Неизбежность нашего мира

Вместо ответа Дмитрий дал полный газ, и избавленные от глушителей моторы загрохотали на всю округу. Летательный аппарат стремительно покатил по хорошо укатанной дороге, быстро набирая скорость: сначала двадцать, потом сорок, шестьдесят, семьдесят, семьдесят пять и, наконец, восемьдесят километров в час!

Убедившись, что скорость больше не растёт, Дмитрий взял штурвал на себя. Самолёт, задрав нос, с трудом оторвался от земли и стал медленно набирать высоту.

Изящно выполнив вираж, Дмитрий развернул летательный аппарат на сто восемьдесят градусов, и крылатая машина, подгоняемая попутным ветром и дико ревя моторами, понеслась в сторону государственной границы.

Прошло всего несколько секунд полёта, и сквозь неистовый рёв моторов все трое отчётливо услышали длинную автоматную очередь, пущенную им вдогонку. Пули прошли совсем рядом, задев перкалевую обшивку крыла. Однако никто из пассажиров не пострадал!

Пилотская кабина была предельно проста и состояла из прозрачного лобового обтекателя, приборной доски и двух кресел. На переднем за штурвалом сидел Дмитрий, а на заднем, прижавшись друг к дружке, сидели Сергей и Жанна. Боковые дверки были чисто символическими! Это было сделано для того, чтобы уменьшить вес летательного аппарата и облегчить его аварийное покидание в случае вынужденной посадки.

Жанна и Сергей крепко держались за поручни и с опаской поглядывали вниз, где расстилалась тайга. Надрывный вой моторов и ураганный ветер с бешено вращающихся винтов дополняли общую картину полёта.

Прошло уже около четверти часа, но никто не мог с уверенностью сказать, перелетели они границу или нет.

Дмитрий посмотрел на приборную доску и обнаружил, что топливо на исходе! В любой момент могли отказать двигатели, а подходящей площадки для приземления не было – кругом расстилалась тайга!..

Прошло ещё несколько минут полёта, и тут заглох один из моторов!.. Самолёт продолжал лететь, но скорость его снизилась, и он стал медленно терять высоту. Отсчёт времени пошёл на секунды.

Прошло десять секунд, двадцать, тридцать… И в этот критический момент внизу, наконец, показалась чётко обозначенная пограничная полоса, проходящая вдоль берега реки.

На противоположном, финском берегу стояли трое фермеров и, побросав свои дела, с интересом наблюдали за происходящим. Рядом с ними находилось небольшое озеро и отличная поляна с только что выкошенной травой, вполне пригодная для посадки легкомоторного самолёта.

И хотя летательный аппарат шёл со снижением, он вполне дотягивал до этой заветной поляны. Но… тут кончилось топливо, и отказал второй двигатель!..

Машина сразу же потеряла скорость и едва слушалась рулей. В любой момент могло произойти непоправимое – сваливание в штопор!.. И пока рули ещё работали, Дмитрий успел «отдать штурвал от себя» и перевести самолёт на крутое пикирование.

Быстро теряя высоту, он получал взамен скорость и, когда рули опять нормально заработали, у самой земли выровнял машину.

Самолёт нёсся над поверхностью озера, имея запас высоты всего несколько метров. И Дмитрию ничего не оставалось, как выпустить закрылки и сесть прямо на воду, углубившись на финскую территорию всего на двести метров.

Несмотря на разгар лета, вода в озере оказалась на редкость холодной! Все трое отстегнули ремни и вплавь добрались до берега.

К ним уже бежали финские фермеры. Они помогли путешественникам выбраться из воды, привели их в огромный дом, стоявший на берегу озера, переодели и тут же предложили сауну.

В это время на противоположном берегу раздались беспорядочные выстрелы – это пограничный наряд запоздало реагировал на нарушение государственной границы!..

Через несколько минут появились и финские пограничники. Они проверили документы, которые Дмитрий достал из герметичного пакета, что-то записали и, выслушав сбивчивые объяснения смертельно уставших и продрогших аэронавтов, быстро удалились.

Доброжелательность и корректность финских властей приятно удивили перебежчиков государственной границы, не привыкших к подобному обращению.

Ну а теперь, когда главное было сделано и волнения остались позади, путешественники решили воспользоваться гостеприимством финских фермеров и безотлагательно принять сауну.

Глава 5

Земные радости и печали

«Ты укажешь мне путь жизни: полнота радостей пред лицем Твоим, блаженство в деснице Твоей…»

    (Псалом 15: 11)

Финская семья Халлеен приезжала на озеро только летом и с наступлением осенних холодов опять возвращалась в город.

Главе семейства Микаэлу было около шестидесяти, его жене Сальме – чуть меньше, а их взрослой дочери Кристине уже перевалило за тридцать.

Кристина относилась к той категории женщин, которые с возрастом приобретают особую привлекательность, и чем-то напоминала легендарную Сольвейг, воспетую Эдвардом Григом. Одетая просто, но со вкусом, она изящно двигалась, умела говорить и держать паузу.

В её прекрасном облике недоставало лишь радости жизни, которая бьёт ключом у молодых особ приятной наружности, да и в улыбке её просматривалась печаль, которая то затухала, то опять набирала силу.

Меланхолия – довольно распространённое явление, особенно среди скандинавских женщин, но Кристина, будучи женщиной неординарной, не вписывалась в эту общую категорию.

И этот ореол загадочности нисколько не вредил ей, больше того, делал её образ ещё более привлекательным!..

Жизнь на лоне природы имеет свои преимущества, ибо даёт редкую возможность отдохнуть от городской суеты. Но проходит совсем немного времени, и сельское однообразие начинает быстро надоедать, порождая ностальгию по городскому комфорту.

Искусство бытия состоит в том, чтобы, балансируя между городом и деревней, попытаться найти оптимальную середину. Однако на практике это редко кому удаётся!..

Вот и сегодня спокойная и размеренная жизнь у озера была неожиданно нарушена чрезвычайным происшествием. Эти трое молодых людей из соседней страны, чудом оставшиеся в живых, затмили всё остальное, и забота о них стала одним из главных приоритетов семьи Халлеен.

Пока Халлеены накрывали на стол и готовились к предстоящему торжеству, продрогшие до костей путешественники принимали сауну, пытаясь согреться и снять нервное напряжение.

Жанна в мокром купальнике, а Сергей и Дмитрий в плавках сидели на самом верхнем полоке и с жадностью ловили каждый тепловой квант.

– Наша русская парная покрепче! – высказал своё мнение Сергей.

– Да, пожалуй, это так!.. – согласился Дмитрий.

Сергей посмотрел на дрожащую от холода Жанну, улыбнулся и начал свой рассказ:

– В Москве много бань – несколько десятков! Но… мы с Дмитрием ходим только в одну – ту, которая на Рабочем Посёлке. Дело в том, что это практически единственная баня в Москве, которая размещена в саду, окружённом высоким забором. И это обстоятельство даёт уникальную возможность выходить из парной прямо в сад и прогуливаться там среди снежных сугробов в совершенно обнажённом виде.

Так как подобная услуга – большая редкость, то желающих попасть туда всегда больше, чем требуется. Поэтому мы с Дмитрием, зайдя в парную, сразу же разыгрываем небольшой спектакль.

Я остаюсь внизу, а он сквозь горячие и мокрые тела пробирается на самый верх, где несмотря на невыносимую жару не только сесть, но и встать негде.

Немного освоившись, Дмитрий хлопает себя веником и произносит условную фразу:

– Подбросить бы немножко!..

Все остальные молчат. Молчание – знак согласия!.. Я беру железную кружку на длинной ручке, наливаю в неё кипятку, но не сто-двести граммов, как положено, а в неколько раз больше и бросаю всё это на раскалённые болванки пять-шесть раз подряд.

Мощный пар, прожигающий всё насквозь, с шумом вырывается из печи и устремляется наверх!.. Тут же раздаются недовольные возгласы:

– Хватит!.. Больше не надо!.. Дай нам спокойно погреться!..

Как ни странно, находятся голоса и в мою защиту:

– Греться нужно дома, в ванной!.. А здесь – люди парятся!..

Проходит всего несколько секунд, и перегретый пар делает своё дело: около половины мужиков, ворча и матюгаясь, в экстренном порядке покидают полок, освобождая вакантные места!..