Маша, Машенька, Машуня… или Любовь вопреки

В дверь постучали. Проходя мимо зеркала, посмотрела и подмигнула отражению – хороша… Я любила свое отражение! Оно всегда свежее, молодое и жизнерадостное!

Открыла дверь. На пороге стоят Артур Ваграмович. Было уже начало двенадцатого.

– Привет! Студентка забыла? Или студентка передумала?

– Добрый день! – я приветливо улыбнулась ему. – Студентка не забыла и не передумала. Студентка учила… Проходите.

Я пропустила Артура в комнату. Он, переступив порог моей комнаты, протянул букет нежно-розовых роз. Я, приняв букет, уткнулась лицом в еще не совсем раскрывшиеся бутоны и вдохнула их тонкий аромат. Боже, это первый букет, подаренный мне мужчиной просто так…

– Мне нужно 5-10 минут. Хорошо? – справившись с секундным волнением произнесла я, ставя цветы в вазу.

Артур кивнул, бегло осмотрел комнату, расстегнул куртку.

– Мой угол дальний правый. Располагайтесь. Я постараюсь быстро…

Я взяла приготовленное платье и нырнула за шторку. Руки предательски дрожали, молния не застегивалась. Ну, почему в его присутствии так бешено стучало сердце? Я вдохнула-выдохнула, пытаясь справиться с волнением и немного успокоиться. То, что в комнате находился этот мужчина, меня несколько выводило из состояния равновесия. Наконец молния подчинилась мне.

– Говорить со мною можешь? Или мне лучше помолчать?

– Могу, конечное, – ответила я из своего убежища.

– У студентки ошибка в назначении лечения при малярии. Корректировку внести можно?

– Можно, но лучше в блокнот, лежит на тумбочке. А в чем ошибка?

– Профессор Виноградов рекомендует другую схему лечения, и он прав. В учебнике немного устаревшая информация, но это лечение есть в его методичке.

– На лекции нам вообще ничего про лечение не говорили, методичку я еще не смотрела, – парировала я, поправляя заколку на волосах. – Вот…, – я вышла из своего уголка-гардеробной. Артур, наклонившись над столом, что-то писал в моем блокноте.

Он поднял глаза от записи, улыбнулся мне и присел на спинку кровати. Он был явно доволен увиденным. Блокнотик остался лежать открытым на столе. Я заглянула. Почерк моего кавалера ровный, мелкий, витиеватый и совсем не похож на подчерк врача. Почерк многое говорит о характере владельца, потом попытаюсь проанализировать. Кроме схемы лечения было еще кое-что…

До того как мы чашу судьбы изопьем,

Выпьем, милая, чашу иную вдвоем.

Может статься, что сделать глотка перед смертью

Не позволит нам небо в безумье своем.

– Омар Хайям, Рубаи, – подытожила я.

– Читала? – удивленно спросил он.

– Да. Мне нравятся восточные мудрецы, – я закрыла блокнот и вместе с тетрадями убрала на тумбочку.

Артур поймал мою руку и привлек к себе. Увернуться не получилось, только успела выставить вперед руки, так что прижать и поцеловать меня стало проблематично. Ох, уж эти мужчины!

– Значит вот так?

– А как иначе? С представителями мужского населения планеты приходится всегда быть на чеку.

– Зачем? И поцеловать снова нельзя?

– Нет…

– Нельзя всем? Или только мне? И почему нельзя?

Его манера спрашивать открыто, обо всем, без доли стеснения, меня снова вывела из состояния равновесия, на щеках предательски появился румянец смущения. Я понимала, что к этому мне нужно как-то привыкнуть. Но как? Для Артура нет запретных тем как в силу возраста, так и в силу профессии.

– Нельзя! Всем! Потому что!..

– Так вот почему тебя зовут «недотрогой»?

– И не только…

– Я знаю. Еще «куколкой». А что обиднее?

– Не задумывалась… Артур Ваграмович, может отпустите?

– Нет. Зачем? Мне такая близость приятна, – он изучающе смотрел на меня, его руки крепко обхватывали мою талию, я была в его власти. – Или тебя что-то не устраивает?

Меня такая близость не только не устраивала, она меня пугала. Артур прижал меня к себе так, что я ощутила реакцию не только своего тела, которое предательски переставало мне подчиняться и все трепетало, но и его. Я чувствовала его напряжение. Я понимала, что в очередной раз краснею… Он это видел и его это развлекало.

– Ну, как сказать, чтобы не обидеть, – замялась я под его пристальным взглядом.

Он рассмеялся, немного ослабив объятия, но не отпустил. Он играл со мной. Играл как кошка с мышкой. Я сразу попыталась освободиться, но единственное, что мне удалось, немного отодвинуться.

– Что-то не так?.. – проговорил он задумчиво и заглянул мне в глаза, как будто искал в них ответ на поставленный вопрос.

– Что именно?

– Еще не понял. Ладно, потом разберемся. Если готова, пошли, – и отпустил меня.

– Пойдемте.

Я облегченно выдохнула. Я свободна. Хотя уже точно понимала, что ненадолго. Да и свободы уже не очень хотелось. Тело предательски стремилось к неизведанному. Артур подал мне пальто. Я одела шляпку. Но он сначала хотел как-то поправить ее, но потом совсем снял, убрал заколку, волосы каскадом упали на плечи.

– Мне так больше нравится, да и будет удобнее. Можно? Мы сегодня на машине. Обещаю, морозить не буду. А если я обещаю, то держу слово, – в его голосе появились нотки еще непонятные мне.

– Хорошо. Пусть будет так, – согласилась я.

Мы вышли из комнаты. Он взял меня за руку, точно обозначая кто хозяин положения. Вышли из общежития. Я выдохнула.

– Нам направо и через дорогу, – Артур придерживал меня под руку. – Машина на райкомовской стоянке.

Артур Ваграмович подвел меня к красавице иномарке. Открыл дверь, помог сесть в машину, предложил отрегулировать сидение под новую хозяйку.

– Удобно?