Близняшки от босса. Сердце пополам

Когда я оказываюсь, наконец, рядом, то земля уже разбросана на полу вокруг. Тем временем Аля воодушевленно тянет на себя ветку драцены, ловит листья. Одной ручкой продолжает держать стебель, а второй срывает зелень. И мгновенно запихивает в рот.

– Аля, а ну нельзя! – рявкаю я и оттаскиваю маленькую обезьянку от «пальмы».

– Ну, сам подумай, – фоном продолжает Лена. – Вырастет Аля, и будем мы с ней, как сестрички или подружки. Это сближает. На вечеринки будем вместе ходить. Никто и не подумает, что я сильно старше, – хорохорится она, и ее счастье, что мне не до нее сейчас.

Вытираю грязные ладошки Алинки влажными салфетками, детскими – других давно не покупаю. И в рот дочке заглядываю, не успела ли проглотить листья. Надо бы избавиться от драцены вовсе – мысленно галочку ставлю. Тем временем Аля смотрит на меня так обиженно, будто я лакомства какого-то ее лишаю.

– А-ам? – и личико кривит, словно расплакаться готова.

– Аля ужинала? – с подозрением уточняю я, хотя заранее знаю ответ. Он читается в растерянном взгляде жены.

– Лена? – медленно встаю. – Ты забыла покормить ребенка? – изгибаю бровь, всем своим видом выражая недовольство.

– Я не знала, – жена по-настоящему пугается, взволнованно на ребенка посматривает. – Алечка не просила, ну, то есть не плакала. Я ведь от мамы Вали ее пару часов назад привезла, – оправдывается сбивчиво. – Разве она успела проголодаться? – выпаливает с неподдельным удивлением.

Вздыхаю тяжело, беру малышку за руку, увлекаю за собой в сторону кухни. Не собираюсь ничего объяснять Лене. Наверное, в этом и заключается моя главная ошибка – я не предъявляю ей претензий. Каждый раз жалею. Не хочу раздувать ссору.

– Зай, давай я помогу, – не отстает жена. – Я действительно думала, что мама Валя ее покормила.

Оказавшись в кухне, усаживаю Алю в детский стул, специальными ремешками пристегиваю, чтобы не вывалилась: у нее же шило в одном месте. Не удивительно, что Лена не заметила, как она сбежала.

Остыв немного, я готов продолжить разговор с женой. Поучительный.

– Думала, значит? А ты спросила, во сколько дочь ела? – захожу издалека, общаюсь в привычной для меня манере.

– Нет, – шепчет Лена, как школьница, не выучившая урок.

– А когда у Алинки ужин по графику? – задаю вопрос на засыпку.

– Ну, зай, график же у няни, – разводит руками. – Откуда мне знать? – приближается и по плечу ласково ладонью ведет. Подлизывается, бдительность усыпляет. Раньше это работало безотказно.

Но с появлением дочери в нашей жизни меня будто перемкнуло.

– Садись, Лена, два, – с сарказмом бросаю. – Час назад, – отвечаю сам, взглянув на часы. – Ты абсолютно не интересуешься дочерью. Что же ты за мать? – не выдерживаю я.

Жена вздрагивает и отходит от меня. Не спорит больше, не пререкается. И вообще меняется, как по щелчку пальцев.

– Извини, – опускается на стул рядом с Алей. – Я виновата, да, – говорит чуть слышно.

Нахожу в кухонном шкафу банки с детским питанием. Нормальную еду дочери готовит няня, но сегодня она на больничном. Я же могу только чем-то готовым накормить. Тоже, если посудить, не идеальный родитель. Еще чего-то от Лены требую. Алинке с нами обоими не повезло: мы – ветреные журналисты, помешанные на карьере.

Однако детей я хотел, да и жена поначалу охотно согласилась. Но на определенном этапе все пошло по наклонной…

– Я искренне не понимаю, как можно так наплевательски относиться к дочери после того, что МЫ с тобой пережили, – пытаюсь воззвать к ее чувствам, если они вообще остались.

– Ты злишься, потому что дело во мне, – покашливает жена и осекается, взгляд пряча. Мы оба знаем, о чем она.

– Лена, нет, не поэтому,  – кошусь на Алю и открываю баночку, щелкая крышкой. – Я ведь никогда не попрекал тебя. Наоборот, поддерживал с самого начала. Прошел все вместе с тобой, – беру пластиковую ложку и начинаю кормить дочку пюре. – Я помню, какая тяжелая беременность у тебя была. Как ты буквально не вылезала из больницы, особенно, в последние месяцы. Я переживал очень, берег тебя тогда. Продолжил заботиться о тебе и после родов, – напоминаю ей. – Обеспечил все условия для восстановления. Младенцем я сам занимался. Няню выбрал и нанял, маму позвал на помощь. Ночевал с дочкой. Ни ты, ни Светлана Григорьевна не касались ее, – внезапно тещу вспоминаю. На дух ее не переношу. – Лена, ты до сих пор, как королева, в отдельной комнате живешь. Не думаешь, что твое «восстановление после тяжелых родов» несколько затянулось?