Мрачные узы

– Немного человек, так что ты сильно не волнуйся. И все весьма приличные люди. С Наташей вы уже виделись, она лет десять работает поваром. Также ее муж Борис служит охранником. Есть еще один его сменщик – Георгий. Когда-то здесь работала медсестра, к слову, прекрасная массажистка, но… уволилась. По определенным причинам.

Ярослава замолчала, в надежде услышать еще вопрос от Лары, но та молчала. Были слышны торопливые шаги со второго этажа. Спустился Натан Карлович, переодетый в черный стильный костюм с ярким галстуком цвета спелой тыквы. Появившись в гостиной, громко крикнул вглубь дома:

– Господа! Кто-нибудь кормил Изабеллу?

Из-за угла вынырнула кудрявая голова Наташи:

– Нет, Натан Карлович. Вы говорили, что сами…

– Так уже поздно, быть может кто сам додумался, – он в сердцах всплеснул руками. – Еда-то хоть готова? Вынеси во двор, Наташа, я сам справлюсь.

– Конечно, – радостно выдохнула женщина. – А то я сама боюсь.

Натан Карлович что-то бормотал, выходя на задний двор.

– Изабелла? – переспросила Лара, нахмурив брови.

Ярослава звонко усмехнулась:

– Это любимица моего брата. Такое ощущение, что единственная и настоящая любовь. Медведица.

– Вы серьезно?

– Вполне.

Ярослава рассказывала историю о необычном обитателе дома с прекрасным именем Изабелла, но Лара отчего-то пропустила это, заметив неброскую картину с изображением медведя в весьма спокойных и приятных оттенках темно-зеленого и серого. Но дух все же захватывало от бабочек, особенно от той, которая, растворяясь, искрила как бриллиантовая крошка.

– …вам не придется полноценно сидеть за рулем. Каждый день перед обедом я выезжаю в парк, гуляю около часа и возвращаюсь домой. В понедельник и четверг в девять утра у меня массаж. По пятницам я обычно посещаю филармонию. В остальное время вы свободны, если не будет необходимости сопроводить меня или мою внучку Алису на внеплановое мероприятие. Но не беспокойтесь, обычно мы предупреждаем заранее, чтобы не было неурядиц. Однако мой брат предпочитает, чтобы вы с девяти утра до девяти вечера находились на территории, потому что, как он говорит, случится может всякое, хочет быть уверен, что в его отсутствие я буду в хороших руках…

Комната с большими панорамными окнами, сквозь которые проходили солнечные лучи, становилась с каждой секундой все светлее и светлее. Она не имела перегородок. Гостиная переходила в столовую, где посередине широкий деревянный стол грубой обработки, стулья, обитые серой тканью, похожей на мешковину, от гостиной столовую зону отделяла барная стойка с высокими металлическими табуретами. Открытые двери вели на террасу, на легком ветру развивался молочный тюль. Лестница, ступени которой подсвечивались искусственным освещением, вела на второй этаж, где располагались спальни, под лестницей дверь в кабинет Натана Карловича.

– У вас есть ко мне вопросы?

– Эм, нет.

– Вы какая-то потерянная, фройляйн, – приятный акцент на слове щекотал ухо.

– Вовсе нет. Вам показалось, – опешила Лара.

– Она любуется «Хрустальной мечтой», – из ниоткуда появившийся Натан Карлович, пояснил причину отстраненности Лары.

– Чем, простите? – не поняла девушка.

– В самом деле? – заулыбалась Ярослава.

Натан Карлович, прошел к стене, на которой висела любопытная картина с двумя махаонами.

– Это панно называется «Хрустальной мечтой». Его мой сын привез из Германии несколько лет назад. Сказал, что эти бабочки очень сильно отображают его жизнь. И мне понравилась эта метафора. Интересной особенностью является вот этот пепел, – и он указал рукой на сверкающую пыль, в которую превращаются крылышки свободной бабочки. – Это настоящие осколки хрусталя. Подойдите, посмотрите. Именно поэтому картина так прекрасно играет на свету.

Лара с любопытством разглядывала стеклянную крошку вблизи, которые были приклеены к дереву и придавали объем.

Осведомившись, что уже половина двенадцатого, Ярослава надела нелюбимые очки, предупредила, что осталось крайне мало времени и пора начать готовиться, взяла трость и, ловко обходя мебель, удалилась.

– Она права, – Натан Карлович качнул головой в сторону поднимающейся на второй этаж сестры. – Но я думаю, у нас еще есть время. За мной.

Лару ждало знакомство с автомобилями.

В большом и на удивление светлом гараже стояли блестящие машины, все выглядели как новые. Справа припаркован черный внедорожник «Кадиллак Эскалейд», о нем говорил Натан на собеседовании, и Лара подтвердила, что на прежней работе у нее был опыт работы на машинах класса люкс. Следом стоял салатовый спортивный кроссовер. Одно место пустовало; как сказал Натан: «В очередной раз взял нерадивый племянничек».

Обсудив детали и определив, что пока работать Лара будет на салатовом «Порше Кайен», они вдвоем вышли на улицу, где не на шутку погода разгулялась и встретила их горячим сухим воздухом.

– Мне жаль, что первый твой рабочий день начинается с такого печального события, как похороны моей двоюродной внучатой племянницы, но думаю это и неплохой повод познакомиться со всеми. В час дня начало, поэтому нужно будет сопроводить Ярославу с Алисой на городское кладбище. Если будут возникать вопросы, ты всегда можешь мне звонить. А пока, насколько я знаю, моя сестра тебе не дала задание, поэтому не откажешь мне в просьбе?

– Нет, – замялась та, не понимая, почему и как она могла бы ему отказать.

– Отлично. Заедем за Маратом. Надеюсь, что его мать с Игнатом доберутся самостоятельно. А потом, если останется время, то зайдем ко мне в кабинет и подпишем все документы. Ты уже разместила, все в порядке?

– Да. Ваша машина?

Натан передал ей ключи от белого «БМВ». Лара набрала номер Ярославы и предупредила, что на время отлучится, та добрым голосом понимающе ответила согласием и пожелала всего хорошего, предупредив, что к часу дня Лара должна быть на месте, ибо она, Ярослава, ненавидит куда-либо опаздывать.

– И Ларочка. Я вас попрошу переодеться перед поездкой. Надеюсь, у вас найдется что-то черное из вашего гардероба, – в каждом слове звенела боль, которая не понаслышке была знакома Ярославе.

– Да, конечно, без проблем.

– Спасибо за понимание.

Покинув уютный район коттеджей, где каждый дом стоял обособленно, укутавшись в сосновый бор, Лара выехала на площадь с круговым движением, весьма приятную на вид. Сиревск однако сильно изменился за пять лет ее отсутствия. Броские вывески магазинов, салонов, кафе с яркими рекламными стендами сменились на минималистический стиль. Вместо когда-то любимой пиццерии, в которую Лара с друзьями заходила после уроков, в высоком доме разместился офис банка; а дешевый магазинчик сладостей на углу сменил магазин алкогольных напитков с пафосным названием «Рай Диониса».

Сворачивая с моста на Пепельный проспект, Лара решилась задать вопрос, который тревожил ее:

– Почему вы взяли меня под свою опеку перед полицейскими? – вспоминая сказанные Натаном Карловичем слова в первый день их очной встречи на территории «Третьего форта»: «Если вы переживаете, что вас будут докучать из полиции, то будьте покойны. В любой другой ситуации человек, обнаруживший тело, возможно, и стал бы одним из подозреваемых, но с вами этого не случится. Вы под моей опекой. Дело моей внучки закроют быстрее, чем вы успеете со всеми вещами переехать к нам». Насчет последнего он оказался чертовски прав.

– А что не так?

– Ну… я для вас совершенно незнакомый человек, который устраивается по объявлению работать, а в день моего приезда убивают вашу внучку, и я являюсь свидетелем.

– Ты сама ответила на свой вопрос. Ты – свидетель преступления. И не более.

Девушка замялась с ответом.

– Лара, ты не должна волноваться по этому поводу. Я защищаю тебя перед полицейскими только для того, чтобы не навлекать на тебя лишних проблем и переживаний. К моему большому сожалению, я знаю свою семью очень хорошо, и я в курсе, что в ней творится.

17 июня 2019 (понедельник)

Чистое голубое небо, ужасно палящее солнце, сухой и горячий ветер, что обжигал лицо. Вокруг мраморные памятники, кованые невысокие заборчики и миллионы искусственно красивых цветов. На краю кладбища, где меньше деревьев и вид открывается на покатый обрыв, с которого можно любоваться гладким голубовато-серым озером с кричащими над ним чайками, медленно собирались Шлоссеры, облаченные в черные костюмы и солнцезащитные очки.

Натан Карлович слонялся вдалеке, разговаривая с кем-то по телефону, однако слов не было слышно. Алиса, еле стоявшая на ногах, прошептала бабушке: «Надеюсь, это Даня звонит». Ее голос дрожал, а из-под очков нескончаемым потоком лились слезы, которые за эти дни стали обычным состоянием для девушки. Она просыпалась ночами с криками: ей снилась Инга, и Алиса была то свидетелем преступления, то жертвой, то убийцей. Каждую ночь она открывала настежь окно, убирала потные пряди волос, разметавшиеся и прилипшие к лицу, переодевалась в сухую пижаму и старалась заснуть при свете, приняв успокоительное. Снова и снова ей снились одни и те же сны. Деревянный домик, маленькая комнатка и крики Инги прежде, чем раздастся оглушительный и до боли резкий выстрел, который будил Алису снова и снова.