Но никто не нашёл её сына,
И не знал –
Где его могила?
Может, где-то он ранен
Лежит,
И зовёт её, и кричит.
Может, пленным сидит где-то
В яме,
В язвах ноги, а сам в угаре…
8
И верблюдица молодая,
Мордой тычась ей в плечо,
Всё манила её куда-то,
Будто знала она, но что?
–Ах, Акмая – вдвоём остались
Мы с тобой на этой земле.
Жоломан не скачет утром
В белоснежном твоём горбе…
Не целует меня с дороги,
Не садится, не пьёт кумыс…
Не охотится в сарозеках,
Не выслеживает врагов.
9
Жизнь моя в этой юрте нашей -
Как засохший кустик у ног –
Ни к чему ему дождь и солнце,
Не напьётся он из ручья,
Не появится и листва.
Его корни давно погибли,
Как мой муж и мой сын
Тогда…
10
Вот пришли ныне в стан
Торговцы,
С караваном, издалека…
Говорят, на торговом пути,
Они видели сотни верблюдов,
Погоняемых кем-то в степи.
Видно, снова жуань-жуаны
В сарозеки наши пришли,
И стада их свободно пасутся,
И не ведают страха враги…
11
А ещё мне торговцы сказали,
Их встречали там пастухи…
Среди них был – молоденький парень,
Не их рода он, не жуанец .
На наймана он очень похож,
Но живёт среди них не рабом,
А послушным и преданным псом…