Жить примером

– Ты вернулся. Как же долго тебя не было…

– Долго… Прости, мне нечем тебя порадовать. Я не привёл Лео. Но я знаю, где он. И он ждёт тебя.

– Это… хорошая новость. Но ты… что же ты натворил?

– Об этом потом. Нас двое, со мною мой друг, Ги. Мы будем в кабинете. Утром встанешь… К тебе всё также по утрам приходит одна Тилла?

– Да.

– Только ей, слышишь, только ей скажешь, что я вернулся. И так, чтоб никто не заметил придёте к нам.

– Хорошо.

– Будь аккуратнее, Лана. Это всё очень серьёзно. И… опасно.

– Я поняла.

Поцеловав дочь в темечко с запутанными и теплыми волосами, я вернулся в кабинет. Ги уже спал на диване, я устроился в кресле и тоже задремал.

Проснулся я от того, что Ги тряс меня за плечо.

– Что случилось? – спросил я.

– У двери кто-то стоит. Пару раз тихо стучали. Ты не слышал?

– Нет, – я потянулся. Как же хорошо я уснул.

Я встал и открыл дверь. Там, в тишине коридора, стояли Тилла и Лана. Войдя в кабинет, Лана обняла меня и долго не отпускала.

– А я уж начала думать, что девочке всё приснилось, – улыбнулась Тилла.

Я познакомил Ги с Ланой и Тиллой и предложил сесть.

– Слушайте. Скоро нас начнут икать. Скорее всего догадаются, что это именно я совершил побег с каторги. Будем надеяться, что им и в голову не придёт, что я мог вот так просто заявиться в свой собственный дом… Это и хорошо. Тилла, скажи, что ждёшь к обеду родственников: брата и сестру.

– И сестру? – переспросила Тилла.

– Да. Ги никто не узнает, а вот меня, сами понимаете. Тилла, принеси, пожалуйста, мне свою одежду: платье, платок – всё, что сочтёшь нужным для маскировки. И желательно прямо сейчас, – я посмотрел на часы. – Ведь всё по–прежнему? Общий завтрак слуг с 10 до 11 после завтрака господ?

– Да, всё по–прежнему.

– Тогда поторопись, пожалуйста, – и Тилла выскользнула за дверь.

– Что ты натворил, отец? И что ты задумал? Мне страшно за тебя.

– Не бойся. Ничего я не натворил… Нет, натворил, но очень давно – лет 200 назад. Теперь исправляю. Пытаюсь.

Я зашел в свою гардеробную, нашёл простую, немного старую, но вполне приличную одежду – в ней я любил повозиться в своей розовой оранжерее. Возвращаясь в кабинет, у лестницы я встретил Тиллу, вопросительно посмотрел на её пустые руки.

– Простите, милорд, но мне пришлось надеть одежду, предназначенную Вам, иначе меня увидели бы с ней.

– Ты молодец, Тилла. А теперь, дамы ступайте. Вы и так опаздываете к завтраку.

4

Через час мы брели по саду в дальнюю калитку, чтоб выбраться на площадь, побродить часа два и вернуться в дом как родственники Тиллы.

Всё сложилось благополучно, и за обедом мой «брат» Ги уже рассказывал домочадцам нашу историю. Мне пришлось стать немой сестрой – мой баритон никак не хотел походить на женский голос. Добрая хозяйка Милана позволила нам остаться в доме помогать по хозяйству. И мне было поручено ухаживать за розами.

– Как хорошо, – говорила она, по–моему, слишком возбуждённо, – что вы приехали, и что Вы умеете ухаживать за розами. Мой отец, да будет он славен на века, никого не подпускал к ним. Но его давно нет, а мы никак не могли подыскать подходящего специалиста.

Весь оставшийся день я приводил в порядок розарий – он был действительно в запустении. Многие сорта погибли, лишь куст шиповника разросся, цвёл, пьяня невероятным ароматом. Шиповник, дикая роза, не подвергавшаяся генетическим модификациям. Лишь он цвёл.