Оценить:
 Рейтинг: 0

Аптека Пеля

Жанр
Год написания книги
2024
Теги
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
7 из 9
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Какой еще охраняемый объект? – недоумевал Санек, поскальзываясь на мокрых ступеньках.

– Читай, – коротко бросил полицейский. На стене под флагом России весела синяя доска и прежде, чем его затолкали в помещение, он успел прочесть: «30 отдел полиции».

Внутри было пустынно. Слабый гул доносился из-за стекла. В дежурке работал телевизор. Двое ментов смотрели футбол.

Пока его конвоир о чем-то переговаривался с дежурным, Саньку приказали сесть на металлический стул, который обжег зад и ляжки арктическим холодом. Ступням тоже досталось. Кафель в отделении не предполагал подогрева и по ощущениям напоминал каток. Парень, как мокрый воробей на жердочки весь собрался в комок, нахохлился то ли от ледяного дождя, пролившегося на его белобрысую голову, то ли от страха, что влип не по-детски. Поди докажи теперь, что он Санька Чепухин, – фиг поверят, точно так же если бы он назвался Илон Маском, документов-то нет.

– Пили? Вещества запрещенные употребляли? – поинтересовалась девица в погонах сержанта на огромной, словно с мужского плеча форменной куртке. Из-под бейсболки торчали сосульки желтых волос.

Санька мотнул головой.

– Что делали ночью возле отдела полиции? – она была нарочито резка, так чтобы никто не заподозрил ее в женской слабости.

Сказать, что подглядывал за барышней Евлампией, и уже не выйти на свободу. Еще и дурку вызовут. На освидетельствование потянут. Санек молчал.

– Документы имеются?

– Они у вас. Ваши забрали, – чистосердечно признался, надеясь облегчить свою участь, но не вышло.

– Давай, Валера, до утра его в обезьянник, а там Сергеич придет, разберется, – обратился к девушке тот, что прихватил Санька у дома. – Что с него взять: голый, трезвый, но какой-то подозрительный, – приговорил он арестанта, зевая. – Устал я сегодня что-то зверски. Пивка и в койку. Все, мое дежурство кончилось. Давай, поднимайся.

Саня поднялся с нагретого стула и пошлепал за решетку, оставляя за собой мокрый след. Со света он не сразу заметил, что в камере не один. В углу на лавке в полумраке белел, будто набитый чем-то мешок. Санек сел тут же у решетки на противоположную скамейку и, растирая запястья, освобожденные от наручников, пригляделся.

Услыхав лязг запираемого замка, «мешок» качнулся, и из воротника вылезла голова. Между темных прядок жестких волос, закрывавших взгляд, как у болонки, блеснули черные глаза. Следом показался острый нос и тут «мешок» отвернул воротник, предъявив сокамернику вполне интеллигентное лицо мужчины, с ухоженными усами и седой бородкой клинышком.

– Здрасьте… – пробурчал Санек извиняющимся тоном. Как вести себя в непривычном месте, он не понимал. Да к тому же замерз, отчего бледное тело слегка потряхивало и теперь, засунув руки между колен, продрогший узник пытался хоть немного согреться.

– А вы почему голый? – участливо поинтересовался «мешок» сиплым со сна голосом.

– Вышел из дома. Думал ненадолго. А вот как получилось…

– Бывает… Недалеко живете?

– Недалеко. Напротив рынка Андреевского. Там где аптека, только за углом. В переулке.

– Знаю этот дом… – задумчиво подтвердил старик. – А меня Петр Михайлович зовут. Артюхин. Не слыхали?

– Нет. Я не местный. – Санька осмелел и так же как его сокамерник забрался на скамейку с ногами, искренне радуясь, что та из крашеных досок и согреть ее остывающим телом будет гораздо легче, чем железный стул. Однако кафельные стены кусались – прислонившись, он вздрогнул.

Артюхин заметил, задергался, высвобождаясь из плена огромной, с вырванным на рукаве клоком, дубленки. Приподнявшись, он положил нагретую овчину на скамью рядом с сокамерником, а сам остался в кителе с одним майорским погоном и обрезанных джинсовых штанах в бахроме ниток. Завершали затрапезный модус ядовито-желтые женские сланцы с пластиковым цветком на боку. Дед выглядел типичным бомжом.

– Будьте любезны, не побрезгуйте. Смотрю, молодой человек, вы совсем окоченели. Хоть и лето, но ночные температуры низковаты. Да к тому же, я предполагаю, на улице дождь. – Артюхин вернулся на прежнее место и забился в угол, поджав сухие и кривоватые, похожие на снетков конечности. – Да-с… – протянул он, глядя на Саню, нырнувшего в овечий жар настоящего армейского тулупа цвета топленых сливок. И пах он до одури родным, деревенским. Саня вспомнил бабку и их бородатого козла Витю, который убегал на пристань, клянчить табак у пассажиров. Кто приучил его жевать сигареты, не ясно, но козел так втянулся, что уже и жить без курева не мог. Приставал к мужикам, совал бородатую морду в карманы и все понимали, что Витя хочет закурить. Опровергая все страшилки, про то, что грамм никотина убивает лошади, Витя с удовольствием сжевывал, по нескольку штук за раз.

– Как вам бекеша? – поинтересовался дед. – Еще николаевская овчина. Непродуваемая! – с восторгом произнес он.

Тулуп был знатный – вмиг согрел и разнежил. Санька уткнул нос в шелковые завитки, и лениво цедя буквы, поинтересовался у деда, скорее ради приличия и для поддержания пустого разговора, за которым, возможно, им предстояло провести всю ночь:

– Служили?

Артюхин, не понял вопроса, глаза под жесткими патлами живо заморгали.

– А… вы про это? – спохватившись, он хлопнул себя по плечу. – Нет-с. Китель, пардон муа, на помойке нашел. Но вы не подумайте. Он определенно новый. По цвету видно – парадный. Совсем не надеванный. И удивительно мне подошел. И знаете ли шерсть. Не английский шевиот, конечно. Но тоже не дурно греет. А вы так и не представились?

– Саня. Саня Чепухин, – отозвался парень, чувствуя как под овчиной мягчает тело, и приятная дремота наполняет тяжестью веки. Ему хотелось уснуть и видеть во сне милую барышню Серёдкину, но говорливый дед не унимался.

– Так, вы, значит, в доме господина Пёля изволите проживать? На Седьмой линии? – тихо и даже осторожно поинтересовался Артюхин. Притулившись к стене, он сложил на животе руки и, казалось, задремал. Но нет: «Помню, пользовал спермин Пёля. Выдающийся был экспериментатор! Обывателям дай свечи от геморроя, да соли от насморка. А он изобретал эликсир жизни! Можно сказать, жизнь положил за науку».

– Изобрел? – вяло поинтересовался, обласканный тулупом Санек, почти засыпая.

– О, нет! Он изобрел кое-что похлеще… – сдавленный шепот Артюхина над его ухом прозвучал жутковато. Пожалуй, скомандуй теперь дневальный во всю свою солдатскую дурь: «Рота, подъем!» он бы не вырвал Санька из сонного плена так резво, как этот таинственный шепоток. А вдруг. А вдруг дед что-то знает. Что-то сможет ему объяснить. Только вот как спросить, как начать разговор… Но дед его опередил:

– Если я вам скажу, что я «ваше превосходительство», так вы мне, небось, не поверите. А зря! У меня вот здесь вот, – старик прикрыл ладонью погон на кителе образца развитого социализма, – не звезды, а корона Российской империи лежала.

«Два сумасшедших в одном обезьянники – веселый зоосад», – подумал Саня. Он уже не сомневался, что старик с приветом. Главное, чтобы Артюхин, не догадался, что его собеседник тоже не всегда с головой дружит.

– Не верите, – обиженно просипел старик в своем углу, роняя на грудь косматую голову. Саня подумал, что дед наконец заснул и опрометчиво пробубнил: «Верю, верю». Артюхин тотчас встрепенулся и совсем по-звериному сиганул с одной скамьи на другую. Оказавшись рядом, он запустил пальцы в шевелюру и, остервенело рыча, принялся драть, зачесывая назад. Волосы вздыбились, открывая умные глаза, высокий гладкий лоб и почти эльфийские уши. «Вот леший!» – изумился Санек. Как то неуютно ему сделалась рядом с «вашим превосходительством». Поди, угадай, что там, в голове у психа. Накинется и заклюет до смерти. На всякий случай парень нырнул поглубже в воротник и затаился.

– А вы знаете, что время и пространство бесконечны? Ничто не имеет плоти и все есть плоть.

От этой мысли Саньку стало неуютно, потому, что мозг его с трудом вмещал и электричество, куда там нейросети, пять джи и прочие «черные дыры» его образования. В ответ он только вяло шевельнулся в своем овечьем коконе.

– Так вот, – Артюхин, сиганул на место, в прыжке роняя с ног дамские шлепки. Глаза его сверкали неистово и Санек забеспокоился. Он отогнул воротник, чтобы быть начеку, если вдруг «ваше превосходительство» забалует не на шутку. – Так вот, – повторил дед, загробным голосом. – Я тот, кого злой рок забросил в бездну. В безумную нескончаемую гонку за собственной тенью. Я призрак, я ничто и я живой… – старческий голос дребезжал, наполняя камеру потусторонней жутью. Артюхин мелко затрясся, с лица его точно смахнули черты. Оно вдруг сделалось плоским прозрачным овалом, да таким, что за ним отчетливо проступил голубой мелкий кафель стены обезьянника. Руки и голые ноги, такие же плоские, будто вырезанные из плексигласа задергались в конвульсиях… И дед исчез.

Китель с джинсами, внезапно оставшиеся без хозяина, сиротливой горкой лежали на скамейке, вроде их обладатель, спешно сбросив с себя одежду, вышел в соседнее помещение на медосмотр и куда-то запропастился.

В камере сделалось непривычно тихо. Приглушенный свет наружной лампы обозначил тенями квадраты решетки на небесном кафеле, и Саньку почудилось, что в каждом из них множится отражение старика Артюхина со всклоченными волосами и аккуратной бородкой на плоском овале, только что бывшим живым лицом.

Раскатистое: «А-а-а!» вырвалось из перепуганного нутра. Парень кинулся на металлическую сетку и, вцепившись в нее, стал трясти, раздувая ноздри и тяжело дыша. «А-а-а!!!» – завывал он тоскливо и жутко. Распахнутый тулуп обнажил безволосую грудь, по которой ползли крупные капли пота.

Его услышали.

К обезьяннику по беленому коридору, отделявшему КПЗ от основного помещения участка, не суля ничего приятного, в развалку приближалась сержант Валера. В кукольном кулачке поблескивала связка ключей. Росту в полицейской было, чуть больше, чем в портновском сантиметре, но гонору хватило бы на полк чиновников.

– Рот закрыл, – приказала дежурная еще издали, тоном, исполненным раздражительной скуки. Злое лицо очень шло к ее погонам. – Чего буянишь?! На место сел, б-я! – разгоняя голос, скомандовала она и, вскинув руку, звезданула по решетке ключами рядом с перекошенной физиономией узника.

Выяснять почему завыл парень стражница не стала, развернулась и так же неспешно удалилась, туда, откуда доносились звуки, похожие на гул стадиона. Менты смотрели кубок кубков, не отрываясь от рабочего процесса. А это чмо посмело мешать.

Санек обмяк, отпустил решетку и обернулся – в углу, облаченный в парадный китель и джинсы, скрестив тощие ноги и сдвинув густые щетки сивых бровей, сидел дед Артюхин.

– Как?! – простонал парень, плюхаясь на скамейку.

– А вот так! – ответил сокамерник мрачно.

– Но, но… – не веря глазам, забормотал Саня. – Как вы исчезли?

– Если бы спросили – куда? Я бы ответил так же – не знаю! – дед помедлил и добавил доверительным шепотом: «Теперь-то вы верите, что я градоначальник Санкт-Петербурга!»

– Верю, – кивнул парень и неумело перекрестился.
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 >>
На страницу:
7 из 9