В твоих глазах я сгораю

Я слегка подпрыгнула от удивления. Обернувшись, увидела, что Дима приподнялся и смотрит на меня из-за спинки дивана. Он сонно улыбнулся, произнеся:

– Один – один!

– Я не хотела тебя будить… – Мне стало совестно. Диме и так вчера досталось от сестры, так еще и я шуршу тут ранним утром.

– Все нормально, – сказал он и шлепнулся обратно на диван, исчезнув за спинкой.

Но как только я подошла, он сел, спустив ноги на пол. Я устроилась рядом и тихонько спросила:

– Вы поссорились из-за меня?

Взъерошенные волосы Димы забавно падали кудряшками на глаза. Дима помотал головой и немного хрипло произнес:

– Не заморачивайся.

Я чуть не уронила стакан воды. Черт возьми! Какой же Дима привлекательный – даже вот такой, невыспавшийся, лохматый… Поймав себя на том, что безбожно пялюсь на него, я торопливо сделала глоток воды и спросила:

– Алина уже ушла на работу?

– Ушла. Как пионер, в шесть часов, гремя тут всем, чем можно, стараясь разбудить меня. – Дима сладко потянулся. Я не могла оторвать от него взгляд. – Вера, ты мне скажи, почему она так трясется над тобой?

Его горячая рука дотронулась до моей щеки, убирая выбившийся локон за ухо. Я увидела его пронзительный взгляд. Дима смотрел на меня, нежно улыбаясь и явно ожидая ответа.

Вопрос и прикосновения заставили меня нервно сглотнуть. Я бы не хотела ему рассказывать про ту болезнь, от которой лечилась.

– Старшие сестры вечно тревожатся за младших, – опустошив стакан и поставив его на пол, я уставилась на него.

– Ты не умеешь врать! – Дима цокнул языком. – От слова совсем!

– Но это правда!

– То, что ты не умеешь врать? Безусловно!

Я подняла голову, посмотрела на Диму, набрала побольше воздуха в легкие и начала:

– Мне было три года, когда начались эти тяжелые приступы…

– Приступы чего? – Дима внимательно слушал, повернув голову в мою сторону.

– Поначалу были попросту обмороки, ничем не сопровождающиеся. Я раз – и падала. В любой момент, независимо от времени суток. Мне не хватало воздуха и…

– Хроническая астма?

– Да, – прошептала я.

– И что после?

Малахитовые глаза смотрели на меня с сочувствием. Мне стало не по себе. Не для того я решилась поведать об этом, чтобы увидеть такой взгляд.

– После продолжительного лечения она исчезла.

– Но ведь может снова вернуться?

– Это вряд ли. – Покачав головой, я наградила Диму нежной улыбкой. Он смотрел на меня все теми же добрыми глазами. Не выдержав, я произнесла: – Только не нужно меня жалеть, ладно? Я такая же девушка, как тысячи других!

– Правда?! И ты торжественно клянешься, что больше не будешь неожиданно падать в обморок?

– Дим…

– Да я же шучу!

Я взяла стакан, поднялась с дивана и поставила стакан на столик.

– Ты не обиделась?

– Нет! – соврала я.

Мне было неприятно. Меньше всего я хотела, чтобы меня жалели. Я ведь действительно ничем не отличаюсь от других девушек: так же живу, сплю, бегаю, радуюсь. Жалость – самое скверное, что может чувствовать человек к другому человеку.

– Какие планы на сегодня?

– Не знаю, Дима…

– Хочешь поваляться дома?

– Быть может! Не знаю…

– Мышка, выше нос!

Мышка? Как он меня назвал?

Это прозвище было такое нежное… Приятное…

– Э-мм… – выдавила я. И ужаснулась: это все, на что ты способна, Вера? Какое-то мычание? Браво!

– Пусть это будет нашим малюсеньким секретом! Ты же не выкинула игрушку? – Дима резко поднялся с дивана и пристально посмотрел на меня. – Мышка, ведь так?

– Да… – прошептала я.

– Ну вот и все, будешь Мышкой! – Он развернулся и пошел в свою комнату, бросив через плечо: – Ты очень похожа на нее.

Похожа на кого? На Алину? Он это имел в виду?

Мысли наполнили голову, не давая сосредоточиться.

Весь день, до того, как придет Алина, мне придется провести с Димой.

Я даже не представляю, от чего мне страшно: от того, что нам будет не о чем поговорить, или от того, что теряю голову от его улыбки?