Осточерчение

Вот ведь странность, в исполнении автора - почти музыка: ровная с тонкими иголками на кончиках аккорда. Задевает и цепляет, порой погладит, порой надорвет кожицу. Без жалости растягивает края ранки и с любопытством ребенка рассматривает, что там у тебя внутри, и есть ли чего вообще? А вот печатный текст - странен и тяжел для самостоятельного восприятия: как попытка повторить на гитаре мелодию, когда не умеешь играть. И пальцы режет и звук глухой. Печатный текст завязывает в узел, что не распутаться. И все же нравится, многое нравится. Буду ждать авторского исполнения.

«Осточерчение» Веры Полозковой — это прежде всего очень и очень хороший сборник: не набор текстов, но целое, которое, как положено, больше его частей.
Если читать «Непоэмание» было — как просеивать золотой песок, потому что стихотворений, ставших для меня по-настоящему любимыми, там немного (но зато каждое — прямое попадание: «Хочешь любить — научишься доверяться. Фирменный отрабатывая удар»), то эту книгу мне хочется выучить наизусть, а потом часами читать вслух, заслушиваясь игрой слов и аллитерациями.
Да, уровень стихотворений изменился — в лучшую сторону, на мой взгляд: теперь каждый текст — предельная концентрация мысли, квинтэссенция переживания. Не исчезло и то, за что я больше всего люблю Веру Полозкову, — виртуозное владение рифмой, легкость и естественность поэтической речи; кажется, она способна рассказать в стихах всё, что угодно. Кажется, что её стихи — неоскудевающий поток строчек, управлять которым ничего не стоит.Только вот сама Вера — или её лирический герой — утверждает обратное:
...это только казалось, что всё звучит из тебя, ни к чему тебя не обязывая
а теперь твоя музыка — это язва,
что грызет твое горло розовое,
ты стоишь, только рот беспомощно разевая
тишина сгущается грозоваяникакой речи, мама, кроме горечи
чья это ночь навстречу,
город чей
что ж тебе нигде не поется,
только ропщется
только тишина над тобой смеется,
как дрессировщица
И несколькими строками ниже — горькое обращение к музыке:
всё пытаюсь напеть тебя, мышцу каждую напрягая,
но выходит другая
жуткая и другая
И это, как мне видится, не творческий кризис, но выход на новую степень или стадию развития; тогда тяжесть и неповоротливость языка — только плата за переход. Это очередная вершина — и открывающийся с нее головокружительный вид, совсем иной, чем раньше, определяют изменение тематики стихотворений.Не столько люболь и отчаяние преданного, сколько поиск себя, осознание ценности и цели своего труда («производство смыслов для моей дорогой страны»).
Не краткость и пронзительность переживания, но изучение более постепенного и более глубинного процесса: «кажется, мы выросли, мама, но не прекращаем длиться».
Движение одновременно внутрь и вовне, концентрация и расширение — в «Осточерчение» входит удивительный «индийский цикл» и несколько текстов о Городе, из которого всё «выплавлено и соткано».
И, конечно, стихотворения о счастье, неожиданные в книге с таким названием, — знак равенства, признание мира вокруг и себя самой в этом мире.
Любовь же... нет, не уходит на второй план, скорее — переходит на третье лицо, становясь объектом повествования. Всё, что в предыдущих сборниках было болезненно личным, оглушающе искренним, теперь — либо часть прошлого, на которое оглядываются, чтобы отпустить и взмахнуть рукой на прощанье, либо участь персонажей сюжетных стихотворных историй: Грейс, миссис Корстон, Джеффри Тейтума...
восемь лет назад мы шли той же дорогой, и все, лестницы ли, дома ли, -
было о красоте, о горечи, о необратимости, о финале;
каждый раз мы прощались так, будто бы друг другу пережимали
колотую рану в грудидорогая юность, тебя ещё слышно здесь, и как жаль, что больше ты не соврёшь нам.
ничего не меняется, только выглядит предсказуемым и несложным;
ни правдивым, ни ложным, ни истинным, ни оплошным.
обними меня и гляди, как я становлюсь неподсудным прошлым.
рук вот только не отводи

«Осточерчение» — это зрелые стихи одного из любимых моих поэтов: по-новому горькие и пронзительные, по-новому жесткие. И по-прежнему — если не более — прекрасные.

Я пришёл к старику берберу, что худ и сед,
Разрешить вопросы, которыми я терзаем.
"Я гляжу, мой сын, сквозь тебя бьет горячий свет,-
Так вот ты ему не хозяин.Бойся мутной воды и наград за свои труды,
Будь защитником розе, голубю и - дракону.
Видишь, люди вокруг тебя громоздят ады, -
Покажи им, что может быть по-другому.Помни, что ни чужой войны, ни дурной молвы,
Ни злой немочи, ненасытной, будто волчица -
Ничего страшнее тюрьмы твоей головы
Никогда с тобой не случится". © В.П.Такие разные, родные, заученные и совсем новые стихотворения, толпа моих старых приятелей: Говард Кнолл, Бернард и другие.. Ни одну книгу с поэзией я не ждала так, как эту. Проглотила с жадностью залпом, а теперь остается смаковать и осмысливать.
Кто бы что не говорил, для меня Вера занимает совершенно особенную нишу в современной поэзии, мне по сердцу то, что она делает и я абсолютно не могу понять до конца как она это делает, хотя сама пишу с детства, а пообщавшись с ней в жизни, я увидела совершенно интеллигентного, очень открытого, тонкого, деликатного человека, побольше бы таких нашей планете и Мир мог бы измениться до неузнаваемости...

Из трех Верочкиных книг именно на "Осточерчение" я возлагала особые надежды. Третья, самая объемная, с идеальной обложкой. Много лет назад я даже дарила ее подруге, с которой мы сошлись на почве стишков, и вот, через целую жизнь, пришло время распробовать ее самой. Каково же было мое удивление, когда эта книжка понравилась мне меньше, чем "Непоэмание" и "Фотосинтез"...Ну, во-первых, повторы. Я читала книги в хронологическом порядке, и оказалось, что в "Осточерчение", кроме нового, вошло то, что я уже читала раньше. Во-вторых, сборник довольно тленный, местами злой, очень личный. Не то чтобы это минус, я-то знаю, из чего порой вырастают рифмы, и у автора, конечно же, есть право на чувства, но просто послевкусие от этой книги осталось такое тяжелое.Зато в "Осточерчении" я прочитала, наконец, целиком весь "Индийский цикл" и даже прониклась, хотя раньше он мне не давался. Еще тут есть целый раздел "Короткий метр" с моими любимыми историями про Клэрити Пейдж, Грейс и Стивена, Бернарда, который пишет Эстер, Миссис Корстон и сэра Корстона, Джеффри Тейтума, Пайпер Боул и других. Перечитывать про них - всегда удовольствие.В этом сборнике Вера меняется, экспериментирует, ищет, растет как поэт и личность. На этом фоне бросается в глаза то, как изменилась и выросла я сама с тех пор, как впервые прочла что-то Верино в интернетах. Столько всего успело случиться за эти годы, и мы с Верой обе - не те, что прежде. Приятно, что остаются эти стихи, в которых всегда можно увидеть себя пятнадцатилетней.М.

Aeroport Brotherhood
Косте Инину, его кухне
так они росли, зажимали баре мизинцем,
выпускали ноздрями дым
полночь заходила к ним в кухню растерянным понятым
так они посмеивались над всем, что вменяют им
так переставали казаться самим себе
чем-то сверхъестественным и святым
так они меняли клёпаную кожу на шерсть и твид
обретали платёжеспособный вид
начинали писать то, о чём неуютно думать,
а не то, что всех удивит
так они росли, делались ни плохи,
плохи, ни хороши

часто предпочитали бессонным нью-йоркским сквотам
хижины в ланкийской глуши,
чтобы море и ни души
спорам тишину
ноутбукам простые карандаши
так они росли, и на общих снимках вместо умершего
образовывался провал
чей-то голос теплел, чей-то юмор устаревал
но уж если они смеялись, то в терцию или квинту —
в какой-то правильный интервал
так из панковатых зверят – в большой настоящий ад
пили всё подряд, работали всем подряд
понимали, что правда всегда лишь в том,
чего люди не говорят
так они росли, упорядочивали хаос, и мир пустел
так они достигали собственных тел,
а потом намного перерастали границы тел
всякий рвался сшибать систему с петель,
всякий жаждал великих дел
каждый получил по куску эпохи себе в надел
по мешку иллюзий себе в удел
прав был тот, кто большего не хотел
так они взрослели, скучали по временам,
когда были непримиримее во сто крат,
когда все слова что-то значили, даже эти —
«республиканец» и «демократ»
так они втихаря обучали внуков играть блюзовый квадрат

младший в старости выглядел как апостол
старший, разумеется, как пират
а последним остался я
я надсадно хрипящий список своих утрат
но когда мои парни придут за мной в тёртой коже,
я буду рад
молодые, глаза темнее, чем виноград
скажут что-нибудь вроде
«дрянной городишко, брат»
и ещё
«собирайся, брат»Я очень люблю Верочку Полозкову с давних-предавних, почти неправдивых времен. За точное, меткое словцо, за искренность и честность.
Вера одна из тех, кто в состоянии войну называть войной и переживать за своих друзей в Украине, где в каждом городе, будь это Одесса, Киев, Харьков..., ее встречали тепло и всегда любили. Подписана на ее страничку в Инстаграм. Для Веры не было "чё-та неодназна" и "ну, мы ж всего не знаем", "бомбят только военные объекты" с первых же дней войны, с 24 февраля 2022 года. Эту дату мы никогда не забудем... Все предельно ясно и понятно, если ты думающий, живой человек.
Спасибо, Вера.Данный сборник большей частью написан в Индии и, местами про Индию, куда Вера Полозкова увезла своих троих детей, покинув родину. Вера неоднократно посещала эту страну, жила там месяцами, по ее словам, жизнь там очень благотворно сказывалась на ее творчестве, да и на самой Вере. Этот сборник написан в предыдущие пребывания поэтессы в Индии.
Как всегда выписала много цитат и целые стихотворения - они уже давно в любимых. Ниже оставлю еще одно, из самых-самых. Оценку снизила за несколько неприятных лично мне строк. Казалось бы, мелочь, но нет, засело и чувствительно шкрябнуло.спойлерИз любимого:
«Как они говорят, мама…»
как они говорят, мама, как они воздевают бровки,
бабочки-однодневки, такие, ангелы-полукровки,
кожа сладкие сливки,
вдоль каждой шеи татуировки,
пузырьки поднимаются по загривку, как в газировке,
отключают сознание при передозировке,
это при моей-то железной выправке, мама,
дьявольской тренировке
мама, как они смотрят поверх тебя, если им не друг ты,
мама, как они улыбаются леденяще, когда им враг ты;
диетические питательные продукты
натуральные человеческие экстракты
полые объекты, мама, скуластые злые фрукты,
бесполезные говорящие
артефакты
как они одеты, мама, как им все вещи великоваты
самые скелеты
у них тончайшей ручной работы
терракотовые солдаты, мама,
воинственные пустоты,
белокурые роботы, мама, голые мегаватты,
как заставишь себя любить настоящих, что ты,
когда рядом такие вкусные
суррогатысвернуть