Письма подруге

По моему лицу сбежала слезинка. Я молчала, понимая – одно слово, и меня прорвет. Я почувствовала некую близость между нами. Посмотрела в серые глаза и увидела, как за серебристой радужкой ангелочки водили хоровод с дьяволятами.

– Если тебе нужно поговорить, я отличный слушатель.

Говорят, довериться незнакомцу порой проще, чем кому-то родному. Быстрее, чем успею передумать, я схватила парня за руку и повела за собой.

Мы обошли мотель и спустились по пологому склону к воде. Затем приблизились к монолитной скале, являющейся границей пляжа. Ее не обойти. Если не знать, как.

– И что мы здесь делаем? – наконец подал он голос.

– Идем на секретный пляж.

– Ого.

Я нашла расщелину в скале и увлекла байкера за собой в узкий ход. Через пару минут мы оказались там, где никто не мог нас увидеть. Секретный пляж.

Единицы знают про это место. Эд в курсе – если меня нет у маяка, то я здесь. А значит, трогать меня не стоит. Крайне редко прихожу сюда. Второе мое любимое место, оно наглухо отрезано от внешнего мира, несмотря на близость. Если на скале я наслаждаюсь той свободой, что так и не смогла обрести, то пляж служит мне для того, чтобы упиваться заточением.

Я замерла и уставилась на океан, бушующий все сильнее. Он рокотал и вздымался, волны уже были высотой с половину моего роста.

Ноа крепче сжал мою руку, напомнив о себе. Я подняла на него взгляд. Парень был заворожен красотой пробуждающейся первобытной стихии. Вода била по ногам, ледяными объятиями окутывала лодыжки.

– Охренеть, – выдохнул он. – Никогда не видел ничего подобного.

Он снял куртку и накинул мне на плечи. Меня окутали тепло и запах его тела.

– Так ты хочешь поговорить?

– Уже и не знаю.

– Расскажи, что тебя так беспокоит. Твои глаза постоянно грустят, даже когда ты смеешься.

– И как можно разглядеть это в постороннем человеке?

– Легко. Не понимаю, почему твой муж этого не видит.

– Ты такой странный.

– Не страннее тебя.

Чертовски обаятельная ухмылка.

Джинн сплел наши пальцы и повел меня к каменной стене нашего убежища. Поднял на руки, до чего легко ему это далось, уселся спиной к скале и усадил меня на колени.

– Я могу сесть рядом.

– На земле холодно. Так ведь теплее?

Его тон звучал необыкновенно обыденно. Словно не происходило ничего из ряда вон. Это действовало на меня успокаивающе, я полностью доверяла ему.

– Джессика, люди с такими прекрасными синими глазами не должны плакать. Поговори со мной.

– Зачем тебе это?

– Не знаю. Я так хочу. И вижу, что ты тоже этого хочешь.

Теплые пальцы сжали мое предплечье, кристально-серые глаза, отражающее темное небо, впились в самую душу и вытащили наружу все то, что я пыталась закопать. Я расплакалась и начала говорить. Говорила и говорила, рассказывала всю историю с самого начала и до самого конца. Ноа в самом деле оказался прекрасным слушателем. Разговоры с Эдом летят в пустоту, а Мэттью стремится во всем обвинить Эда. Но оказывается, вот что мне было нужно. Просто говорить и видеть, что меня слышат.