Когда по-прежнему сбываются мечты

Повернулась и встретилась с бешеными черными, словно сама тьма, глазами.

– Значит, вела себя по-настоящему и так, как хочется? – спокойно спросил он.

– Да! Да! – Я ждала хоть каких-то эмоций, но он лишь саркастично ухмыльнулся.

– Завтра же Васильева здесь больше не будет, посмотрим, что ты скажешь через пару дней, – сказал и отправился на выход,

– При чем здесь Васильев? Игнат, не переводи стрелки, ты сам не ангел.

– Ты посмотри, заступаешься за него. – Он слегка повысил голос, и только тогда я поняла, что его все же проняло, только выводы он сделал какие-то идиотские, и не объяснишь теперь.

– Я не ангел, – прорычал он, – далеко не ангел, скорее, демон, но рогов, даже не надейся, не потерплю!

Развернулся и широким шагом вышел за дверь, ощутимо хлопнув ей напоследок.

«И чего ты добилась Яна?» Глупо, глупо. Как же все глупо!

Повалилась на кровать лицом в подушку и заревела. Понимание того, что сделала ситуацию только хуже, окончательно выбило меня из колеи. Ничего не добилась, ничего не узнала, только гадостей наговорила, а он тоже хорош… Васильев-то при чем?

Глупая у Игната ревность, совершенно беспочвенная. Навыдумывал не пойми чего. А я скатывалась в еще более глубокую депрессию, ведь, как говорят, по себе судят, возможно, потому он и ожидает подвоха, раз сам ходит на сторону.

«Стоп, меня не туда понесло. Нет никого у него. У него никого нет! Никого! Никого! Только я и дети и больше никого!» Слишком больно было даже допускать мысль о возможной измене.

Глава 2

Игнат

Как же я был самонадеян, когда решил, что в семейной жизни нет ничего трудного. Приложу немного усилий – и все сложится наилучшим образом.

Все оказалось совсем не так. Жизнь с Яной напоминала сидение на пороховой бочке. Причем не из-за ссор, ругани или прочего недопонимания. Отнюдь, мы жили в мире и согласии.

Яна занималась домом и нашими щенками, категорически отказалась пользоваться услугами няни и целую неделю проплакала, когда через полгода после родов у нее пропало молоко и пришлось наших малышей перевести на искусственное вскармливание. Признаться честно, я не стал идеальным мужем или отцом от слова совсем.

Весь год с момента рождения Марка налаживал связи с другими кланами теперь уже как официальный преемник. Если раньше все это было на словах, то теперь всем было понятно, кто станет следующим Альфой центральной стаи. И для того чтобы семья была в безопасности, сейчас мне требовалось прилагать еще больше усилий. Яна спокойно реагировала на мои многочисленные разъезды и редкие появления дома. Иной раз мне казалось, что ей вообще все равно, есть я в их жизни или нет.

У нее отлично получалось самой воспитывать и следить за близнецами, поддерживать порядок в нашем далеко не маленьком доме, да еще и гвозди забивать. Однажды приехал вечером домой после работы и наблюдал чудную картину, как она ползает около детской кроватки и что-то там подкручивает, Ариша и Марк сидели рядом с пластмассовыми отвертками и ключами в руках. На мой вопрос, почему она не взывала мастера, Яна сдула выбившийся из хвоста локон черных волос и, махнув, ответила: «Да тут всего лишь гайки на маятнике подкрутить нужно было. Делов на десять минут». В тот момент я почувствовал себя недомужчиной. Как прикручивать гайки, я, конечно, знал, но о каком мятнике она говорила, понял лишь спустя пару дней, изучив инструкцию к кроватке.

И так весь год: она мне улыбалась, искренне радовалась, когда я возвращался домой, страстно отдавалась по ночам. Но меня не покидало ощущение этакого безразличия с ее стороны. Она не показывала негативных эмоций совсем, и меня это бесило. Меня раздражало ее спокойствие в те моменты, когда любая другая нормальная женщина проявила бы недовольство как минимум или скандал с битьем посуды как максимум.

Я жаждал эмоций от нее. Волк внутри меня рвался на волю, когда чувствовал ее холодность, и я начал откровенно побаиваться, что не смогу его сдержать. Детский страх невозможности вернуться к человеческому виду никуда не делся и преследовал по сей день.

Да, бесспорно, выработанный с годами контроль над внутренним Я помогал мне справляться с этим. Но с каждым разом все хуже и хуже. Я был абсолютно солидарен со своим волком и испытывал те же чувства глубокой привязанности и тяги к Яне. Собственнический инстинкт во мне взыграл сразу в день нашего знакомства, одного лишь не учел: женитьба на Яне не принесет мне должного успокоения. Волк чувствовал, что она моя лишь на бумаге.

Когда сегодня увидел Васильева в каких-то миллиметрах от своей жены, почти озверел, сдержался, лишь услышав многочисленный детский смех внутри особняка. Иначе разорвал бы его к чертовой матери.

Взял свою девочку за подбородок и почти успокоился, волк внутри урчал в ожидании прикосновения к ее мягким губам, но потом уловил запах серого волка, и я, почувствовав, как от злости сами собой трансформируются когти, поспешил скрыться подальше от Яны. «Каждый гребаный день рядом с ней словно чертовая проверка на выдержку!»

Когда вышел из душа, услышал шорох в нашей спальне, принюхался, и улыбка расцвела на лице сама собой. Приоткрыл дверь и увидел счастливого Марка, протягивающего ко мне ручки. Бережно подхватил сына и, вдохнув до боли родной запах, успокоился. Волк внутри довольно пофыркивал, подтверждая очевидные факты: «Хороший щенок! Мой щенок!»

– С днем рождения, сынок, пойдем я тебе отдам подарок?

Марк в ответ лишь отрицательно качнул головой и прижался ко мне плотнее, обняв маленькими ладошками за шею.

– Ну хорошо, тогда рассказывай, как ваши дела? Приглядывал за нашими девчонками? Я ведь тебя за старшего оставлял.

Сын усиленно затараторил непонятные слова на известном лишь ему одному языке. Только дочка понимала его речь, говоря с ним теми же словами.

Слушал внимательно, каждое слово и кивал, еле сдерживая улыбку. Ситуация требовала серьезного вида. Марк был вдумчивым ребенком, не особо любил активные игры, не любил посторонних. и только Ариша могла спровоцировать его на пакость. Дочь росла еще тем чертенком в юбке.

– Пойдем сестренку твою найдем? – Марк, ненадолго задумавшись, кивнул, и мы пошли вниз.

Эмоциональная дочь, стоило ей только меня заметить, в отличие от брата ринулась ко мне, громко крича: «Папи! Папи!» Подхватил ее второй рукой и на миг почувствовал единение; все, что нас окружало, ушло на второй план, только я и дети, без лишних слов, на голых инстинктах. Мы понимали друг друга и были близки. Выпустил щенков из объятий и пошел следом за ними к остальной малышне, думая о том, почему же с Яной не происходит такого единения и энергетического обмена? Ведь где-то внутри нее тоже есть зверь, я чувствую его силу, удивляясь тому, как до сих пор он не выбрался наружу. Скольких бы проблем мы избежали. Нам бы не понадобились слова, зачем? Мы и так бы все поняли друг о друге.

Незаметно солнце зашло за горизонт. Принесли огромный торт с двумя свечами, а гости замерли в ожидании.

Я помогал задуть свечу сыну и, как мальчишка,– не сдержался и загадал желание: «Поскорее бы Яна обрела вторую ипостась. Поскорее…»

Сразу после того как счастливые дети получили свои куски торта, на меня посыпалась новая волна поздравлений, и я упустил из виду жену. Весь оставшийся вечер она избегала любого общения, и я не стал ее тревожить. Постоянно смотрел на часы, пытаясь подогнать вперед время. Безумно желая как можно скорее сжать в объятиях Яну и прогнать прочь любые мысли о ее холодности и моем трещавшем по швам самоконтроле.

Только ожиданиям мои не оправдались: Яна устроила скандал. Даже в голове не укладывалось: она впервые за всю нашу совместную жизнь чему-то возмутилось. И весь идиотизм состоял в нелепости ее обвинений. Откуда в ее голове мог только взяться такой бред, будто бы я уже целый день в Москве.

Волк опять начинал рваться, и меня это уже серьезно пугало. Почти сорок лет жил, прекрасно контролируя себя, и тут Луна послала мне Яну, и на сколько меня хватило? Год? Полтора? Чертовы женщины. Врезал по дверному косяку и отправился обратно в особняк к Назимову. Слишком тяжело удержать себя в руках рядом с Яной, волк просится преподать ей урок, и этого нельзя допустить…

– Игнат? Не ожидал, – послышался скрипучий голос старика Николая, встретившего меня в парадной. – Чем обязан?

– Дядь Коль, мне бы успокоительного, – без предисловий начал я с самого порога, – того самого, которым поила меня Янина в детстве, когда я только у вас появился. Его можно как-то раздобыть?

– Задачка. – Мужчина начал щелкать пальцами, что-то раздумывая. – Ту настойку делал Веня, сам понимаешь, что после того, как мы его наказали, он рецептом с нами не поделится.

– Если только его дух, – недобро усмехнулся я.

– Вот и я том же. Из молодых толковых по этим делам никого нет, если только к Мари обращаться. – Он развернулся и направился в гостиную.

– Я не хочу, чтобы она поняла, кому это нужно.

– Понял тебя, постараюсь организовать все в лучшем виде. Ты мне только скажи, Игнат, неужели все так плохо?

Назимов опустился в кресло и потянулся в сторону стола за вазочкой, наполненной конфетами. Выудил из нее леденец и засунул в рот, показывая всем своим видом, что готов к долгому рассказу. Только вот что мне ему сказать? В собственных слабостях непросто признаваться.

– Мой внутренний волк все чаще рвется наружу, та часть его, которая перекрывает мое сознание, как в детстве.

– Вот это мне сюрприз на старости лет, – спешно разжевав конфетку, произнес он, – неприятный сюрприз, Игнат. Мне на тебя теперь не только клан и дочь нельзя оставлять, но и внуков вместе с Яной, а это поважнее всего остального будет.

Альфа поднялся с места и, небрежно засунув руки в карманы брюк, прошелся по комнате.

– Я добуду настойку, сделаю все возможное, а ты остерегайся всего, что тебя провоцирует, – подвел он итог и собирался удалиться, когда я его окончательно добил.

– Остерегаться собственной жены, Николай Александрович?