Впереди бездна, позади волки

Она медленно, как в слоу-мо, опускала печать на пропитанную чернилами подушечку, а потом, тщательно целясь, шлепала печатью на документы.

– Хочешь, я схожу? – предложила Эмма Маринке. – Напиши, что надо найти.

Получив от Маринки записку, Эмма крикнула за шкаф:

– Я в архив!

И не дожидаясь реакции Сабрины Иосифовны, быстро закрыла за собой дверь кабинета.

***

В архиве словно шло какое-то свое архивное время – минуты ползли медленнее, чем обычно, приглушённые голоса в кабинетах за стенами навевали сон, чему так же способствовал неяркий свет одинокой расписанной мухами лампочки без плафона, висящей на проводе под высоким потолком.

Контора, в которой работала Эмма, занимала вековое здание, небольшой особняк начала двадцатого века. Былое его великолепие за многие годы ремонтов, реконструкций и прочих улучшений, уже почти сошло на нет, но вот архив ремонтами не баловали, сохранив кроме запаха пыли, мышей и лежалой бумаги ещё и неповторимый дух старины. Эта комната с огромными арочными окнами, невесть когда заколоченными, зашитыми фанерой, дверной проем такой высоты, что в него, вероятно, полагалось входить верхом на коне… Эмма любила приходить сюда, даже когда в этом не было рабочей надобности.

На полках стояли коробки с документами и делами – она осторожно двигала их, высматривая нужную. Вот промелькнуло что-то серое.

– Ой!

Эмма отдернула руку. То ли ей показалось, то ли действительно это было мышь?..

Отойдя от секундного испуга, она резко двинула коробку, и к её ногам что-то шмякнулось.

– Фу, да что ж такое!

На полу лежала тетрадь в коричневой, под змеиную кожу, обложке.

Почему природный интерес к старым вещам в этот момент не сыграл, и тетрадь осталась закрытой, не показав ей ни одной своей странички – так и осталось загадкой. Эмма тетрадь не открыла и просто, не глядя, подняла и воткнула её в ближайшую коробку, между каких-то папок. Загрубевшая от времени змеиная кожа на прощание больно царапнула ладонь.

– С-с-с..!

Эмма машинально лизнула царапину, продолжая искать глазами нужные документы.

– А, вот они! Кто ж их туда засунул-то?

Она, балансируя на шатком стуле, пыталась добраться до самой высокой полки.

А после, с найденными документами в руках, без особого рвения она вернулась в кабинет.

Рабочий день подошёл к концу.

Мда… работа так и склеилась…

Эмма отчего-то не спешила уходить, будучи в некой приторможенной задумчивости.

Позвонила тётя Люся и сообщила, что Эмме просто необходимо сейчас к ней заехать и забрать восхитительные блинчики, которые она только что мастерски сварганила. Эмма вяло попыталась отказаться:

– Тёть Люсь, ну давайте завтра, а? Завтра суббота, я приеду, помогу Мишке с рефератом и блины заберу… Да будут они съедобные завтра, ну что вы придумываете…

Тётя Люся была непреклонна.

– Ой, ну хорошо, хорошо, заеду!

Глава 2

– Эммочка, золото, проходи, проходи!

– Тёть Люсь, да что проходить, я быстро! Завтра приеду, нормально посидим…

– Нет! Нет! И завтра посидим и сегодня посидим! Хоть немножечко! Эммочка, меня прямо прёт сегодня с утра! Прям вот поток идёт такой из космоса, прям Ниагарский водопад какой-то! Ха-ха! Ну, пойдем на кухню!

Тётя Люся, шустрая брюнетка в розовом адидасе в обтяг и татухами, которые очень плохо вязались с её пенсионным удостоверением, закружила Эмму, увлекая от серой реальности. Тётя Люся искренне считала себя медиумом, экстрасенсом, ясновидящей и прочими существительными из этой серии. Впрочем, не родился ещё тот человек, который мог бы это опровергнуть. Эмма знала по опыту, что если тетю Люсю прёт, то лучше не сопротивляться.

И вот уже тётя Люся наливает из турки дымящийся кофе в старую, подернутую перламутром чашечку и протягивает её Эмме.

А чашечка эта особая, для гадания.

– От себя!

–Я помню, тёть Люсь.

Выпив кофе, Эмма переворачивает от себя чашку на блюдце.

Тётя Люся берет чашечку и затаив дыхание очень внимательно смотрит на то, что осталось на дне. Наконец тётя Люся вспыхивает озарением и быстрым шепотом рассказывает:

– О! Вот он! Точно. Я его видела сегодня! Карты мне показали!

– Яндекс карты? – Эмма хихикает, макая блин в сметану. От горячего кофе она чувствовала добродушное расслабление, что не мешало ей подколоть свою тётушку.

– Таро! – тётя Люся хмурит брови, постукивая по бочкам чашки кучей перстней и колец.

– Вот смотри! Мужчина. Молодой. Незнакомый. У него к тебе дорога. Тайны какие-то…

– Ой, тёть Люсь, а куда смотреть-то? Пятна просто и всё…

– Говорю, значит, так и будет! Не со злом идёт… Но странный такой! Тут мозгами понимать бесполезно, тут сердце слушать надо!

***

Майское солнце уже ушло за неровный городской горизонт. Эмма с пачкой блинов и поэтичным настроем спешила домой, тихонько напевая и особо не смотря под ноги.

– Ай!

Она споткнулась обо что-то в темноте, едва не упав плашмя. Одной рукой придержавшись за чей-то забор, другой-таки чиркнула по корявому асфальту:

– Уфф! Ёп..! Что тут?!

Ободранной рукой коснулась того, что лежало у её ног.