Не отрекаются любя. Полное собрание стихотворений

открытки не могут пропасть…

Однажды, дождавшись рассвета,
с последней надеждой скупой
ушла я месить километры
лиловой размякшей тропой.
Ушла я вдогонку за счастьем,
за дальней, неверной судьбой…
А счастье-то было ненастьем,
тревогой,
прибоем,
тобой.

Молния

На пасмурном бланке короткие строчки:
«Не жди. Не приеду. Целую. Тоскую».
Печатные буквы, кавычки да точки –
не сразу признаешь в них руку мужскую.

Обычно от молнии хочется скрыться,
бывает, она убивает и ранит…
Но это не молния – просто зарница.
За этакой молнией грома не грянет.

«Не жди. Не приеду»…
Какое мне дело!
«Целую. Тоскую»…
Какое мне горе!
И впрямь, вероятно, гроза отгремела,
ушла стороною за синее море.

Воспоминание

Мне жаль голубого приморского дня
с персидской сиренью, горячей и пряной,
с бушующим солнцем,
соленой моряной;
мне жаль этой встречи, короткой и странной,
когда ты подумал, что любишь меня.
Дымясь и блеща, закипали буруны,
чернели на рейде тела кораблей…
За нами пришла краснокрылая шхуна,
но мы не рискнули довериться ей.
Кричала сирена в порту, как тревога,
и стонущий голос по ветру несло…
Цыганка сказала: – Печаль и дорога… –
Такое у них, у цыган, ремесло.
Цыганка лукавая и молодая
взяла твою руку:
– А ну, погадаю! –
Но ты побоялся ее ворожбы,
ты думал, что можно уйти от судьбы!
Попробуй уйди…
Полустанок осенний,
печаль и смятенье последних минут…
Ни просьбы, ни слезы, ни ложь во спасенье
уже ни тебя, ни меня не спасут.

Но даже теперь, на таком расстоянье,
случается вдруг, и тебя и меня
в летящих ночах настигает сиянье
того голубого, приморского дня.

«Открываю томик одинокий…»

Открываю томик одинокий –
томик в переплете полинялом.
Человек писал вот эти строки.
Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе,
и в столетьях мы не повстречались.
Если я от этих строчек плачу,
значит, мне они предназначались.

«К земле разрыхленной припал он…»

К земле разрыхленной припал он,
ловя подземный сладкий ток…
Еще довольствуется малым
прогрызший семечко росток.
А уж над ним с утра до ночи
и после, с ночи до утра,
дожди таинственно хлопочут,
колдуют птицы и ветра…
Он кверху тянется.
Нигде так
не виден неуемный рост…
Он вымахнул до нижних веток
и хочет вырасти до звезд!
Он всех развесистей и выше
среди родных своих дубрав,
но что ни год – смирней и тише
его неукротимый нрав.
Еще он крепкий и красивый…
Звезда теперь совсем близка…
Но в нем уже иссякли силы
первоначального броска.
Так и застыл он на столетья