Викинг. Книга 4. Ход конем. Том 1

– Что ж, тогда у меня последний вопрос, после ответа на который мы сможем приступить к стадии переговоров. Какие настроения среди жителей острова? Какова будет поддержка местного населения, если вы появитесь там, и каково будет сопротивление местных элит, продавшихся французам? И откуда у вас эта информация, если она имеется?

Паоли, видимо, держал руку на пульсе острова, поэтому после моего вопроса приободрился и начал деловито докладывать.

– Связь с Корсикой мы не теряем, Ваше Величество. Господин Кьеза, – показал он на своего соратника, – недавно побывал инкогнито на родине. Сейчас на острове достаточно спокойно. Несколько семей с равнины, продавшихся французам, заправляют там всеми делами и нас уже не считают опасностью для себя. Французская администрация особо во внутреннюю кухню не вмешивается, главное, что-бы налоги платили вовремя. Но большинство корсиканцев не забыли времена республики и продолжают ждать, а у нас там имеется разветвленная сеть ячеек, готовых к выступлению. Поэтому я твердо отвечаю на ваш вопрос – поддержка будет!

– Итак с позициями сторон определились и можно подвести небольшой итог. Имеется остров, недавно по историческим меркам бывший свободной республикой. Есть вожди жаждущие продолжения борьбы за независимость и люди их поддерживающие. Нет одного, внешней силы, которая раскрутила бы этот маховик, но и это не самое главное. Как вы уже убедились на своем опыте, взять власть легко, труднее ее удержать, что в вашем положении без участия какой-либо великой державы задача практически невыполнимая. Учитывая, что кроме меня, желающих поучаствовать в судьбе Корсики не имеется, мое предложение можете сформулировать сами господа!

Паоли не стал долго раздумывать и сразу поинтересовался:

– Можем мы узнать условия предоставления помощи, Ваше Величество?

– Сущая безделица господа. Построите в честь меня пирамиду на острове, метров двести в высоту, и будете ей поклоняться, а в дар мне отправлять сотню девственниц в год? – не смог я сдержаться и решил немного приколоться над корсиканцами.

Барон Армфельт, знакомый с ситуацией и сходу распознавший хохму, еле сдерживался смеха, глядя на выпученные глаза корсиканцев, переваривавших мои слова, а я решил не перебарщивать и продолжил, как ни в чем не бывало:

– А если серьезно господа, то мне ничего от Корсики не нужно. Это свободной Корсике без меня не выжить. Поэтому я готов выслушать ваши предложения!

Глава 4

По итогу переговоров сошлись на том, что корсиканцы становятся союзным государством, предоставляют в мое распоряжение безвозмездно на пятьдесят лет военно-морскую базу и дают мне право набирать среди местного населения желающих послужить в императорской армии. Я, в свою очередь, обеспечиваю безопасность острова и мореплавания вокруг него, но во внутреннюю политику острова не вмешиваюсь. В данный момент большего мне и не нужно, а когда я решу свою задачу максимум по объединению Европы, все эти договоренности автоматически потеряют смысл. Ну и в конце беседы поведал корсиканцам о судьбе Карло и Марии Буонапарте и историю своего посещения острова, чем они были очень впечатлены.

По завершении переговоров Паоли написал письмо в Лондон, в котором дал команду своим сторонникам организовать взаимодействие с моим посланником при английском дворе и быть готовыми к выходу в море на транспортных кораблях, предназначенных для пополнения запасов моего флота. С этой же целью барон Армфельт одновременно направил соответствующие указания барону Нордштеду. Писать в письме о планируемом выдвижении флота на юг было нельзя, дабы не раскрыть мои планы, но Паоли заверил меня, что его люди тупых вопросов задавать не будут и просто выполнят его указания. И теперь мне оставалось одно дело перед тем, как я отправлюсь в турпоездку по Средиземному морю –встреча с королем Англии.

Поначалу я опять начал было заморачиваться по поводу того, как мне построить общение с королем Георгом, все же сказывалось отсутствие у меня соответствующего воспитания и менталитета. Но потом я поразмыслил и понял, что пусть идут они все лесом. Какая разница с кем общаться, буду сам собой и все. К тому же барон Армфельт ранее охарактеризовал короля, как человека простого в быту, а значит и, наверняка, более-менее простого в общении. А что касается вопроса организации встречи, то единственным примером, который я знал, была встреча Наполеона Бонапарта и Александра Первого на плоту посредине реки во время заключения Тильзитского мира. Учитывая, что в этом мире такой встречи уже точно не будет, значит это станет моим ноу-хау. В роли плота у нас выступит остров Гельголанд, а всю остальную канитель в виде белого шатра с первыми буквами инициала имени монархов на крыше сделаем, как в первоисточнике.

***

Утром пятого апреля мой новый флагман девяносто пушечный линейный корабль «Кристиан Седьмой» в сопровождении семидесяти восьми пушечного «Короля Густава Третьего» бросил якорь с восточной стороны острова и спустил на воду пару больших баркасов, нагруженных оборудованием для организации встречи, а вечером того же дня на горизонте показались силуэты двух похожих кораблей и стало ясно, что встреча с большой вероятностью состоится.

Насколько я понял из объяснений сведущих людей, статус Гельголанда, учитывая его стратегическое положение, позволяющее закупорить или наоборот прикрыть (в зависимости от хозяина)устье Эльбы и торговые пути в Гамбург, принадлежащий курфюршеству Ганновер, правителем которого по личной унии являлся английский король Георг, был в настоящее время спорным. Но я считал этот остров своим, поэтому велел установить большой флагшток с флагом империи и приехал на следующий день на остров первым, как и подобает хозяину.

Не успели мы с бароном Армфельтом, которого я взял с собой на встречу, немного прогуляться по острову, как Кнут, который командовал подразделением охраны, доложил, что от английских кораблей в сторону острова направляются две шлюпки, а значит все идет по плану. После этого мы с Густавом прошли в шатер и стали спокойно дожидался прибытия гостей, потягивая ароматный цейлонский чай, небольшую контрабандную партию которого подогнал мне недавно Мойша.

Минут через сорок полог, закрывающий вход в шатер со стороны англичан, приподнялся и внутрь на мгновение заглянула голова, удостоверившаяся, что внутри нас двое, а следом вошли два человека и барон Армфельт, знавший короля в лицо, условленным сигналом дал мне понять, что первый из вошедших король Англии Георг Третий. Оба вошедших в шатер мужчин типичной английской наружности (что меня удивило в монархе, ведь он точно не коренной англичанин)были почти с меня ростом, король выглядел моим ровесником, а его сопровождающий немного постарше –лет сорока с копейками.

Мы встали и я, широко улыбнувшись, обратился к Георгу:

– Приветствую тебя мой царственный брат. Прошу, – показал я гостям на кресла и присев сам, продолжил, – может быть по чашечке цейлонского чая, а то сегодня на море свежо?

Георг на мгновение задумался, но посмотрев, как я непринужденно наливаю себе чашку чая, согласился:

– И я приветствую тебя император Иван. От чая не откажусь, если он действительно цейлонский. С бароном Армфельтом я встречался, а меня сопровождает лорд Норт, второй граф Гилфорт, глава кабинета министров. Наслышан о твоих свершениях брат, которые в пересказе звучат, как саги о древних викингах, и, честно признаюсь, давно хотел познакомиться. А эта великолепная задумка с белым шатром и большими буквами G и I на крыше, только усилила это желание!

Что ж, начало встречи определенно задалось, можно считать, что контакт налажен, подумал я. Густав подал гостям чай, а я, дождавшись когда они оценят букет напитка, начал разговор:

– Благодарю. Рад, что наши желания встретиться совпали и мы смогли их реализовать. А мои прошлогодние дела, это всего лишь восстановление исторической справедливости и объединение трех корон братских народов под одним началом!

Георг покачал головой в знак согласия и поинтересовался:

– Теперь, когда датские проливы под рукой одного монарха, надеюсь для прохода английских торговых судов ничего не изменится?

– Конечно брат, беспокоиться не о чем, – заверил я его, подумав про себя, что скоро сделаю Балтийское море своим внутренним и тогда это будет уже совершенно другой разговор, – хочу спросить, как ты оцениваешь вероятность очередной войны этим летом между русскими и турками, в союзе с австрийцами и французами?

– Мы считаем, что война обязательно будет, – пристально посмотрел на меня король и показал свою информированность, – единственным неизвестным в этой комбинации выступает Скандинавская империя. Ведь, насколько мне известно, король Густав заключил сделку с Парижем для того, чтобы взять реванш у русских за проигранную Карлом Двенадцатым войну. А что будет делать в этой ситуации император Иван?

– Да, ходили такие слухи. Но, к сожалению король Густав не успел мне ничего рассказать, – врубил я дурака, – но одно я могу гарантировать точно. Что бы не происходило ранее, я буду действовать только по собственному усмотрению. В этом как-раз и состоит суть моего предложения. Я хочу прищемить французам их длинный нос!

Король переглянулся с премьер-министром и снова посмотрел на меня ожидая продолжения.

– Все просто господа, воевать с русскими на моем месте бессмысленно, потенциалы империй просто несравнимы, а их огромные просторы переварят любую армию в мире, а вот с французами, с вашей помощью, можно потягаться. Я тоже хочу откусить кусочек от остатков французского пирога в Новом Свете, а вам, в свою очередь, будет выгодно ослабление военно-морской мощи Франции, которую они успели восстановить со времен Семилетней войны!

– Что ж, в целом, предложение заманчивое, – задумчиво проговорил Георг, – но окончательное решение будет зависеть от конкретного плана действий. Не думаю, что королевский флот готов сейчас к крупномасштабной войне в Европе, слишком много сил задействовано в Новом Свете!

Другого от англичан и не следовало ожидать, усмехнулся я про себя. Как говорится, старые песни о главном. Мы конечно морально вместе с вами, но вы давайте повоюйте пока в одного, а мы потом сливки снимем и не важно кто в итоге победит в этом замесе.

– Ну что ты брат, ни о какой крупномасштабной войне в Европе речи не идет, – развел я руками, – так, небольшое недоразумение, можно сказать. Например, королевский флот на пару месяцев летом заблокирует французские базы в Бресте и Шербуре под предлогом того, что в этих районах проводятся большие маневры флота с боевой стрельбой и никто не гарантирует безопасность судоходства. Или выставите претензии французским морякам, будто их корабли мешают вашим рыбакам во время массовой заготовки селедки в Ла-Манше. Можете придумать свою версию, чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят. Главное чтобы французы сидели на месте, а в августе вы спокойно уйдете к себе на базы и больше никаких хлопот!

– А что будешь делать ты брат и в чем моя выгода от этого предприятия? – озадачился англичанин.

– Я в это время по видом берберских пиратов атакую французскую базу в Тулоне и уничтожу там их средиземноморский флот. Весь риск на мне, но если все пойдет по плану, то трети флота французы лишатся, а значит не смогут эффективно защищать свои последние владения в Карибском море. Это будет твой приз брат!

– Тогда я не пойму в чем твоя выгода. Ты ведь собирался откусить кусочек французского пирога в Новом Свете, а теперь отдаешь все Карибы мне. В чем подвох? – заерзал Георг.

– Никакого подвоха нет. Тропические острова красиво выглядят, но их климат не подходит для моих людей, выросших на севере, болезни и всякие ядовитые гады убьют их. Я хочу остров Ньюфаундленд, который открыли для себя викинги еще в двенадцатом веке! – теперь уже я пристально посмотрел на англичанина.

Опять переглянувшись с лордом Нортом, Георг заговорил:

– Ньюфаундленд большая земля, а воды вокруг него богаты рыбой. Если мы согласимся на передачу, то английские рыбаки должны сохранить право на промысел в этих водах и еще, если в североамериканских колониях возникнет бунт, ты направишь туда экспедиционный корпус на помощь моей армии. Это ведь будет и в твоих интересах брат!

Ну что, наживка зашла по самые жабры, от такой халявы отказаться ведь невозможно. Воевать за свои интересы чужими руками, это же сама суть английской геополитики. Конечно, иметь союзниками англичан так себе идея, но я буду исходить из мудрости Ходжи Насреддина «что за десять лет кто-либо из нас обязательно умрет – или ишак, или эмир, или я». Восстание в колониях теоретически должно начаться в 1775 году, значит минимум год у меня в запасе есть, прежде чем понадобится мой экспедиционный корпус, а за это время политический ландшафт в Европе должен изменится моими стараниями так, что о соблюдении прежних договоров и речи идти не будет. Поэтому я не стал долго раздумывать и сразу ответил:

– Я согласен. Первый этап совместных действий на бумаге закреплять не будем, я ведь собираюсь действовать под личиной пиратов, а вы просто будете дурить французам голову. А как только разберемся с Тулоном, подпишем договор о разделе земель в Новом Свете, совместной деятельности вокруг Ньюфаундленда, во избежание конфликтов в будущем, и об экспедиционном корпусе!

После завершения основного раунда переговоров, я пригласил короля прогуляться по острову, а барон Армфельт и лорд Норт остались в шатре обсудить технические вопросы взаимодействия.

***

Возвращаться обратно в Сконе смысла не имело. Все вопросы по подготовке к летней кампании были давно решены, а до запланированного выхода флота в поход оставалось меньше трех недель, поэтому дождавшись отплытия англичан, мы направились на север, в Берген, куда благополучно прибыли в середине апреля. А через пару дней после прибытия меня догнало донесение Мойши о том, что французский флот в Тулоне готовится к выходу в море в начале лета, а польская армия сосредотачивается в Галиции для похода на восток. Всё, как говорит крупье за рулеточным столом «ставки сделаны, ставок больше нет».

Учитывая секретность операции, никаких построений с митингами и прохождения торжественным маршем под звуки оркестра, играющего «Прощание славянки», не предусматривалось. Корабли просто и без суеты, в соответствии с графиком, принимали десант на борт и выходили в огромный фьорд, способный вместить дюжину таких флотов, как у меня, дожидаясь остальных и через трое суток шесть десятков исполинских парусников двинулись на север, к выходу в открытое море.

Передав бразды правления адмиралу Седерстрёму, я мог немного расслабиться и еще раз спокойно проанализировать обстановку. По начальному этапу операции у меня замечаний к себе не было. Хоть это и выглядело в текущих условиях полным безумством, шансы на успех я расценивал, как очень высокие. А вот дальше все было покрыто туманом войны, в которую, как известно, легко вляпаться, но трудно из нее выйти. Ведь развалить такую империю, как Османская, которая триста лет нагибала Европу, это вам не мелочь по карманам тырить. Сейчас турки, конечно, уже не те, что раньше, но в том мире они потихоньку загибались еще полтора века. Меня такие сроки однозначно не устраивают. Значит нужно вспомнить историю развала других империй, например Советского Союза, а его начали качать через национальные окраины. Рабочая схема, подумал я, ведь у османов тоже проблем с Северной Африкой и Аравийским полуостровом, насколько я помню, хватает.

***

Ветер благоприятствовал и десятого мая мы оказались в точке рандеву, на траверзе английского Хью-Тауна, преодолев к этому времени чуть больше тысячи морских миль. Одиночному кораблю при попутном ветре потребовалось бы гораздо меньше времени на такой путь, но организованное движение большой группы кораблей всегда приводит к потерям времени на построение кильватерных колонн, ожидание отстающих из-за поломок и других проблем. Ведь для объединенного императорского флота, это был первый опыт совместных действий и океанского плавания, а проводить маневры в полном составе я не стал, дабы не нарушить режим секретности.

Барон Нордштед и Мойша свою задачу выполнили задачу на отлично. Дюжина транспортников дожидалась нас, как было условлено, и команды не мешкая приступили к перегрузке припасов и дополнительных пассажиров, в виде корсиканцев из команды Паскуале Паоли. Управившись за световой день, мы взяли курс на запад, дабы ввести, на всякий случай, в заблуждение команды снабженцев, будто бы мы собираемся в Новый Свет, и растворились в наступающих сумерках.