываться – извиняться! Я ж ничего и не сказала даже. А ты, – грустно усмехнулась Наталья, – и уже не в первый раз замечаю. Ладно. Я не об этом. У меня мысль. Давай я помогу тебе, и мы провернем одно дельце?

– Наталья, вы меня заинтриговали, – Юля сдвинулась на краешек кресла и сложила руки на коленях, как послушная первоклассница.

– Всё по порядку. Ты выпишешь нотариально заверенную доверенность на маму. Мама продаст твою квартиру. А потом ты купишь себе квартирку здесь.

– Ой, Наташечка! – Юля была готова кинуться на шею собеседнице от радости, но застеснялась своих бурных эмоций. – Ничего, что я так фамильярно?

– Всё нормально, – довольно улыбалась Наталья.

– Да я сама уже стала подыскивать квартиру. Думала, со следующего месяца начну снимать. Я ж не буду вечно жить с тетей. Она-то, конечно, очень не хочет, чтобы я съезжала. Так смешно вышло, приглашала меня, так сказать, перекантоваться первое время, а потом – всё. Сроднились родственники, – засмеялась Юлия своему каламбурчику.

– Юленька, не нужно снимать. Ты свои деньги отдаешь. А надо, чтобы денежки работали на тебя.

– Наталия, а что я смогу купить-то? Комнату только.

– А не надо в Москве. На первоначальный взнос у тебя хватит, и подберем тебе что-нибудь приличное недалеко за МКАДом.

– Да? – Юля даже представить не могла, что такая огромная проблема, о которой она боялась и думать, может, оказывается, очень неплохо решиться.

– Я понимаю, что ты и с Москвой-то толком не знакома, а уж «замкадом» вообще страна неизведанная, но у меня много наших земляков живет в Подмосковье. Есть очень симпатичные райончики, города. В общем, давай действовать. Ты договаривайся с мамой, чтобы она начинала продавать квартиру, потом выписывай доверенность, а я буду подбирать тебе жилье.

2

Весна пришла ранняя и сухая. В середине апреля, к Пасхе, уже сошел весь снег, Старая Купавна была чистенькая и уютная. Каждое утро Юлия бежала к электричке и любовалась красочным пробуждением природы. На некоторых деревьях уже проклюнулись маленькие уголки зеленых листочков, словно крошечные клювики, разбивающие скорлупу, что сковывала их свободу. Вдоль дорог и кое-где под деревьями распустилась мать-и-мачеха. Когда в первый раз девушка увидела маленькие желтенькие цветочки, то приняла их за одуванчики.

– Теть Надя, какая весна-то нынче, – Юлия мечтательно смотрела в окно кабинета Надежды Сергеевны.

– Вот только не пойму, почему такие одуванчики в Подмосковье маленькие.

– Это мать-и-мачеха, – засмеялась главный бухгалтер. – Да ладно, – увидев смущение племянницы, махнула рукой, – я тоже не знала их. А когда узнала, сильно полюбила. Неизвестно почему.

Вот и Юлия, спустя почти пять лет, продолжала любить эти маленькие солнечные подснежники. И так же, как и пять лет назад, в состояние восторга Юлию по-прежнему приводили березки. Светленькие, тоненькие, вьющимися ленточками спадают вниз веточки. Словно желто-зеленые в коричневых пятнышках червячки – созревают сережки. Листиков еще не видно целиком, но они добавляют свой зеленый окрас в общую картину деревца. Только ох и ах. Но вот подошла электричка, и девушка привычно живо протиснулась в глубь человеческой чащи. Народу в электричке по утрам не просто много. Очень много! Все стоят вплотную, спина к спине, плечо к плечу. И вроде бы понимают, что это не специально, что по-другому не получается, но всё равно много недовольных, передергивающих брезгливо плечом – не дай бог, ты его заденешь! Стоишь, держась за ближайшее сиденье самыми кончиками пальцев, смотришь на тех, кто успел занять сидячие места и завидуешь. Завидуешь тому, как они мирно посапывают, еще добрые час-полтора имея возможность отдохнуть. Но потом понимаешь, что тебе-то ехать всего сорок пять минут, а они, севшие где-то там, изо дня в день проводят в дороге туда два часа и еще два часа обратно! И смягчаешься. Смотришь на уставшее уже с самого утра лицо и думаешь, как же человек силен. Сколько могут выдержать люди! Сколько в них стремления, веры и надежды! А может, это от безысходности?

В кармане легкой светло-голубой курточки прожужжал телефон. Юлия изловчилась, извлекла на свет свою «моторолку». Теперь это была серебристая удобная «раскладушка», и Юля уже не могла представить себе, как они раньше жили без сотовых телефонов. Даже родители приобрели, правда, один на двоих, и звонили по нему только дочери.

Доброе утро. Жду на нашем месте.

Так завелось у них. Иногда Павел встречал ее на Курском и они ехали куда-нибудь позавтракать, потом он завозил ее в «Чайный домик», а сам исчезал по делам. В другой раз Павел встречал ее после работы, они где-нибудь ужинали и ехали к Юлии домой. И тогда, несмотря на то что следующий день, как правило, был рабочим, утро затягивалось и в свой кабинет Юля приезжала только к обеду. Приятно иногда иметь некоторые привилегии. А Павел любил такие мини-выходные, как он их называл. Ему нравился спокойный райончик, в котором поселилась Юля, нравился разливающийся в утренней тишине колокольный звон старинных храмов.

На работе уже все привыкли к тому, что Юля с Павлом Петровичем. Хотя, надо отдать девушке должное, она особо этим не бравировала. Так же, как и все ведущие менеджеры их немаленькой компании, много работала, порой засиживалась по вечерам и принимала участие в регулярных, а время от времени – и в экстренных планерках. Хотя прекрасно понимала, что вот уже почти три года прошло с тех пор, как Лилия Викторовна с детьми переехала в Европу и она негласно стала «гражданской женой» директора фирмы. Но нет. Никаких обязательств – всё легко и непринужденно. Иногда. Это главное слово в их отношениях.

Полгода назад ей прибавилось нагрузки – открыли второй «Чайный домик», и теперь у Юли была Илона – очень комфортная в общении молодая женщина и надежный заместитель. Павел Петрович хотел, чтобы и магазины жены перешли под руководство Юли, которая, как выяснилось, имела столь необходимое в предпринимательстве, какое-то тонкое чутье к тому, «что, где и как?». Но девушка не согласилась, во-первых, потому что хотела все-таки продолжать заниматься любимым «кулинарным» творчеством, отнимавшим немало времени и сил, а во-вторых, не желала занимать место Лилии Викторовны. Хотя та особо и не беспокоилась. Старший сын окончил школу, и семья решила, что ему надо учиться в Европе, младший прекрасно знал иностранные языки, поэтому женщина спокойно оставила супруга на заработках, а сама полностью отдалась воспитанию подрастающего поколения.

– Юлия, а давай купим тебе машину? – Павел допивал вторую чашку американо и неторопливо просматривал почту в ноутбуке, разложенном на столике. – Уже два года, как ты получила права, между прочим.

– Павел, а давай все-таки закончим эту тему, хорошо?

Девушке нелегко давалось общение с любовником и одновременно генеральным директором. Кроме того, поначалу сказывалась разница в возрасте – ей постоянно хотелось обратиться к нему по имени-отчеству Со временем отчество осталось только для служебных диалогов, но имя никак не сокращалось – Павел. И никаких Паша, Павлуша. В минуты особой теплоты чувств она называла его «дорогой». Он и действительно был ей очень дорог. Периодически ее захлестывала такая волна благодарности к этому мужчине!

– Он мой ангел хранитель! – задумчиво сказал Юля, сидя однажды у Натальи в гостях.

– Почему? – женщина удивленно приподняла брови.

– А разве нет? – теперь удивиться пришла очередь Юле. – Защищает меня, оберегает. Он такой добрый!

– А ты – дурочка! – засмеялась Наталья. – Не пользуешься! Я, конечно, тоже не могу прямо так меркантильно, но все-таки? Могла бы уже жить в Москве!

– Не, это не мое…

Вот и сейчас, сидя за завтраком в уютном кафе где-то в районе Садового кольца, она в очередной раз объясняла Павлу, что не может ему позволить купить себе машину. А то, что права получила, так это очень удобно, всегда пригодится. И спасибо и ему, и Вадиму (водителю) за «бесплатные» уроки по вождению…

– И зарплату не надо мне поднимать, – вновь предотвращая дальнейшие предложения, рассмеялась девушка, – у меня очень хорошая зарплата. Я в следующем месяце уже расплачусь за квартиру! Представляешь, как здорово?

– Но мы ведь поедем в отпуск? В августе?

– Поедем. – Юлия положила свою тоненькую ладошку на его руку и улыбнулась.

* * *

Небольшой храм на окраине Купавны. Когда Юля переехала в этот маленький городок Подмосковья, ровно четыре года назад, в старый храм как раз назначили отца Дмитрия. Молодой, лет тридцати, священник. Высокий, красивый мужчина с прямым взглядом добрых темных глаз, аккуратной курчавой бородкой и теплым, несколько хрипловатым голосом. Его жена – матушка Ольга, как сразу ласково назвали ее прихожане, была по внешности его полной противоположностью – светленькая и маленькая. Но это лишь внешне, душа ее была так же открыта каждому навстречу со всей возможной любовью и добротой.

Поселилась семья батюшки в домике рядом с храмом. И началась реставрационная работа. Не раз, пробегая мимо на электричку поутру, Юлия видела, как отец Дмитрий наравне с рабочими таскает раствор, лезет по приставленной к стене лестнице с кисточкой к окнам или же пытается починить старенькую «шестерку». Служба на Пасху в тот, первый, год была чисто символической. Обошли крестным ходом вокруг обшарпанных стен несколько старушек и семья батюшки. Но за лето многое изменилось. Вот уже и окна поменяли на пластиковые. И роспись на фасаде почти полностью восстановили. И всё чаще в храм заходили не только старушки.

В первый раз Юлия зашла в него тридцатого сентября. Был рабочий день, небо с утра хмурилось, моросил дождь. Обычный путь от дома до станции, но, увидев, как несколько раз открылись тяжелые двери старинного здания, Юля остановилась. Храм Святителя Николая Чудотворца, как было написано на новенькой золотой табличке, был основан в начале двадцатого века и по своему строению не являлся образцом классической церковной архитектуры. Издалека напоминал обыкновенное двухэтажное здание администрации или какой-нибудь небольшой школы. Собственно говоря, как позже Юлия узнала, именно в качестве школы он и задумывался с самого начала, с домовым храмом в честь Святителя Николая. Нелегкая выпала ему доля – в годы войны служил госпиталем, в советское время в нем располагалось строительное управление. Но вот он, светлый и отмытый, принимает прихожан. В холе стоят вешалки.

Юлия нерешительно сняла курточку и поставила в угол мокрый зонтик. Рядом – большая комната, в которой тихо играют дети. Широкая лестница на второй этаж, откуда доносится голос батюшки, читающего молитвы.

Нащупав под платьем крестик, Юлия поднялась в главный зал, где проходила служба. Зайти так и не отважилась. Стояла в распахнутых дверях с самого краешка и завороженно слушала пение «Символ Веры». Стало стыдно, что она, по собственному незнанию, не может присоединиться к дружному хору прихожан. Вкусно пахло ладаном, от свечей исходил теплый свет, на иконах мерцали золотые искорки. Умиротворение и спокойствие наполняли всех и каждого.

С первого этажа пришла матушка в сопровождении своих четырех дочек. За ними парами шли другие дети. Прихожане расступились, пропуская их вперед. Когда запели «Отче наш», в общем хоре звонко зазвучали детские голоса. По Юлиному телу побежали мурашки. Она, словно в оцепенении, вслушивалась в непонятные слова.

– Дочка, ты что стоишь как не родная? – маленькая старушечка притронулась к Юлиной ладони. – А почему без косынки? Вон, видишь, лежат на окошке, возьми.

Несколько разноцветных шелковых платков лежали на широком подоконнике. Юля взяла первый попавшийся и завязала сзади, на крестьянский манер.

– Иди, иди сюда, – шепотом подозвала ее старушка. – Причащаться будешь?

– Нет, – так же шёпотом ответила Юля. – Я так, просто.