И вьюга день последний заметает.
И кажется, что воют упыри.
Зима, зима! Молекулами марта
Гонима ты в далекие края.
Передо мною снеговая карта.
Вся жизнь моя.
VI
Что же? Да! Я любви не имею.
И напрасны посты и труды.
Не растет гладиолус в камее.
Страшно встать в День Последней Трубы.
Но прошу я Тебя, Господин мой!
Мне, любви не имевшему, Ты,
Все прости и грехи мой скрой,
И помилуй меня за мечты.
И Любви дай мне капельку, Боже,
Чтоб в начале иного пути,
Все прошедшие дни подытожив,
Я сумел бы к Тебе подойти.
17–19.
15 марта 2005 года
I
Великий Пост.
Душа, обломком глыбы,
меж ребер притаилась, чуть дыша.
Тебе потребно христианской рыбы.
Но ты молчишь.
Проснись, моя душа!
II
Застеклянные иконы.
Золотистые патроны.
И – задунута свеча.
Окончание канона.
Все, как встарь, во время оно,
наша вера горяча.
На полу растут лисички.
Это солнцевы сестрички,
холодны, подобно льдам.
Что плывут, то как косички,
то взметаются синичкой,
с прихожанами во храм.
День спадает желтой пиццей.
Под луною бледно–лицей
звезды ткут златой пирог.
Разумейте, вси языцы,
от младенца до царицы,
яко с нами Бог.
III
Когда Кремлевскую стену
Разберут на новый Вавилон,
Никто не вздернет свою вену;
Но растечется, как гудрон,
Очередная новостишка,
Кашеобразная растишка:
С Россией кончено. The best.
И выйдет нечестивый лес
Плясать на черепах кровавых.
И песня: «Мы правее правых!»
Промчится с Питера до Кушки.
И кто–то грохнет из Царь–Пушки.
И в самый радостный момент
Примчится обалдевший кент:
Народу нету. Сдох он. Вымер!
Его сожрали палкой–ливер.
И пригласят гостей заморских,
Запольных, земляных, загорских,
На трупе дивном пировать.
И будут платье мертвой рвать.
И ворон всмотрится в те очи,
В которых дремлет Китеж–град,
И крикнет кто–то: Эй, короче!
Ей подыхать под звон курант.
И ворон клюнет Русь Святую…
Но ткнется вьяве в кость литую