Дети Солнца. Встреча

Я вновь уставилась в потолок. Странно. Почему у меня не было состояния шока. Или что там бывает с людьми в таких ситуациях. Все, что я почувствовала – это удивление. И еще мне было неудобно звать на помощь. Ну, что я за человек такой? Если бы не сознательность водителя, на чей автомобиль я налетела, то лежала бы я вот так тихо-тихо и истекала кровью. И, наверное, точно так же бы тихо-тихо умерла.

Я зажмурилась. И еще, что это было? А точнее сказать, кто? И он что, правда хотел убить меня?

Я вспомнила бледное ошеломленное лицо водителя, бегающего вокруг меня, в ожидании машины скорой помощи. Он попеременно хватался за голову то левой, то правой рукой, качался и все спрашивал ни то у меня, ни то у столба, стоящего рядом:

– Вы откуда свалились? Вы же вылетели на меня? Я прав? Как такое возможно? Вы же вылетели с обочины? Вы не бежали. Я это точно помню. Вы словно безумная птица, врезались мне в лобовое стекло! Как такое возможно?

– Как такое возможно? – я повторила его слова.

Перед глазами вновь возникло бледное лицо с сияющими в темноте глазами. Они были так близко.

А до того, как он поднял меня, как пушинку за воротник моей куртки, до того он спустился с неба?

Мои размышления были прерваны стремительным вторжением в палату медсестры.

– И так, птичка вы наша, как самочувствие? – женщина средних лет в халате и со стетоскопом, болтающимся на шее, уже присела на край кровати и, распахнув ворот моей больничной рубашки, убрала повязку и теперь рассматривала совсем свежие швы на моей груди. Она будто и не ждала ответа. Действия её были доведены до автоматизма. Да и общалась она как бы сама собой.

– Ну, тут все хорошо. Ничего не кушать. Можно пить водичку. Сейчас сделаем укольчик, и отдыхай.

Вот уже укольчик был сделан, а я полностью проинструктирована о том, что можно, а чего ни в коем случае нельзя есть, пить, делать.

И снова я осталась одна. Вокруг царили белые стены и потолок. Глазу не за что было зацепиться, и я вновь вернулась к своим воспоминаниям о событиях прошлого вечера. Но, даже наедине сама с собой, не могла поверить в то, что видела. Медленно мои глаза закрылись, и я погрузилась в сон.

А потом еще три долгих месяца в больнице. Ткани вокруг швов загноились. Врачи делали все, что могли, но по какой-то необъяснимой причине мое тело отвергало свои собственные клетки. Убирая отмирающие ткани, врачи, конечно, старались спасти мою грудь, но в итоге пришлось все удалить, и теперь я была плоская, словно доска, с ужасными изломами шрама, который ветвился, будто дерево, растущее из солнечного сплетения и тянущееся своими корявыми ветвями к плечам и горлу.

Три месяца ада и бесконечной агонии, прерывающейся на отчаянно короткие передышки.

И, наконец, необъяснимое отмирание тканей прекратилось так же неожиданно, как и началось. Врачи разводили руками и говорили, что мне остается лишь благодарить небо за то, что я отделалась малыми потерями и сохранила главное – жизнь.

Глава 3

Первые дни дома я чувствовала себя пришельцем с другой планеты. Казалось, что прошла не одна тысяча лет с тех пор, как я последний раз была дома.

Обычные дела доставляли боль, даже по нужде сходить теперь стало испытанием. Ко всему нужно было привыкать заново. Шов на груди жутко болел.

Ощущая себя полнейшим инвалидом, я ковыляла из комнаты в комнату, дабы хоть как-то восстановить свою былую форму.

Виктор, конечно, старался заботится обо мне, но в своей особенной манере. Приходилось часто выслушивать лекции о том, что я трачу драгоценное время, что нужно заниматься спортом, так мое тело быстрее восстановиться. Радовался, что меня уволили с работы. Потом начинал высмеивать мои увлечения и мою жизнь в целом – это так он пытался заставить меня двигаться, развиваться…

Но не только мое тело находилось в состоянии разрухи, в моей голове так же царил полный хаос. И я все больше уходила в себя, закрываясь от Виктора, да и от всего мира в целом. О том, кто стал всему этому причиной, я старалась не думать. Но персонаж, придуманный мной, приходил во снах и пытался убить меня, вновь и вновь заставляя кричать и просыпаться от собственного крика.

Так прошли еще несколько месяцев.

Сегодня был день моего рождения. Я пригласила Риту. И теперь волновалась, хотя часто отвлекалась – терялась в своих мыслях, возвращаясь на несколько месяцев прошлое.

Сейчас, вспоминая недавний разговор с представителем правопорядка, я истерически хихикнула. А было это примерно так:

– Итак, ваше полное имя, пожалуйста, – пробасил весьма грузный ППп (представитель правопорядка) и приготовился записывать.

– Сарумова Анна Александровна, – неуверенно проговорила я. На что ППп явно удивился, но, посмотрев несколько секунд на меня, все же решил поверить и вернулся к листку с записями.

– Дата рождения.

– Седьмое марта тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, – на этот раз получилось достаточно уверенно, и ППп даже кивнул в подтверждении моих слов.

– Хорошо. Анна, на момент происшествия вы работали фотографом в одном из отделов компании «Фото и Федор»?

– Да, – кивнула я.

– Хорошо. Теперь перейдем непосредственно к самому происшествию. Поздним вечером, а именно 23:45 минут 3 ноября (пятница), вы возвращались домой, задержавшись на работе по техническим причинам?

– Да, – снова кивок.

– Опишите пожалуйста тот вечер.

– Ну, как вы уже сказали, в тот день у нас действительно были проблемы с аппаратурой – оба принтера вышли из строя, а поступил достаточно крупный заказ на распечатку фото. Заказ был срочным, так что пришлось ждать, пока отремонтируют принтеры, и во что бы то ни было допечатывать фото. Но закончить удалось только в одиннадцатом часу. Я закрыла помещение и пошла домой, – я запнулась. На этом месте, даже когда я наедине сама с собой пыталась обдумать произошедшее, мысли путались, словно мой мозг превратился в кашу.

– Вы возвращались домой пешком? – попытался помочь ППп.

– Нет. От дома до работы приходиться добираться на автобусе и немного пешком. В тот вечер автобус подошел не сразу, пришлось постоять на остановке. Помню, что было холодно, и я продрогла до косточек. Затем села на подошедший автобус. Дорога не заняла много времени. Так как время вечерних пробок давно прошло. Сойдя на своей остановке, я не спеша пошла по тротуару, ведущему как раз к моему дому. Я слушала музыку и поэтому не сразу заметила… – я вновь запнулась.

Дописав последние слова, сказанные мной, ППп оторвал свой взгляд от бумаги и уставился на меня.

– Не сразу заметили… – ППп повторил последнюю фразу и выжидающе затих.

Я моргнула пару раз, пытаясь заполучить для раздумий еще несколько минут. Что ему сказать? Явно не правду. Доживать свои дни в психбольнице совсем не хотелось. И я решила соврать:

– Не сразу увидела высокого человека. Он был одет в темный плащ с капюшоном. И стоял ко мне спиной. (Не сразу увидела высокое, около двух с половиной метров ростом, существо, зависшее над тротуаром в нескольких метрах от меня, которое я самолично придумала и нарисовала несколькими часами ранее), – я поёжилась, вдруг стало холодно.

– Что делал этот человек?

– Ничего. Он просто молча стоял. (Он висел в воздухе, хотя и не очень высоко над землей – расстояние между тротуаром и подошвами его ног составляло несколько сантиметров), – я с усилием вздохнула, уставившись на ППп. Невысказанные слова жгли мой мозг своей нереальностью.

– Что же произошло дальше? Вы пытались его обойти?

– Да. (Ага. Я от увиденного дар речи потеряла. Да и неожиданность моего с ним столкновения не в мою пользу сработала, так что я, как шлепнулась попой в первый снег, так там и сидела).

– И что случилось дальше? – ППп явно не приходилось привыкать к неразговорчивым людям, и он с завидным спокойствием ожидал продолжения, мерно постукивая карандашом по листку бумаги.

– Ну, дальше он схватил меня за ворот куртки. (Он, схватил меня за ворот, и, словно пушинку, поднял на пару метров над землей.)

– Схватил. Так. Ну, продолжайте.

– Я вырвалась и побежала, не разбирая куда. И налетела на едущий автомобиль. (Он швырнул меня, как швыряют ненужный мусор в близрастущие кусты. Только это был не мусор, а я. И не в кусты меня швырнули, а прямо в лобовое стекло проезжающей мимо машины.)

Вспоминая это, я не испытала ни единой эмоции, только почувствовала, как мое лицо пластмассовой маской застыло и перестало выражать хоть что-то из должного – страх там или растерянность. И я очень надеялась, что ППп списал это на перенесенный недавно шок.

ППп выждал несколько секунд и спросил: