Так рассуждая она поднялась на яхту. Отправились. Было ощущение
невероятного одиночества. Отчего – то было невыносимо обидно, что он
оставил одну именно в этот последний день. А еще она очень боялась вечера, их
предстоящего разговора перед расставанием. Каролина понимала, что он
должен состояться и боялась его. Они должны были поговорить. Нормально, по
– настоящему. Они же так долго этого ждали, шли к этому. Весь этот долгий год
для них было огромной роскошью – поговорить вживую, не онлайн. Хотя
почему она говорит: для них? Она уже с трудом представляет, что творится у
него в голове.
Когда мы болеем, очень часто не чувствуем вкуса еды, говорим, что еда
безвкусная. А сегодня у Каролины был какой – то безвкусный день. Ну, не
может радовать море, не могут окрылять и внушать доверие чайки, когда от
боли хочется кричать и плакать навзрыд.
– Главное не заплакать, – с такой пульсирующей мыслью Каролина
села в машину Алекса в тот вечер.
Они приехали в ресторан. Вокруг огромное количество расслабленных
алкоголем и весельем людей. Как специально подчеркивающих Каролине: “ты
уедешь, а здесь ничего не изменится. Не думай, что кому – то здесь станет
грустно без тебя”.
– Что – то вы какие – то печальные, – откуда – то из глубины зала к ним
подошел Роджер. И не надо так на меня сурово смотреть, Алекс, как будто я вам
помешал. Я вообще не к тебе пришел.
Роджер протянул Каролине большую коробку с восточными сладостями.
– My dear, передай, пожалуйста, Заре. Скажи, что от меня, от моего
пламенного сердца, скучающего по ней.
– Да, конечно.
– Так – так, – Алекс бросил взгляд на коробку, я теперь знаю, что у нас
сегодня на вечер к чаю.
– Даже не думай, я Заре уже написал, что ее ждет. А коробка, между
прочим, специально запакована так, чтобы сладости перенесли перелет.
– Ох и ничего себе. А ты страшный человек.
– Еще раз спасибо, Каролина, ну, не буду вам мешать. А то он, —
Роджер указал на Алекса, меня сейчас испепелит взглядом.
Роджер ушел. И Алекс с Каролиной разговаривали. Обо всем на свете,
кроме самого главного. Полчаса, один, два …
Она не выдержала первая.
– Алекс, как ты думаешь, когда утихнут забастовки и митинги?
– Не знаю, сложно сказать. Дай Бог, это ненадолго. Иначе я просто
останусь без работы – с туризмом возникнут огромные проблемы.
– Как только все прекратится, я приеду снова, ведь так?
Алекс замолчал. Казалось, он молчал целую вечность.
– У меня же еще много времени, благодаря тому, что я экстерном сдала
все экзамены. Я могу ещ …
– Тебе не стоит приезжать.
– Не волнуйся, я дождусь пока не наступит спокойный период. Не могут
же они вечность так выступать.
– Каролина, ты не поняла меня. Я не знаю, с чего начать, как сказать тебе
то, что давно должен был. We cannot continue any more.
Теперь молчала она. С каждым последующим его словом казалось, что
вот – вот должны подступить слезы, рыдания, но нет. Что это, неожиданность,