Домовой. Нечистая призма, хрупкая грань

Я тот, кого до смерти боятся, но, признаться, мне и самому безумно страшно. Ведь самое ужасное, что может постичь душу: бесперспективность сущего и неизвестность грядущего. Одна небольшая деталь усугубляет эту ситуацию: кажется, по всем мыслимым и немыслимым признакам я попал в Ад на Земле.

Поток энергий вырывает из раздумий о себе и обращает моё внимание на обитателей комнаты. Молодой человек лет тридцати пяти, к которому я часто прихожу, видит пресный серовато-синий сон про трудности на работе. Мы с ним не чужие.

Как только я перешел Грань рядом с ним, тут же вспомнил своего старого-доброго друга, будто кусочек детальки из яркой мозаики встал на место чёрного полотна моей прошлой жизни. Пока это всё, что у меня есть, поэтому я постоянно возвращаюсь к этому человеку в надежде, что сложатся новые фрагменты памяти. Копаясь в его сознании, нахожу бесчисленное множество воспоминаний и людей. Всё гадаю, кем из них мог быть я. Пока безрезультатно. Отчётливо слышу его мысли, когда выхожу за Грань, и, увы, не могу ничего сказать сам.

Имя друга я так и не вспомнил, но на удивление парень меня не боится, хоть и не узнаёт. Он ласково называет меня Домовым, а я принимаю это, не в силах сам себе ответить на главный экзистенциальный вопрос. Мне любопытно, почему же хозяин не боится ч?рного нечто, посещающего его дом. Возможно, мой человеческий друг действительно бесстрашен, а, может быть, люди тоже способны чувствовать связь на другом конце.

Девушка – другое дело. Е? я ещ? не видел. Крашеная блондинка мечется по подушке и комкает руками простынь. Е? сон подходит к кульминации, но мне нужно ещё. Желание колко вонзается в каждую частицу моей материи, и я не могу сдержать соблазн. В первый раз всегда страшнее всего.

Последние капельки плохого сновидения девушки растворяются под потолком. Она переворачивается на спину, прерывая поток. Сейчас ни одно ничтожное людское чувство мне не помеха, так что я трачу драгоценную энергию, осознанно иду на жертву, чтобы получить еще больше.

В предрассветном мраке воздух недолго, но ощутимо вибрирует, а затем беззвучно лопается, как мыльный пузырь: Грань прорвана. Тут же проникаю в сознание девушки. Повелеваю ей проснуться, но блокирую нервные импульсы.

Быть внутри сознания здорового человека всё равно, что сесть в автомобиль, не имея возможности повернуть ключ до конца и тронуться с места. Ты можешь не только порыться в бардачке, но и поиграться с некоторыми функциями: включить радио, фары, дворники. У кого-то салон обшарпанный и неухоженный. У этой девушки тянет на дорогую иномарку, разве что с кучей цветных картинок, как магниты на холодильнике. Она интересная. В прежней жизни я хотел бы знать её, но аура девушки мне ни о чём не говорит, да и в памяти друга е? не находил, – новая знакомая. Не стоило бы портить малину другу и сильно е? пугать, но зверя во мне уже не остановить.

Пока я пристально изучаю свою новую жертву изнутри, она осматривает меня снаружи. Поначалу, буквально несколько секунд, не понимает, что происходит. Когда к ней приходит осознание, паника вкусной патокой разливается по комнате. О, да! Я вижу, как бегают глаза несчастной, и впитываю каждую каплю её кошмара наяву, не упуская ни грамма. Моя человеческая часть слышит мольбы девушки не приближаться. Из последних сил стараюсь сдержаться, чтобы не сделать большего. В противном случае девушка лишится рассудка. Она чувствует это и сопротивляется. Её сознание барахтается, как бабочка, угодившая в топкое болото. Она вся пропиталась страхом.

Тем временем, моя сущность трепещет, набирается сил. Тёмная аура чернильными пятнами расползается по полу, благоговейно подрагивая. За Гранью все острее, приторнее. Будто хронический насморк резко проходит, и ты снова ощущаешь первозданный вкус и потрясающий запах пищи. Звуки вокруг становятся плавными, как материнская колыбельная, а привычные пастельные тона взрываются ярким цветом. Это дарит тепло, которое заполняет моё обледенелое нутро.

Пересечь Грань для такой твари, как я – единственный шанс испытать все пять забытых чувств разом, но долго здесь оставаться не получится. Скоро я наполнюсь так, что хватит и на обратный переход, и на прогулку по городу, о которой я так давно мечтал. Об эмоциях бедной девушки я подумаю потом. Знаю, что буду изводить себя. «Прости, милая. Надеюсь, ты сюда больше не вернёшься, ведь я не удержусь попробовать снова. Слишком яркие у тебя эмоции, – пляшут шальные мысли в моём сознании. – О, Главный, как же мне хорошо! До ужаса хорошо!»

***

Пятничное осеннее утро в городе Пушкино похоже на хамам с холодным паром. Туман спускается с неба на высотки, оставляя в воздухе мельчайшие капельки влаги и погружая улицы в плотную серую дымку. Самые ранние прохожие кутаются в полы курток и плащей. Промозгло, наверное, но я этого не ощущаю, потому что до краёв наполнен недавно выпитой энергией.

Фонари – ночные стражи – уходят с поста один за другим, от чего пейзаж становится почти однотонным. Лишь алые пятна деревьев горят вдоль проспекта, обозначая дорогу. Листья разноцветным дождём опускаются на чёрную землю от каждого сильного порыва ветра. Природа тихо и красиво увядает, чтобы соединиться в вечном сне с моим миром. Миром Теней. Он здесь, присутствует незримо, ощущается лишь немногими, но неуклонно влияет на Исходный Мир.