Человечек

– Хватит! – а у меня уже сердце закололо. – Больше чтобы я ни одного твоего родственника здесь не видел!

– Ты бессердечный черствый человек, – обвиняет меня Галя.

– Да! – чуть ли не выкрикиваю я. – Я бессердечный, черствый человек! Чтобы завтра тут никого не было!

А меня трясет и колотит! Устроили в моем доме общежитие! Пошел я к товарищу ночевать, на следующий день прихожу домой, дома никого! Это ж, какая благодать! А я давно не был дома один. Да я тут же в ванную залез, потом лег на диван, включил телевизор. И никто не мельтешит, не маячит.

Да я поверить не могу, что у нас, наконец, тишина и покой! Никаких чемоданов в прихожей, никаких людей, сидящих на кухне! И одеяло мое на месте и полушубок висит в шкафу. Да я такой радости давно не испытывал. Только Гали где-то нету. Так, наверное, по музеям шатается, показывает красоту нашего города.

Тут вдруг смотрю, записка на столе. «Валера, я поехала в Чингильтуй. Мы не можем быть вместе. Галя».

Ну и прекрасно! Мне хоть макаронами не сидеть не давиться!

И зачем мне такая жизнь?

Я же тут жениться собрался! Поехал на одной машине с товарищами, а невеста моя с мамашами поехали на другой. А товарищи меня поддерживают, да мы останавливаемся через каждый километр, наливаем.

А когда еще вот так выпьешь? А я сам себя уже не понимаю. Мне и страшно и охота, и мысли вдруг такие, а что если Анжела страстная женщина и я не смогу? А если наоборот, бесстрастная? Как с ней жить?

Да мне плакать охота, а мужики тоже чуть не рыдают, бояться, что я потеряю себя. Стану безвольным, малодушным, безгласным. Буду домой бежать после работы, таскаться с половиками, с мусорными ведрами. Буду за веники хвататься, за швабры, размахивать молотком и зубилом.

А они в это время на закаты будут смотреть, на летящие по небу облака…

– Нам тебя очень, очень будет не хватать, – говорит Генка и обнимает меня, как брата родного.

– Да я с вами буду, мужики, – смеюсь я.

– Валерка! – падает мне на грудь Николай Фомич. – Мы рады за тебя, рады! Только ты не забывай про нас…

– Да как же я забуду? – говорю я.

– Через два часа, – торжественно объявляет Миха, – наш верный друг и надежный товарищ Валерий Прохуддинов вступит в законный брак. Что сказать на это? – он обвел всех нас взглядом. – Любовь. Любовь, которая внезапно приходит и так же внезапно уходит, но товарищи всегда остаются, не смотря ни на что. Так выпьем же за нашу дружбу, которая никогда не заканчивается. Никогда не говорит, нет, не могу, в другой раз. Она всегда говорит да! Я могу! И именно сейчас, когда тебе нужно, – он посмотрел на нас влажными от слез глазами и продолжил. – Вот она, настоящая мужская дружба, которую ничто не заменит.

– Давайте мужики! – подхватил Гошка. – За дружбу за нашу!

Отъехали мы еще километр, снова вышли из машины, налили.

– Сегодня, – торжественно начал Николай Фомич, – трудно представить жизнь человека без семьи. Семья нужна, – он посмотрел на нас с печалью, – и, прежде всего, она нужна нам, иначе как жить? Как самому зашить штаны, когда я даже не могу вдеть нитку в иголку? Как самому сварить борщ? – тут он задумался, глядя куда-то вдаль. – Даже если бы мы умели все это, у нас все равно не хватило бы ни сил, ни терпения, поэтому выпьем за женщин. За сильных, добрых, терпеливых женщин. За наших матерей, которые всегда нас поддерживают, всегда зовут обратно домой.

– Давайте мужики! – подхватил Гошка. – За матерей за наших!

Отъехали мы еще километр, снова вышли, налили.

– В этот прекрасный день, – говорит Генка, – хочется верить в самое лучшее для нашего друга Валеры, – он чуть не прослезился. – Чтобы мы могли в любой момент придти к нему домой, выпить, поговорить, и может быть, даже остаться ночевать…

– Да всегда, пожалуйста! – тут же говорю я. – Приходите, ночуйте!

– Да куда мы пойдем? – вздыхает Генка. – Нас разве жены отпустят?

– Ну, тогда я к вам буду ходить, – радостно говорю я. – А что? Что Анжела одна не переночует?

– Да конечно переночует! – говорит Миха. – Только потом она неделю разговаривать не будет, заберется в твой шкаф, повыкинет все на помойку, иди, ищи потом, отбирай у соседей…

– Вот здрасьте! – удивляюсь я, а я вообще такого не ожидал.

– Я так до сих пор пассатижи найти не могу, – жалуется Колька, – фонарик свой увидел у соседа из второго подъезда!

– Да ты что? – удивляемся мы.

– Да! – говорит Колька. – Иду как-то с работы, и он мне навстречу. Я смотрю, а у него фонарик мой висит через плечо…

– Ну, надо же! – еще больше удивляемся мы.

– Оказывается, он нашел его на помойке и был несказанно рад, – говорит Колька, – так я смотрю на нем и рубашка моя и брюки…

– Вот новости! – говорю я, а мне как-то тревожно в груди.

– Давайте выпьем, – торжественно говорит Миха. – Выпьем за Валеру! За то, чтобы он никогда не встречал людей, расхаживающих в его вещах!

– Давайте мужики! – подхватил Гошка. – За Валеру!

– Так он такой радостный был, – смеется Колька, – и размер говорит, подошел и цвет.… А я смотрю на нем и ремень мой новый, который мне мама подарила на день рождение…

– Так надо было снять! – говорю я, а мне вообще нехорошо.

Я тут же представил себя. Как я иду после работы домой и вдруг вижу, как моя рубашка в тонкую голубую полосочку валяется на помойке вся в картофельных очистках и с ней рядом штаны, облитые помоями. Да у меня в груди закололо, застучало в висках.

Я-то жениться собрался и для чего? Чтобы вещи на помойке искать? Фонарик отбирать у соседа? Выпили мы, обнялись, отъехали еще километр, вышли. А мне плакать охота.

– Валерка! – говорит Тимофей Михалыч. – Ты принял смелое решение и это решение на всю жизнь, Валера! – он прижал меня к себе. – Теперь ты будешь думать о том, как незаметно уйти из дома и также незаметно вернуться… Ты будешь искать надежные места, чтобы спрятать туда свои деньги, но знай! – тут он возвысил голос. – Таких мест очень мало, – он крепко сжал меня в своих объятьях и с надрывом продолжил. – Помни, Валера, мы с тобой рядом, можешь прятать у нас…

– Да! – тут же согласились остальные товарищи.

– Я что-то не совсем понимаю, – говорю я. – Я что же, от жены буду деньги прятать?

– Да! – радостно восклицает Тимофей Михалыч. – И уже сегодня, сейчас ты должен найти книгу, которую Анжела никогда не станет читать. Это может быть справочник электрика, токаря, газоэлектросварщика…

– Пятиязычный словарь лингвистических терминов, – подхватывает Гошка.

– Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, – добавляет Генка.

– Этимологический словарь Фасмера, – заявляет Миха.

Я смотрю на них и не пойму, откуда такой набор слов? Да у меня вообще голова кругом, перед глазами туман.

– Я не смогу, – говорю я в полной растерянности, а мне вообще непонятно. Как? Как они такое читают?

– Главное начать, – говорит Тимофей Михалыч. – Ты сам потом поймешь, как это прекрасно!