Всё ревнует, гад, к жене своей, Люське.
Но вчера за обувным магазином
На скамье совсем сопливая Олька
Поделилась с ним большим апельсином
И сказала ему: «Я – твоя долька…»
И стоял на перепутье Художник,
Собирал себя: весь мир – его части!
Сверху капал надоедливый дождик.
Этот дождик был он сам – вот ведь счастье…
С тобой
В хороводе рек
И полей
Город есть, что мне
Всех милей.
Яркий натюрморт
На земле,
Город, словно торт
На столе.
Там средь колоколен —
Свечей
Бог сияет светом
Очей.
Там живёт любовь
И покой.
Город-облако
Над рекой
Лебедем летит
В высоте,
Город – вечный гимн
Красоте.
В нём от куполов
И до звёзд —
Из молитв и слов
Светлый мост.
Как хрусталь цветной,
Тонкий лёд,
Он дрожит струной
И поёт.
По нему пройдёт
Не любой.
Я смогу,
Но только…
С тобой.
Суздаль, XXI век
Слово о любви
Он разных писем прочитал немало,
Но в этом были: нерв, струна и нить.
Она писала: «Милый, я не знала,
Что в этой жизни можно так любить…»
И он – поэт, художник – белой птицей,
Подставив грудь ветрам, помчался к ней,
Единственной, актрисе и певице,
Скользящей среди призрачных огней.
Они в малине звона колоколен
На корабле из музыки и слов
Уплыли по цветам в бескрайнем поле
Под звёздами соборных куполов…
А он потом в купе и в ресторане
Под звон посуды, перестук колёс,
Все повторял о не зажившей ране,
Которую судьбе своей нанёс.
И, боль в груди переживая снова,
Шептал: «Найду приют себе в глуши.
Я полюбил божественное слово,
Написанное отблеском души…
Весь век мой озарён одной минутой.
Жизнь – это сон, любовь же – сон во сне.
Но мне вчера привиделось к чему-то,
Что я – всё тот, и будто снова – с ней…»
Священный дар, великое искусство —
Нести огонь свечи через года,
Достигнув высоты такого чувства,
Что не забыть ни с кем и никогда.
Фрегаты Оригамии
Журавликом, лебедем,
Лодкой – не важно мне,
Пускаю я плыть к тебе
Письма бумажные.
Слова в них – о чувствах,
Со старыми ятями;
Ещё по-французски,