Спасти тридевятое и другие приключения Василисы

– А он из-под печки вылезать отказался. Так и сказал, что просит у домового убежища.

– Уф, – вытерла пот со лба Василиса, – это же нереально туда жёлудь закинуть! Может, я на дерево залезу и просто положу орехи в дупло?

– Нельзя! В инструкции написано чётко: кинуть, забросить, запулить, а не положить! – голосом строгого учителя напомнил клубочек инструкцию от Яги. – И если не поможет, то ещё три раза топнуть.

– Куда топнуть? – села на пень девушка, подпёрла ладонью подбородок и тоскливо посмотрела вверх. Там на самой верхушке дерева, почти невидимое глазу, было дупло, обведённое по контуру красной краской. – Я ни допрыгнуть, не докинуть до него не могу. Вот что делать?

– Думать! – подкатился к её ногам клубочек. – Тебе голова для чего дана?

– Для красоты и веночков, – вновь вздохнула Василиса и неожиданно, радостно вскрикнув, схватила с земли две палочки.

– Круглый, а у тебя нить хорошо тянется? – хитро глянула на проводника рыжая.

– Да я самый тянучий клубок в мире! А что? – гордо надулся клубок и тут же был схвачен и дёрнут за хвост

– Помо-о-о-ги-и-и-те! – разнеслось над лесом, но кроме пустых черепушек, некому было прийти на помощь.

Василиса быстро смастерила рогатку и запулила три жёлудя подряд.

– И? – хмуро посмотрела она на остатки клубка, что, надувшись, сидел на развилке рогатины.

– Топни, – буркнул тот в ответ.

Василиса топнула, и ничего не произошло.

– Три раза! – напомнил клубок и попытался смотаться обратно.

Неожиданно земля расступилась, и девушка вместе с примотанным к рогатке клубком полетела вниз.

– Ой, – только и смогла сказать, потирая ушибленную после приземления  пятую точку, Василиса. – Где это мы?

– В подвале замка спящей красавицы. И если ты будешь так любезна вернуть мне прежний вид, то я расскажу, как отсюда попасть в спальню, – обиженно пробурчал клубок.

Пока Василиса сматывала нитки, стараясь не замотать вместе с ними паутину, свисающую с потолка и стен, мимо них несколько раз проплыли любопытствующие приведения. За несколько веков вынужденной изоляции они совсем одичали и зависали прямо перед девичьим носом, не стесняясь рассматривать и обсуждать вновь прибывшую.

– Пшш… – отмахнулась от них Василиса и, перевязав клубочек атласной лентой, аккуратно положила его в сумку, что висела у неё через плечо. Благодаря доносящемуся громкому храпу, услуги провожатого не требовались.

Определившись, с какой стороны стена сотрясается сильнее, девушка свернула в левое ответвление коридора, ни капли не сомневаясь, что идёт в верном направлении. Нахальные призраки прошуршали следом за ней.

Спальня, в которую она попала благодаря потайной двери, была великолепна. Обставленная в лучших средневековых традициях, она потрясала воображение количеством канделябров, шелков, ковров, ваз, звериных шкур и огромного балдахина нежно-розового цвета, скрывающего за собой спящую красавицу, так и не дождавшуюся своего принца.

Василиса коснулась рукой пыльных клавиш раскрытого рояля, смахнула засохшие лепестки розы с искусно инкрустированной шкатулки, что стояла на маленьком столике рядом с чернильницей. Здесь же лежал пожелтевший листок бумаги, до которого, кажется, только дотронься, и он рассыплется.

От лёгкого ветерка трепетали занавески на окнах. Хотя, скорее, они волновались от храпа, что издавала спящая принцесса.

– А что ты хочешь, – вслух сказала Василиса сама себе, – попробуй, проспи столько, и не так захрапишь. Она откинула полог и…

Он был прекрасен. Лёгкий румянец проступал сквозь небольшую небритость щёк, льняного цвета волосы небрежно разметались по подушке, аккуратный, чуть задранный кверху нос. Словно малыш, прижав коленки к груди, он чуть причмокивал губами и улыбался, подложив ладони под щеку, отчего щека расплющилась, и он стал походить на хомяка. И этот розовощёкий хомяк храпел так, что тряслись стены.

– А где принцесса? – чуть растерялась Василиса.

– Видимо, он за неё, – выглянул из сумки клубочек. – Что будешь делать?

– Будить! – решительно топнула ногой девушка и достала из сумки будильник.

Следующий час Василиса трясла спящего за грудки, била по щекам, пела, плясала, отыскала ванну и притащила два ведра воды, вылив их на голову юноши. Самозванец продолжал самозабвенно дрыхнуть!

– Может, его того, поцеловать надо? – спросил клубочек, улучив момент, когда храп чуть стих, а Василиса без сил села на шкуру медведя.

– Чего? – поперхнулась рыжая. – Подожди, ты чего, думаешь, что это она?

– Заместо неё, – клубок откатился подальше от юной ученицы Яги, мало ли, что взбредёт ей в голову, может и его в будильник превратить. – Понимаешь, есть такая легенда, что когда-то очень-очень давно одна старая ведьма обиделась на королевскую семью и заколдовала дитя. Вот только это была не девочка, а мальчик, поэтому ещё никому не удалось снять заклятие. Ну и, конечно, мы первые, кто вообще добрался до замка. Сама видела, сколько там, на болоте, скелетов.

– Но он мне совсем не нравится! И потом, Яга сказала, что нам нужны слёзы заколдованной принцессы! – запротестовала против поцелуев Василиса.

– Яга сказала, что слёзы зачарованного дитя, – поправил клубок. – И потом, тебе это совсем ничем не грозит, ну кроме славы и почёта, разумеется. А ещё, я так слышал, – заговорщицки прошептал проводник и, переждав очередной взрыв храпа, продолжил, – здесь в библиотеке хранится одна очень древняя книга. И ты можешь попросить её в качестве оплаты за снятие чар. И учти, украсть её нельзя! – остановил клубок вскочившую на ноги девушку.

Василиса надула щёки, на секунду замерла, шумно выдохнула и развернулась к откинутому балдахину, решив во что бы то ни стало разбудить красавца и стребовать с него и слёзы, и книгу. Три раза она наклонялась к спящему красавцу – и трижды её сносило к дверям могучим храпом. Улучив минутку затишья, девушка решила сменить тактику. Тихонько сев на кровать, она провела ладонью по волосам юноши и, наклонившись к самому уху, нежно прошептала:

– Сыночек, завтрак готов. Всё как ты любишь: оладушки, варенье, лягушачьи лапки, цикорий…

Юноша причмокнул губами, выдавая что-то вроде:

– Мня-мня-мня…

– И рёбрышки, прямо с мангала, и …

Василису вновь снесло потоком мощного храпа.

– Вот ведь сурок двухметровый в алмазных подвесках! Просыпайся, говорю! – запрыгнула на кровать Василиса и затрясла спящего что есть силы.  Храп сбился, но через пару секунд снова раздалась стабильная заливистая трель.

– Да чтоб тебя! – накрыла храпящего подушкой Василиса.

– Говорю же, целовать надо! – спрыгнул клубочек с люстры, куда его занесло в один из особо мощных храпов.

– Бе… – приподняла край подушки девушка, посмотрела на мирно спящего красавца, вытянувшего губы трубочкой, и прикрыла обратно.

– Мы столько прошли, преодолели, можно сказать, жизнью рискнули – и что, всё зря? – запрыгнув на кровать, клубочек подкатился поближе к Василисе.

– Почему зря? – Василиса протянула руку к вазе, что стояла у изголовья постели, вытащила из неё засохшую ромашку и, отрывая от неё по листочку, продолжила. – Побродим по замку, посмотрим, что тут есть интересного. Может, и книжку найдём.

– Ты же помнишь, что её украсть нельзя, да? – заглянул под подушку клубочек. – А он ничего так, симпатичный. И к тому же, нам нужны его слёзы, иначе Горыныч так и останется трёхголовым котом. Тогда у тебя не только сапожки меченые будут.

– Придумала! – Василиса соскочила с кровати и пробежалась по комнате, попутно открывая и заглядывая во все ящики в комоде, шкафу, трюмо.

– И что ты ищешь? – поинтересовался клубочек.

– Что-нибудь остренькое. Ну там, иголку, шпильку, шило, в конце концов.

– И зачем?

– Как зачем? Нам не надо его будить! Мы уколем этого храпунишку в пальчик, он выпустит слезу, и вуаля! Слезы в кувшинчик, прекрасному, так и быть, спою колыбельную, и целоваться не надо. А как домой вернёмся, расскажем девицам, что мол так и так, спит ваше счастье не так уж и далеко. Нужно всего-то лишь пройти лес да горы и снова лес. Три раза топнуть, в ладоши хлопнуть, и, если тебя прям с порога храпом не сдует, целуй своего принца и становись королевой. Да тут толпа желающих примерить корону прибежит! А мне к Яге надо. У меня другие приоритеты.

– Это какие же? – поинтересовался клубочек.

– Вот выучусь, познаю все премудрости, стану хранительницей леса и всех птиц-зверей, мир повидаю, тогда и придумаю, какие.

– Понятно, – усмехнулся проводник. – Только вот ничего у тебя не выйдет. Нет тут остро колющих предметов. Папенька его запретил. Да, видно, не всё предусмотрел, раз спит сыночек и на весь дворец храпит.

– А может, ему страшную историю рассказать? – почесала подбородок Василиса. – У меня есть одна или даже две.

– Попробуй, – согласился клубок и на всякий случай закопался в одеяло, чтобы вновь храпом не сдуло.

– Прекрасный, а прекрасный, – наклонилась к уху спящего девушка, – ты страшные истории любишь?

Принц завозился, завернулся в одеяло, словно гусеница в кокон, и, не просыпаясь, кивнул в знак согласия.

– Значит, так, – Василиса устроилась на другой стороне кровати, поудобнее взбив подушки и поджав под себя ноги на турецкий манер. Достала из кармашка мыльные пузыри и, выдув первую партию, начала рассказ:

– Жила в тридевятом царстве царевна. Прекрасная, милая, учтивая, всем на загляденье. Многие принцы да царевичи-королевичи к ней сватались, вот только никто по душе ей не пришёлся. И хотел уже было батюшка выдать дочку замуж за первого, кто постучится в ворота замка, как царевна исчезла. Только письмо на подушке осталось. А в нём говорилось, что грозный трёхглавый Змей похитил красавицу и требует выкуп золотом да брильянтами в размере, равном весу царевны.

Юноша заворочался, храп поутих, из чего Василиса решила, что прислушивается к ней прекрасный, а значит, всё она правильно делает. И выпустив вторую партию мыльных пузырей, продолжила:

– Царь погоревал, а потом решил, что всё к лучшему. Так-то он выдал бы царевну за первого встречного, а тут есть все шансы самого храброго и достойного зятя получить. И написал Горынычу ответ: уважаемый Змей, примите нашу искреннюю благодарность и почтение за вашу искреннюю заботу о процветании нашего королевства. Ходили слухи, что вы – исключительно злобное, корыстное, коварное и самолюбивое существо. Но сейчас мы видим, что это неправда!

Мы заказали вам доспехи, что будут доставлены к вашей пещере не позднее завтрашнего вечера. После чего наши менестрели исполнят героический гимн, что ознаменует начало великой битвы между вами и лучшими воинами нашего царства. Также мы заказали лучшему скульптору вашу статую в полный рост, дабы потомки наши не забывали, какую доблесть вы проявили в заботе о нашем государстве.

– Ой, – послышалось из-под одеяла, которое натянули по самые уши, оголив при этом пятки.

– Да это ещё не самое страшное! – улыбнулась Василиса, надувая третью партию воздушных пузырей.

Из-под одеяла раздался тяжкий вздох, и храп сошёл на нет.

История шестая

(кто такая Василиса)

– Слушай дальше, – улыбнулась рыжая рассказчица, поправляя подушки за спиной. – Горыныч, пользуясь привилегией последнего представителя вымирающего вида, умолял царя забрать обратно царевну. Которая, как оказалось, обманным путём заставила его подписать договор о похищении и неразглашении места её нахождения. Но которая, тем не менее, сделала его жизнь невыносимой. «Да знай я заранее, с кем свяжусь, ни за какие сокровища не согласился бы на эту авантюру!» – написал он в ответном письме царю, предложив за возврат царевны две бочки золота.

– Вернул? – поинтересовался клубочек, а из-под одеяла послышался ещё один глубокий вздох.

– Нет, конечно, – беззаботно выдувала мыльные пузыри Василиса, – царь был не так прост.

«Нет уж! Вы признаны героем тридевятого царства, – отправил он ответное послание с первым рыцарем, что жаждал сразиться с похитителем царевны, – так проявите мужество и героизм! Несите ваше бремя доблестного самопожертвования до самого конца!

P. S. Очень нужен зять. Если сумеете уговорить дочь выйти замуж, так и быть, примем её обратно с двумя бочками золота в качестве приданого».

– Нашёл? Уговорил? – прошептал клубочек. Под одеялом тем временем воцарилась полная тишина.

– Ага, как бы не так. Она, конечно, дурочка ещё та, от её перлов не только профессора седели, но вот замуж…

– Слушай, а может, ей приворотного зелья попить надо было? – поинтересовался клубочек.

– Да не приворотное, отворотное мне нужно было. А приворотное что? Ерунда. Борща наварила, пампушек наготовила, сальца побольше подрезала, и всех делов. А коли стопочку на стол поставишь, да с домашней наливочкой, то и вовсе очередь жениться до самых ворот царства нашего выстраивалась. Подожди, ты чего, думаешь, меня приворотным поить надо было?

– А ты это, чего, та самая царевна? – присвистнул клубочек. – И совсем-совсем замуж не хочешь? – он аж перевернулся несколько раз и завис удивлённо в воздухе. – Это ж как так? Все хотят!

– А я не хочу! Я может, этого, того самого, мир повидать хочу, – обтёрла подолом глаза красавица, – а они мне только замуж предлагают сходить. А чего там ходить-то? Туда да обратно. Кроме печки в хоромах, и не видать ничего.

– А ты везде посмотрела? Вот чтобы прям точно-точно?

– Да везде! Здесь сковородки, там сады-огороды. А погулять захочешь, так с коромыслом до ручья дойдешь, вот и всё путешествие. А я вот в книжках читала, что есть такие земли, где только песок и солнце. Или вот плывёшь ты по морю, а ему конца-края нет. А облака фиолетовые и лошади с двумя горбами, тыгыдынь-тыгыдынь… И эти, как их, а, не важно, – махнула рукой Василиса, – в общем, только в бусах ходят, как тепло у них. И снега не бывает. А ещё чудеса разные. Ну, например, можно что угодно есть и не толстеть, даже если в полночь целого порося съесть! С яблоками и хреном.

Прекрасный принц заворочался под одеялом, слушать про кулинарные изыски ему совсем не хотелось, и Василиса продолжила:

– Я ведь, когда желание у Горыныча в лапту выиграла, то думала: похитит он меня, и я стану свободна, как птица. А оно вон как вышло. Рыцари толпами под его пещерой ночевали.

– А он? – распереживался клубочек.

– А Горыныч пацифист, да и на героев у него аллергия. Он больше по кабачкам да морковке. Пригодилась мне выучка на королевской кухне, иначе точно бы батюшке обратно вернул, – вздохнула Василиса.

– И как ты тогда у Яги-то оказалась? – подкатился поближе клубочек.

– Да как, батюшка выкупать меня отказался. Откупаться от этих богатырей да царевичей было нечем. Уговорила Горыныча бежать в леса дальние, заповедные, к самой Яге под защиту. Прикинулась сиротой, сказала, что всю жизнь мечтала к ней в ученицы попасть.

Ты бы слышал, как громко она смеялась, вытирая вышитым полотенцем выступившие слёзы, слушая мой рассказ о кавалерах. Призналась, давно у неё не просили отворотного зелья от навязчивых влюблённых. А когда я ей изобразила говор картавого жениха, того, что мне папенька из последних сватал, даже кот хохотал, прикрывая лапой нос. Предложил всех женихов съесть, предварительно полив их сливками.

– А дальше-то, дальше-то что? – нетерпеливо помахивал хвостиком клубок.

– Уговаривала Ягу и так, и эдак, ну нельзя мне домой возвращаться, никак нельзя.

– И?..

– Сказала, вот если испытание пройду, тогда и возьмёт меня в ученицы. Тогда Горыныч сильно испугался, ведь первым испытанием было изучение внутренних органов змея. Ты помнишь, как оно закончилось. А теперь вот надо с этим прекрасным спящим сурком разобраться

– Мамочки, – прошелестело под одеялом, и спящий принц, скатившись с кровати, резво вскочил на ноги и выбежал за дверь…

– Какие нежные принцы пошли, – вздохнула Василиса, пряча обратно в походную сумку мыльные пузыри, – или ему под мои сказки сон страшный приснился? Ну что, клубочек, найдёшь беглеца?

– Держи подмётки! – спрыгнул с пуховой постели клубочек и, весело задрав хвостик вверх, помчался следом за прекрасным.

История седьмая 

(принц прекрасный)

В пустых и темных коридорах гуляло эхо. Василиса едва поспевала за клубочком, что весело подпрыгивал по ступенькам вниз и шустро катился по паркету, изредка чихая от пыли. Здесь за каждым поворотом притаилась опасность: то старинные доспехи норовили рассыпаться под ноги бегущей девушке, то тяжёлые бархатные ламбрекены, облюбованные молью, накрывали с головой проходившую через широкие дверные проёмы Василису, то очнувшаяся от столетнего сна мышь высовывала длинный нос из ящика комода.

– А-а-а-а… – в очередной раз взвизгнула Василиса, запутавшись в столетней паутине, – какое-то дефектное волшебство! Это же надо, все спят, а паутина с пылью нарастают. Неужели нельзя было и их в анабиоз отправить? Не завидую горничным, когда те очнутся.

– Что желает госпожа? – заспанный камердинер подхватил поскользнувшуюся на паркете девушку.

– Куда побежал прекрасный? – испуганно икнула Василиса, глядя на блаженно улыбающегося старика, который явно досматривал одна тысяча первый сон.

– Прямо по коридору, маленькая дверь за зеркалом, за ней витая лесенка в винный погреб. Я бы спрятался там!

– Точно! – стукнул себя по лбу хвостиком клубочек. – Покатились!

– Осторожно, там крутые ступеньки! – прошептал вслед убегающей парочке камердинер и вновь захрапел, прислонившись к стенке. Не просто возвращаться из царства Морфея, проведя в нём целых сто лет.

Клубок нетерпеливо подпрыгивал в ожидании, когда Василиса отыщет рычажок, что позволит отодвинуть зеркало в тяжёлой золотой раме и проникнуть в подвал, где должен был прятаться прекрасный.

– Ай! – укололась о невидимую для глаз щепку девушка, от неожиданности и досады пнув стоявший рядом вазон. Послышался лёгкий щелчок, и зеркало сдвинулось вбок, открывая потайной ход.

– Темно, – заглянул в проём клубочек, – хорошо, что я сам себе фонарик! – и укусив себя за хвостик, засветился, словно маленькое солнышко. – Погнали!

– И зачем я только уголёк в прошлый раз искала? – пожала плечами Василиса, спускаясь следом за провожатым. – Всего-то надо было укусить тебя за хвост.

Как только спустились со ступенек, оказались в уже знакомом подвале с чадящими на стенах факелами. В том самом, куда провалились, стоило лишь три раза топнуть.

– Что-то этот старикан напутал, – выключил внутренний свет клубочек, – вот что значит спать больше положенного!

– А я так думаю, что всё правильно! – почесала лоб под атласной лентой Василиса. – Если бы я хотела спрятаться, то вернулась бы туда, откуда только что сбежала. Ну кто будет искать там, где уже смотрели?

– В спальне?

– Ага!

И в сопровождении привидений парочка побежала к покоям прекрасного.

В спальне стояла тишина… если, конечно, не считать громкого сопения, доносящегося из шкафа. В нём, перерыв несколько сотен платьев, прекрасный смог найти мужской костюм для верховой езды, видимо, шитый для маскарада обитавшей когда-то в этих покоях принцессы. И теперь мог без стеснения предстать перед Василисой в приличном для принца одеянии.

– Прошу прощения за мой постыдный побег, – начал он речь ещё за закрытыми дверьми, – но появляться перед прекрасной барышней босиком, да ещё и в ночной кружевной сорочке, это верх неприличия! – и наконец, натянув второй сапог, выпрыгнул из шкафа, склонившись в глубоком поклоне. – Я, право, восхищён! И в качестве благодарности за ваше терпение, и, как я надеюсь… – договорить прекрасный не успел, так как его сбил с ног клубок, что заболтался за дверью с привидением. В мгновение ока принц оказался привязан к креслу.

– От нас так просто не сбежишь! – выкрикнул крохотный комочек, оставшийся от клубка.

– Я и не собирался! – попытался освободиться от пут принц, но ничего не вышло.

– А зачем тогда бежал? – не сдавался клубок.

– Так совестно же, без портков и при даме с такими историями! – усмехнулся прекрасный. – И кстати, целовать меня действительно было необязательно: сегодня ровно сто лет со дня сотворения заклятия, и теперь оно пало. И бежать мне некуда. Очень прошу вас меня развязать.

Василиса махнула рукой, и клубочек, хоть и нехотя, освободил прекрасного.

– Ну и как ты оказался на ложе спящей красавицы? – Василиса достала из туеска пироги с картошкой, флягу с молоком и мешочек с орешками, пододвинула к прекрасному принцу. – Угощайся, рассказывай!

– Да тут целая история приключилась, – ответил принц, протирая пыльные кубки свисающей с постели простынёй, – девушка мне одна нравилась очень.

– А ты ей нет? – усмехнулась Василиса.

– Да она даже и не знала про меня. Я кто? Пастушок. А она царевна, – вздохнул прекрасный, разливая молоко. – А тут конкурс объявили на самую прекрасную девушку всех королевств, вот я и решил, что это мой шанс с ней познакомиться. Стащил багаж из кареты какой-то дамочки, переоделся, вошёл в свиту к царевне.

Да я вообще случайно на сцене оказался! Свалился со стропил, когда должен был посыпать на голову своей госпожи лепестки роз. И вот…

– Ты? Ты стал самой прекрасной? – расхохоталась Василиса.

– Ну да, само собой. Посмотри на меня! Разве я не достоин короны? Конечно, с кнутом в руке я выгляжу более мужественно, чем в платье, но лучшего способа познакомиться с принцессой я не придумал. Да и как к ней подобраться сквозь весь этот забор из стражников.

Василиса неуверенно пожала плечами:

– Ну-у… Не знаю, много есть способов. А принцем-то как стал?

– Вот представь: десять самых красивых принцесс бродят по помосту в одних подштанниках с лифами, на флейтах играют, в разные стороны гнутся, лучезарно улыбаются, а внизу их подданные поджидают, хлопают в ладоши, улюлюкают – и все с завязанными глазами!

– Зачем? – удивилась Василиса, жуя бутерброд с сыром.

– Потому что! Нельзя просто так на прекрасных принцесс смотреть, только восхищаться. Да ты дослушай! Вот моя прекрасная, значит, выходит на помост, я сижу наверху с целой корзиной лепестков, засмотрелся, излишне наклонился и как бултыхнусь вниз! И прямо к ней в руки. Поймала она меня, понимаешь? А другие как заверещат! Эти, с завязанными глазами, решили, что самая красивая на сцену вышла, раз уж принцессы не могут чувств сдержать, и все розы, которыми должны были голосовать, к нашим ногам покидали.

Ты не представляешь, что тут началось! Такая драка за цветы! Через пять минут прекрасных от меня не отличить было. Все растрёпанные, поцарапанные! Стража прибежала, их тоже стеблями отхлестали. Чтобы не подсматривали!

В общем, сорвался конкурс. Решили, что девушки сами решат, какая из них самая-самая!

– А ты?

– Что я? Меня за свою приняли! Несколько раз пересчитывали, перекличку устраивали, и каждый раз разное число принцесс оказывалось. Решили, что все, кто на сцене, примут участие в голосовании, включая двух стражников, одного карлика и трёх любопытных мышей, что спрятались под лепестками. Этих, правда, сразу выгнали… Не важно! Важно, что моя любимая была рядом и держала меня за руку.

– Ох, – прижала руки к груди Василиса, пуская умильную слезу.

– Рано радуешься, – вздохнул прекрасный, – выяснилось, что все голоса достались царевне из второго государства. Она воспользовалась суматохой и тайно пересыпала все лепестки в свой ящик!

– И что?

– Я только одно понял: когда принцессы выясняют, кто из них самая красивая, мужчинам лучше держаться подальше.

– ?..

– Чуть не затоптали!

– Ой, – согнулась пополам Василиса, утирая слёзы, выступившие из глаз от смеха, едва она представила бой, где за место шпаг использовались розы, – а дальше?

– Дальше были перевыборы.

– Опять?

– Ага! Мы, прекрасные принцессы, должны были написать имя самой красивой, по нашему мнению. И было одно условие – своё собственное имя писать было нельзя.

– Кажется, я начинаю догадываться, – усмехнулась Василиса, – все написали своё?

– Совершенно верно, – засмеялся принц. – Но оказалось, что не все девушки умеют писать и просто поставили на бумажке крестик! После этого я предложил устроить конкурс на самый румяный блин.

– И?

– В результате вся площадь была белой от муки и сладкой от мёда, а вот блины, как оказалось, умею печь только я! Но как истинный джентльмен, подложил его в тарелку своей принцессы, откуда его стащила красавица из три четвёртого, у неё увела половинку из три шестого, потом он, уже надкусанный, оказался в руках у три седьмой. И результаты вновь аннулировали…