Легенды Фонтана Магии
Откуда-то поднялся ветерок, и пыль вихрем обдала Ника. Он вздрогнул, судорожно вдохнул – и захрипел. Лицо его посинело, на шее вздулись ярко-синие вены.
– Ник!.. – прошептал Алан, но тот уже оседал на пол, как тряпичная кукла.
Воздух застыл. В груди Алана что-то оборвалось – он не мог ни крикнуть, ни двинуться.
Мир поплыл перед глазами, и в ушах раздался звон, переходящий в низкий шепот. Изо рта пошла розовая пена, а в голове разнесся хриплый женский голос:
– Вы забрали у меня дорогое… а я заберу его у вас.
***
Алан не помнил, как наступило утро. Не помнил и последующих нескольких дней. В голове стоял лишь образ друга, который задохнулся в одно мгновение. С того времени яблоки больше не появлялись.
Каждый день Алана мучили ужасные головные боли, доходящие до приступов. Издалека доносились стоны, крики, плач – всё сливалось в один кошмарный гул. Однажды он услышал, как бабушка с кем-то сильно ругалась за дверью:
– Это после приезда вашего мальчика всё началось! Он точно демон! – раздался чужой голос.
– Да что вы такое несёте! – вспыхнула бабушка. – Мой зять – маг, с этим уж ничего не поделаешь, но он человек, не демон! А внук мой и подавно обычный мальчишка! Вы видели, что с ним творится? – отрезала она.
– Но почему тогда он, словно ищейка, чует все эти события? – язвительно спросили у бабушки.
– Мальчишка просто… чувствительный. Больше, чем другие.Наступила короткая пауза. Даже через дверь Алан почувствовал, как бабушка растерялась. Потом её голос прозвучал тише, с хрипотцой:
Дальше он не расслышал – кто-то заговорил громче, потом хлопнула дверь. Но эти слова ещё долго звенели у него в ушах.
Бабушка каждый день приносила еду, поила его морсом, гладила по голове, как маленького, – успокаивала. Делала всё, что могла. Но в конце концов решила: Алану нужно вернуться в город. Она даже смирилась с тем, что его осмотрит маг-целитель. Поэтому связалась с дочерью и её мужем.
Накануне приезда родителей Алан безжизненно сидел у окна. Это лето стало для него чередой несчастий, и он не мог избавиться от мысли, что во всём виноват сам. Ведь всё началось с того момента, как он вынес из старого сада первые яблоки. По щеке мальчика скатилась слеза.
На подоконник вдруг опустилась маленькая птичка – с синей головкой и жёлтой грудкой. Она внимательно осмотрелась, спрыгнула на стол и стала клевать крошки хлеба. Наевшись, птичка подпрыгнула и приземлилась прямо на грудь Алана. Тот не шевелился.
Птичка пристально посмотрела ему в глаза – и вдруг в его взгляде что-то прояснилось. Он понял, что должен сделать. В тот же миг птичка вспорхнула и улетела в окно.
Снизу послышались шаги, потом скрип ступеней. Дверь распахнулась, и на пороге появились мать и отец. Алан поднялся и крепко обнял их обоих. Отец коснулся его лба, и по телу мальчика прошёл тёплый разряд, словно волна света. Головная боль исчезла.
Мама начала собирать вещи, пока отец и сын тихо разговаривали. Отец слушал внимательно, не перебивая. А затем положил ему руку на плечо:
– Хорошо. Мы знаем, что нужно делать. Тебе впервые придется использовать дар во всю силу. Не бойся, я тебе помогу.
Они оделись и вышли из дома.
***
День клонился к закату, воздух уже пах холодом и осенью. Отец взмахнул рукой, и доски старого забора у проклятого дома разошлись сами собой. Он наклонился к сыну, шепнул что-то на ухо – и Алан кивнул.
Затем отец начал читать мощное заклинание. Изнутри коры яблони пробился яркий луч света, и ствол стал почти прозрачным, будто наполненный огнем. Но вместе со светом по коре потекли капли густого тёмного сока. Другим заклинанием Алан собрал их в небольшой сосуд.
В каждой капле мерцали образы – дом, охваченный пламенем, женщина с протянутыми руками, мужчина с глазами цвета ночи.
Это была память дерева и самой деревни, ожившая в воде и свете – история, которую земля хранила до последнего лепестка.
Давным-давно, в доме, возле которого стояла яблоня, жила одна женщина. Она была странной и замкнутой, сторонилась соседей. До переезда в Ярь жизнь её была непростой: когда-то она жила в другом городе. Однажды к ней явился демон – беженец из Тёмных Земель. Он молил не отправлять его обратно: там воцарилась ужасная королева, и он не хотел быть её подданным. Он лишь мечтал жить мирно.
Женщина приютила его. Сначала скрывала с помощью зелий, которые покупала у местного мага, а потом сама научилась нескольким скрывающим заклятиям.
С демоном они жили в мире и согласии, и в сердце женщины зародилась любовь. Но люди всё же узнали о существе, живущем среди них, и начали преследование.
Однажды женщина вернулась домой – и застала любимого на последнем издыхании. Люди закололи его, пока он собирал яблоки в саду. От горя она произнесла древнее заклинание, и тело демона обратилось в яблоко.
Она покинула город и уехала в деревню Ярь. Там, чтобы любимый всегда был рядом, посадила яблоню, выросшую из того самого плода. На ней росли чудесные яблоки – яркие, манящие, но опасные, сотворенные неизвестной магией.
Яблоки могли быть опасными для детей, ведь они были сотворены неизвестной магией. Поэтому, чтобы угощать детей пирогами, она читала очищающее заклинание – и строго-настрого запрещала брать яблоки прямо с дерева.
Однажды мальчик ослушался. Съев пирог, он залез на яблоню и напихал карманы плодами. Женщина заметила его, окликнула, испугала – мальчик сорвался вниз. Яблоки рассыпались по земле, а он убежал.
Вскоре дети, бывшие у неё в гостях, один за другим начали болеть и угасать. Женщина почувствовала, что что-то пошло не так. Магия, которой она пользовалась для очищения, вдруг ослабла или дала трещину.
А люди заподозрили злую порчу. Толпа взбунтовалась: ворвалась к женщине, подожгла дом и смотрела, как пламя пожирает стены вместе с хозяйкой.
Огонь перекинулся на яблоневый сад, и всё сгорело дотла. Наутро жители увидели: уцелела лишь одна яблоня, ветви которой тянулись к дороге. Под ней трава оставалась зелёной – будто пламя её не коснулось.
После этого случая дух этой женщины мечтал отомстить и ждал, когда же проклятие сработает.
***
Алан подошел к старой проклятой яблоне. Прошептал короткое заклинание – и в земле открылось небольшое, но очень глубокое отверстие. Мальчик достал из кармана маленькую монетку и бросил ее в сосуд с собранной жидкостью.
Монетка была древним амулетом той женщины, а жидкость – частицей ее возлюбленного, чья сущность была заключена в дереве. В сосуде металл начал плавиться, соединяясь с темным соком в одно целое. Сосуд засветился мягким голубовато-золотым светом.
Алан поднял сосуд обеими руками и медленно вылил содержимое в отверстие у корней яблони. Расплавленная субстанция впиталась в землю, и из-под корней взвился столб света, озаривший всю поляну. На миг воздух наполнился запахом яблок и осеннего дождя.
Так закончилась эта история. С тех пор ни одно яблоко больше не выросло на той земле. Но весной там всегда расцветают золотистые цветы – как напоминание о том, что любовь сильнее проклятий.
Иногда он вспоминал те яблоки, что когда-то несли боль.
Теперь он знал: страх убивает то, что создано любовью.
Всё зло рождается не из тьмы – а из отказа принять и понять другого.
Шепчущий зал
ЧАСТЬ 1.
Малена впервые оказалась в столице Темных Земель. Всю дорогу до Храма жриц культа Нюкты она сидела у окна, но взгляд скользил мимо – башни и площади мелькали за стеклом, сливаясь в призрачное, лишенное очертаний видение. На мокром стекле отразилось ее лицо – юная демоница в черной крытой карете: темные волосы прятал капюшон, и в этом свинцовом свете кожа казалась мертвенно-бледной, а скулы проступали резче обычного. Когда Малена впадала в редкую задумчивость, она не замечала, как сильно сжимала челюсть. Светло-голубые глаза будто смотрели в пустоту.
Все вокруг тонуло в сером. И дело было не только в сезоне Штормов: дождь не утихал, небо заволокло сплошными тучами. Целый год для нее не существовало никаких красок.
С тех пор как мать оставила ее в монастыре, она говорила слишком мало. Другие дети при монастыре шепнули ей, что на площади повесили целую семью демонов, обвиненных в измене. С тех пор Малена не видела ни своей матери, ни любимого отца. А в памяти звучал смех брата – упрямый, будто и после смерти он продолжал спорить со всем миром.
Наконец карета прибыла к Храму. Перед Маленой возвышался огромный замок с высоким черным шпилем, уходящим в облака. Она ощутила, что все дороги ее жизни вели именно сюда – к этому замку.
Карета остановилась у подножия лестницы, ведущей к воротам. Камень под ногами блестел от дождя, а капли стекали по черным плитам, будто стирая их очертания.
По обе стороны от ворот стояли две мраморные жрицы. Их фигуры покрывала каменная вуаль – тончайшая, будто настоящая ткань, застывшая в движении. Сквозь нее угадывались лица, но черты растворялись в полупрозрачном камне. Они держали чаши с голубым магическим огнем, не гаснущим даже под ветром и ливнем – казалось, именно он наполнял их дыханием.
Малена подняла голову: шпиль, уходящий стрелой в небо, издали терялся в облаках, а теперь нависал над головой.
Когда двери распахнулись, на нее дохнуло холодом и тишиной. Воздух внутри был неподвижен, чист и пах белым мускусом – как одежда, приготовленная к церемонии. Под сводами горели сотни ламп – ровные, без дрожи языки пламени выстраивались в идеальные ряды. И от этого света не чувствовалось тепла.
Она шагнула внутрь и почувствовала, как эхо её шагов гулко повторяется где-то в глубине зала, будто Храм сразу принял ее и отозвался, проверяя, имеет ли она право остаться.
Навстречу вышла невысокая демоница; голову ее скрывал полупрозрачный капюшон, а легкое верхнее одеяние было выполнено в черно-фиолетовых тонах. И хотя ткань казалась лёгкой, почти прозрачной, она не пропускала сквозь себя ничего лишнего. Через плечо была перекинута серебристо-голубая орарь – знак жрицы-наставницы, а не ученицы.
Вместе они проследовали через весь храм. Наставница очень тихо рассказывала: слева – учебное крыло, далее – алтарь для ритуалов, в глубине – жилое помещение. В учебном крыле мимо Малены прошла группа учениц, которые при виде наставницы опустили глаза в пол. Но как только они прошли мимо, Малена услышала шепот за спиной – слишком громкий для тайны.
Так Малена с наставницей дошла до жилого крыла, где должен был закончиться их путь. Они шли по узкому коридору, вдоль черных дверей келей учениц. Но в конце коридора была массивная терракотовая дверь. Они подошли вплотную к ней, и наставница повернулась к Малене, указывая на дверь рядом:
– Ну вот, здесь ты будешь жить и учиться. Теперь здесь твой путь, – сказала она совершенно бесцветно.
К горлу подкатил ком, и, прежде чем открыть свою дверь, Малена, чтобы удержаться, машинально облокотилась на терракотовую дверь. Вмиг перед глазами появились вспышки: девушки в черных плотных одеяниях; на полу – круг с рунами. «Встань сюда!» – властно произносит одна из них.
Малена быстро заморгала – и перед ней снова стояла наставница. Она смотрела с легкой тревогой, но в голосе не звучало тепла.
– Так вот, почему тебя отправили именно к нам, – заключила она. – Запомни главное: эту дверь открывать нельзя. Поняла?
Малена утвердительно кивнула. А затем наставница ушла.
***
Малена проснулась в маленькой темной келье. Никто не будил учениц, не было колокола, но ровно в нужный момент все просыпались одновременно. Свет лампы стал ярче, но он не давал ощущения бодрости, так как синий свет был все также холоден.
Всё происходило размеренно, как будто невидимая рука держала счёт.Сначала Малена умылась в каменной чаше, стоящей прямо в келье. Вода была настолько холодна, будто только появилась из горных источников.
Затем она надела форменный храмовый покров. Тонкая ткань скользнула по коже и скрыла плечи и руки. Юбка, хоть и казалась легкой и невесомой, будто бы плотно закутала ее. Капюшон прикрывал половину лица, оставляя видимыми только губы. В зеркале воды Малена почти не узнала себя: теперь она мало чем отличалась от других послушниц.
Утренняя служба проходила в большом зале с низкими сводами. Наставница стояла впереди, руки сложены перед грудью. Голос её звучал ровно, без интонаций, будто слова не произносились, а просто существовали в воздухе:
– В тишине рождается порядок. В порядке – свет.
Ученицы повторяли хором, но Малене показалось, что отклик запаздывает на полудыхание – как будто звук сначала касался камня, а потом возвращался обратно.
После службы их повели в учебное крыло. В течение дня они всегда ходили все вместе. Ровные шаги отбивали особый ритм, перекатывающийся по Храму. На занятиях они изучали главное учение главной Жрицы Нюкты. Раньше некоторые строки она слышала лишь в монастырях, когда посещала их. Теперь же они заучивали их, чтобы потом нести это слово другим демонам.
Учение преподавалось строго, любые трактовки считались ересью. При обучении вопросы «почему» или «зачем» считались чем-то вроде проклятия. Поэтому вопросы на занятиях задавали редко.
День был наполнен тишиной. Даже во время трапезы говорили только глазами – деревянные ложки опускались в миски синхронно, и это лёгкое постукивание казалось пульсом Храма. Светские беседы были разрешены лишь на краткое мгновение после учебы – перед тем, как все расходились по кельям после вечерней службы.
Но сама тишина не смущала Малену. Она старалась быть такой, как все, но внутри нее жила настороженность – странное чувство, что ритм, в который ее встраивали, был не просто порядком. Что в этой идеальной тишине кто-то всё время слушает, ждёт и считает каждый вдох.
Поэтому, едва войдя в келью, она резко закрыла дверь и начала глубоко и часто дышать, будто скинула камень с плеч. И вдруг в этот момент раздалось:
– Привет, я Эрика. Твоя соседка, – сказала демоница с волосами цвета меда и лучезарной улыбкой. – Не пугайся. Я вернулась из послушания. Раньше я жила здесь одна, поэтому очень рада, что теперь нас двое, – сказала Эрика и вдруг обняла Малену.
Та немного замерла и отпрянула. Она не привыкла к такому приветствию.
– Мне сказали, что ты очень мало разговариваешь. Ну ничего, зато я люблю поболтать… – засмеялась Эрика. Малена смутилась, но что-то в словах девушки показалось ей странным – будто не совпадало…
– Что такое послушание? – спросила она тихо.
Эрика удивленно посмотрела на нее:
– Одна ночь и иногда день в келье в молчании и одиночестве, без света и звуков. – Эрика зевнула и добавила с усмешкой: – В Храме тишина – не просто правило. Это лекарство. И наказание.
Она говорила легко, почти весело, но в голосе ощущалась усталость.– Я просто люблю ставить жриц в тупик своими вопросами, – добавила она, понизив голос. – А если уж задала, отвечай за последствия.
Малена хотела что-то ответить, но не успела. В коридоре послышались шаги. В дверь дважды постучали. Лампа мгновенно погасла.
Эрика юркнула под одеяло и жестом показала, что разговор окончен. Малена тоже легла, обдумывая всё, что произошло за день.
***
Утром всё выглядело так же, как всегда. Те же молитвы, тот же ровный ритм шагов. Но теперь рядом с Маленой с тихим дополнительным ударом каблучков шла Эрика.
Во время службы за её спиной две наставницы перешептывались.
– Сегодня как обычно, – услышала Малена. Когда она обернулась, шепот резко прекратился.
Затем был урок письма, где нужно было переписывать учение Великой Нюкты. Во время занятия рука Малены дернулась, и чернильница обернулась. Чернила растеклись по листу, а следующие капли она успела поймать салфеткой. Хорошо, что им выдавали мало чернил, пятно не успело вытечь за границы стола. Оставшиеся чернила вытянулись на листе бумаги, складываясь в знак, похожий на руну.
В этот момент к ней подошла наставница. Она бросила взгляд на лист – глаза блеснули злостью, но уже через мгновение стали спокойными. Затем ткнула пальцем в книгу, указывая на то, что нужно начинать все сначала.
Малена кивнула и снова взялась за работу. Когда всё было переписано, она поспешила уйти. В коридоре взгляд зацепился за терракотовую дверь – на ней на миг вспыхнула та же руна, что проступила утром в чернилах. Она подошла ближе. Из-за двери доносились шаги, шорохи, приглушенные слова – будто кто-то спорил шёпотом.
Малена коснулась дверной створки, и вдруг в голове прозвучало:
– Она может быть угрозой.
Внезапно кто-то вышел в коридор. Малена отпрянула и быстро юркнула в келью.
***
Вечером Малена осторожно расспросила Эрику о двери и шепотах. Та улыбнулась, покачала головой и сказала:
– Ты знаешь легенду про старый Орден?
– Нет, – ответила Малена.
– Говорят, раньше Храмом управляли Чёрные Жрицы. Они верили, что могут напрямую говорить с Нюктой, без посредников. Но, согласно учениею, этого делать не позволено. Жрицы перешли черту и погибли во время одной из молитв. Иногда, по ночам, можно услышать их голоса – тихие, будто доносящиеся из глубины камня. Но к ним нельзя обращаться напрямую: говорят, что ослушавшийся лишается голоса или жизни, как те самые Жрицы.
– Они собирались в той комнате за дверью? – спросила Малена, едва сдерживая волнение.
– Ага, – ответила Эрика, будто между делом. – Но это просто легенда. Не вздумай туда лезть. Храм любит, когда его боятся.
Она снова рассмеялась, на этот раз громче. – Всё это сказки. Здесь полно историй, чтобы новенькие не задавали лишних вопросов.
Когда свет потух, Малена долго не могла уснуть. Ей казалось, что из-за стены слышится тот же ровный шепот. Она накрылась покрывалом с головой, закрыла глаза и прошептала:– Просто легенда. Просто легенда.
***
На следующий день Малена старалась не вспоминать разговор с Эрикой: ведь всё это были сказки и легенды, ничего серьёзного. Но чем сильнее она старалась отогнать от себя эти мысли, тем настойчивее они возвращались. Теперь ей казалось, что за ней следят все – даже стены Храма, будто внимают и запоминают каждый ее шаг.
Во время трапезы, когда все наставницы собирались вместе, она особенно ощущала, как их взгляды задерживаются на ней чуть дольше, чем на других. Но стоило ей поймать чей-то взгляд, как наставницы тут же отворачивались и начинали перешептываться.
Когда ученицы собирались уходить, одна из наставниц остановила её:
– Сходи-ка, разложи свитки после занятий в моём классе. Чернила уже должны были высохнуть. И не задерживайся.
Малена облегченно выдохнула: выходит, наставницы просто искали, кому поручить простую и неинтересную работу.
Она вернулась в пустой класс. На длинных столах лежали разложенные листы. Каждый нужно было свернуть, связать и положить на свою полку. Малена осторожно брала каждый свиток и сворачивала его с привычной тщательностью. Затем она собрала все чернильницы и понесла их к столу наставницы, чтобы та могла быстро наполнить их на следующий день.
Пламя лампад дрогнуло. На мгновение свет стал ярче, и под её ладонью свиток задрожал. Перед глазами всё поплыло – и вдруг зал изменился.
Те же стены – но другие тени. В центре стояли женщины в чёрных покровах. На полу светился круг с рунами. Их губы двигались, произнося слова молитвы, но звук будто проходил сквозь толщу воды. Воздух дрожал от едва слышного гулкого голоса – общего, словно сам Храм говорил за них.
Малена моргнула – видение исчезло. Перед ней снова был учебный класс. Она опустила последние чернильницы на стол и обернулась. Никого не было – никто не мог заметить, как она замерла. Малена осмотрела стол и бумаги наставницы, надеясь понять, что могло вызвать видение, но ничего подозрительного не увидела.
Затем она зашла за стол и нагнулась, чтобы открыть ящик, как внезапно дверь в класс скрипнула. – Вот ты где! – весело сказала Эрика. – Наставница сказала, что ты здесь… Я решила проверить, не заблудилась ли ты.
Малена отошла от стола, сделав вид, что расставляла чернильницы, надеясь, что подруга ни в чём её не заподозрит. – Тебе помочь? – спросила Эрика.
Первый раз Малена не услышала её – раздумывала, насколько удачно ей удалось сымитировать движения. – Нет. Это последнее, что мне оставалось сделать, – ответила она. – Тогда пойдём, – с подскоком сказала Эрика. Затем резко остановилась у двери, выдохнула и вышла спокойно.
А по дороге до кельи Эрика болтала без остановки – ведь это было официальное время для разговоров, без последствий. Но даже сквозь её болтовню Малена вдруг уловила шепот и обернулась. – Всё в порядке? – забеспокоилась подруга.
Малена задержала взгляд в глубине коридора, будто кто-то следовал за ними. Но там ничего не оказалось. Они поспешили в келью.
Ночью Малена проснулась от глухих ударов: стук повторился трижды – ровно, с короткими паузами. Потом из-за стены донесся шепот. Слова были тихими, но она поняла их сразу.
То был её собственный голос:
– Я слышу тебя.
***
Малена проснулась от стука в дверь. Она мгновенно поднялась с постели, в груди колотилось сердце. Она тяжело дышала, и, когда уже решила, что звук был лишь тенью сна, стук повторился снова.
Эрика заворочалась в кровати:
– Кого там еще принесло? – пробормотала Эрика, ворочаясь. Малена выдохнула с облегчением: значит, стук слышала не только она.
В этот момент в комнате зажегся свет, означавший время подъёма.
Перед Маленой стояла белокурая демоница в форменном покрове. Волосы были стянуты так туго, что не выбивалась ни одна прядь.
Её кожа имела светло-серый, почти пепельный оттенок, и на фоне темной ткани казалась еще бледнее. А серые глаза смотрели строго, хотя на лице была улыбка. Девушка явно хотела казаться дружелюбной.
– Здравствуй, меня зовут Сена. Обычно я слежу за новенькими, но в этот раз я была в отъезде по делам Храма. Я приехала ночью, но хотела успеть познакомиться перед утренней службой, – сказала она.
Малена немного растерялась: она была в учении уже несколько дней и в няньке не нуждалась. Кроме того, она общается с Эрикой, и для Малены этого было вполне достаточно. В этот момент соседка поднялась с постели и недовольным утренним тоном ответила за Малену:
– Не думала, что ты решишь нарушить правила, – съязвила Эрика. – Заявилась до подъёма и ещё пытаешься быть дружелюбной.
– Когда Малена открыла дверь, свет уже горел, – резко ответила Сена. Малена про себя отметила, что та появилась у двери подозрительно вовремя. – Пообщаемся позже. Без свидетелей, – добавила демоница.
Малена даже не успела ответить ни слова, как дверь захлопнулась. Эрика ходила из стороны в сторону, по пути собирая волосы в прическу.
– А кто она? – тихо спросила Малена.
– Та ещё зазнайка. Любит следить за правилами. Точнее, за тем, чтобы все соблюдали их “так же ревностно, как она сама”. Ябеда, короче, – на последних словах Эрика добавила придыхание, которое она только что услышала от Сены.
Дальше Малена не стала расспрашивать. В целом, она уже могла представить, кто такая Сена. В прошлом, в какой бы компании она не находилась: в монастыре или на городской площади за игрой, всегда находился такой демон.
Девушки оделись и привели себя в порядок, а затем отправились на утреннюю службу. Малена подумала, что этот день будет утомительно долгим.
***
Весь день Малена старалась избегать Сену, даже ее взгляда. Чтобы точно не попасться в ее цепкие руки, она постоянно ходила с Эрикой, понимая, что эти двое недолюбливают друг друга.
Но после очередного занятия, наставница попросила Малену отнести книги в библиотеку, о существовании которой она не имела никакого понятия. Эрика уже вышла из класса, и именно тогда Сена предложила помощь.
Малена поняла, что теперь ей уже никак не отвертеться от обещанного разговора. Она взяла книги и направилась за нежеланной сопровождающей. Как только они отошли дальше от класса, Сена поинтересовалась, как ей живется в Храме. А Малена ответила что-то невнятное, но положительное.
– Здесь всё просто: слушай, запоминай и не задавай вопросов. Те, кто соблюдает порядок, – растут, – удовлетворенно произнесла Сена.
– Что это значит? – не поняла Малена.
– Храм видит всех. Если захочешь, чтобы тебя заметили, просто делай всё правильно. И не водись с бунтарями, – добавила Сена, явно намекая на Эрику. Малена ничего не ответила в этот момент, решила, что лучшим способом будет “не задавать вопросов”, как и было в негласных правилах.
В этот момент они дошли до библиотеки, отдали все книги и направились в жилое крыло. Сена проводила ее до самой двери и в конце сказала:
– Иногда наставницы ищут тех, кто способен понять «порядок» глубже. Не все выдерживают, – сказала она и коснулась ладонью терракотовой двери. Это движение запомнилось Маленe особенно ясно.