Понимание языка стрессов

Когда мы в стрессе, когда мы действительно попали в такую глубокую яму, тогда можно освободить стрессы, и наши стрессы уменьшаются, уменьшаются и в один момент укоротятся, как иглы ежика. Каким тогда станет наш ежик? Таким мягким будет, таким милым… А если мы все эти иглы одну за другой вонзим в его кожу и не дадим выходить, что тогда будет? Прежде чем ежик погибнет, он как дикий зверь набросится на вас еще сильнее. И даже после смерти этот труп может так испачкать, что вы будете источать зловоние целый век, а может быть, и дольше.

Наши корни

Как общаться со стрессами, я поняла еще в детстве, когда старалась помогать маме. Потому что женский пол на земном шаре в самой глубокой дыре. Хуже жизни, чем у женщины, нет. Нет, у вас уже нет? Ну слава богу. Но принципиально пока так думаю. Хотя вы уже многое поняли по моим книгам, мне нужно кое-что объяснить дополнительно, потому что ой как не нравится хорошим людям, когда я говорю, что тот, кто страдает, сам является причиной своих страданий. Ведь все хорошие люди хотят только одного: найти виновника и наказать, чтобы этого больше не случилось. Но случается еще больше.

И вот я пришла обратно, чтобы помогать маме, и так как у ребенка просто нет возможности выразить себя, особенно если этого ребенка сурово воспитывали, то приходилось молчать. Единственное, что оставалось, – взять книгу. Ребенок молчит, когда взрослые говорят, – это закон воспитания. А если разрешают ребенку говорить, потому что общество заинтересовано в людях, которые умеют общаться, то этот ребенок должен говорить то, что взрослые хотят слышать. Принцип остается тем же: этот ребенок не выскажет своего мнения. Да никто не знает его по-настоящему, и чем раньше начинается такое воспитание, тем больше этот человек сам не знает, кто он.

И вот я просто нашла способ: за все, что раздражало маму, я начинала просить у мамы прощения. Например, поросенок испортил грядку. Мама так сердится, что чуть не умирает из-за этого, а я не хочу, чтобы мама умерла. Я, когда вижу, что поросенок делает, быстренько бегу к маме и прошу прощения за то, что грядка вот такая как есть. И смотрю, мама идет совсем спокойная, выгоняет этого поросенка, еще и приласкает его, и пойдет приведет грядку в порядок. Хороший способ, правильно? И так все это продолжалось, пока я, чтобы лечить маму, не выучилась на врача, однако помочь маме до сих пор мне не удалось. Но то, чему я научилась в общении с мамой, я очень результативно применила в работе с больными.

Я учила женщин так, как может учить гинеколог. Я учила женщин прощать мужьям. Все равно какие они. Мы ведь за что-то их полюбили вначале, значит, в них все-таки есть доброта, что-то хорошее. Видите, даже погода начала плакать при этих словах. Дождь пошел сильный. Женщины в печали, что мужчины такие, не прощают им, а если не простить – печаль будет расти. Я просто говорила с ними, и они вылечивались, начинали принимать очень мало лекарств или вообще необходимость в них отпадала. И результат был очень длительным. Не так как при хроническом воспалении придатков, когда два раза в год ходят на лечение, нет. Большие-большие перерывы в лечении были, а часто и вообще переставали ходить – надобность отпала. Потому что нашли опять милого своему сердцу мужчину, которого когда-то встретили и полюбили.

Если вы освобождаете свою маму как личный стресс и делаете это из души, то есть из любви, так что чувствуете, что она освобождается; если делаете это много-много раз, не торопясь, потому что у вас это не цель, это просто целенаправленность – движение в сторону понимания своей мамы из души, то, может быть, вы сделаете это тысячу раз, может, сделаете это три тысячи раз. Не знаю, сколько тысяч раз я освобождала свою маму, пока дошла до того, что однажды почувствовала: Господи, та идеальная мама, которую я ношу в сердце, о которой мечтаю, – это и есть та самая моя мама, но я этого раньше не понимала. Потому что я отождествляла ее, человека, духовное существо, имя которому – «любовь», с ее характером, а характер – это лишь невыученные уроки жизни, иначе называемые стрессами. Это ведь моя ошибка. И с этого момента я смотрю на свою маму как на маму идеальную, которую я люблю из сердца. Я могу без огорчения, без страданий говорить про ее невыученные уроки жизни, которые для меня являются учителями.

Я понимаю все глубже и глубже то, о чем написала в своих первых книгах. Мы выбираем своих родителей сами, из души, то есть по свободной воле, которая называется любовью. Почему? Да очень нужно мне именно через эту маму выучить то, что через других мам я не выучу. Если я приду в этот мир и начну на это смотреть как на хорошее или как на плохое и назову свою маму хорошей или плохой, вы понимаете, это будет очень большой ошибкой. И хуже, чем называть свою маму плохой, – это называть ее хорошей, даже если она без перерыва доказывает свою доброту.

Мама есть мама, святое духовное существо

И ни у кого нет права низводить маму на материальный уровень, сделать ее только телом. Никто не дает нам этого права, даже сама мама не может дать этого права в отношении себя, хотя сами матери такое право себе берут. И мы берем себе право называть себя хорошими или плохими, и насколько часто мы так себя называем, настолько и страдаем.

Если освобождаете своего папу много-много раз (никто не скажет, сколько раз это нужно сделать, количество неважно, важно, чтобы это сделали из души), тогда вы дойдете до чувства, которое вам скажет, что тот идеальный папа, которого вы носите в сердце, о котором мечтали всю жизнь, – это и есть ваш папа, тот самый, хотя до этого вы думали о нем совершенно иначе. И его выбрали по своей воле, из любви, потому что через него вы можете выучить свой невыученный урок о познании мужского пола.

Что случится, если мы начинаем оценивать своих родителей? Именно этим мы до сих пор занимались. Чтобы не оставаться одним, мы притягиваем к себе другую сторону, противоположный пол. Если моя мама хорошая, а я мужчина, тогда кого я притягиваю? Хорошую женщину. А хорошее без плохого не существует, и все хорошие люди как невидимки, насколько они хорошие, настолько они болеют плохими заболеваниями. Чем лучше человек, тем хуже у него заболевание.

Человек всю жизнь был очень-очень интеллигентным, никогда свой голос не повышал, какая судьба у этого человека? Он может умереть от рака? Или с ним может случиться то, что случается все чаще и чаще с людьми, которые живут на высоком материальном уровне. Ну скажем, в Америке таких случаев все больше и больше. Люди все чаще становятся дементными, то есть слабоумными. И что тогда? Тогда этот человек выворачивает всю скрытую свою отрицательность наружу, и вы слышите такие грубости, которых со своим хорошим словарем даже не представляете. Это удивляет людей в так называемых развитых странах. Люди все больше и больше боятся, что с ними такое случится. А кто боится, тот к себе это и притягивает и уже подсознанием чувствует, что действительно у него этот корень есть. И этот корень сильнее, если у нас очень хорошие родители и они не умерли. Поэтому нужно заботиться о том, чтобы смотреть внутрь, потому что там сущность. Чем мы умнее, чем больше хотим доказывать свою интеллигентность, тем больше мы подавляем все отрицательное, и чем больше внешне золото, тем больше мы внутри – наоборот – навоз, навоз в золотой упаковке.

Опять все начинается с понимания родителей. Если я выбрала этих родителей, это говорит только об одном: я пришла учиться через них, потому что я в прошлой жизни через себя не умела. Все равно, была я женщиной или мужчиной, неважно. Я в конце жизни, даже в последние минуты жизни, не поняла, кто я. И теперь по закону подобия выбираю себе родителей, чтобы выучиться пониманию женского пола и пониманию мужского пола.

Если мама мне нравится, если я называю свою маму хорошей, тогда я хочу быть такой, как мама, правильно? И тогда у меня обязательно будут мамины заболевания и еще хуже. Это называется генетика. Генетика означает, что энергии, которые у меня, переходят на моих детей. И есть только одна возможность уйти с этого конвейера: освободить то, что накопилось внутри. И тогда черты характера и болезни не переходят на следующие поколения.

А если мы гордимся своим родителем, тогда мы того же хотим себе. Если я женщина, мне нравится моя мама, мама может казаться мне героиней, которая умирает от рака, и даже в последние минуты она ведет себя как герой. И что тогда? Тогда я так же продолжаю. Только я получаю это же (рак) раньше, чем моя мама. Если я мужчина, то я ищу себе внешне такую жену и потеряю эту жену, потому что она получает то же заболевание, что моя мама. Это говорит о том, что мы только топчемся на материальном уровне, мы ничему не учимся, духовно не развиваемся. Нужно чтобы дух нас вел, потому что дух – любовь, то есть уравновешенность. И мы приходим в этот мир, чтобы неуравновешенность души уравновесить.

Мы приходим, чтобы образовать «плохое» в нормальное – изменить его в лучшую сторону, а настоящее хорошее – это уравновешенность. Нужно, чтобы жизнь была нормальной, естественной. А тот, кто хочет, чтобы жизнь была хорошей, тот не может двигаться дальше в состоянии уравновешенности. Он стремится сокращать «минус» и увеличивать «плюс», чем нарушает состояние равновесия.

В итоге нас бросает из одной крайности в другую, как во время шторма. И страдаем как от хорошего, так и от плохого.

Душевный покой есть уравновешенность. Это такое состояние, при котором хорошее и плохое становятся понятными и дают друг другу право на жизнь. Понимание зависит от мышления.

Хорошие мысли именуются позитивными стрессами. Плохие мысли именуются негативными стрессами.

Я говорю это, чтобы научить людей помогать себе самим, и обычно говорю о негативных стрессах просто как о стрессах, поскольку так мы привыкли в повседневной жизни. Учтите это, пожалуйста, ибо в противном случае чтение книги может вызвать массу протестов и, как следствие, – стрессов.

Как негативные, так и позитивные стрессы возникают у нас от непонимания жизни, то есть от одно стороннего видения жизни, то есть от страха, что меня не любят. Чем сильнее у человека этот страх, тем больше духовная слепота. Это означает, что человек не видит своей духовности. Он страхом отгородил от себя свою духовность (дух и душу) и считает истинным лишь материальный мир.

Синусоида жизни у уравновешенного человека имеет небольшую амплитуду колебаний. Уравновешенный, он же смелый, человек идет по дороге жизни, отклоняясь от прямой ровно настолько, насколько требуется при ходьбе. А тот, кто шарахается от одного края дороги к другому либо семенит по обочине по прямой, не отрывая глаз от земли, уравновешенным не является.

В каждом человеке существуют весы, на одной чаше которых находится мать, а на другой – отец

Кто уравновешен, у того мать и отец пребывают в душевном семейном равновесии, даже если они внешне недружелюбны. Таких людей, чьи мать и отец находятся в равновесии, при котором человеку не приходится ничего делать ради своего блага, практически не существует. А тех, чьи мать и отец враждуют между собой, становится все больше.

Если вы освободите стрессы, то в некий момент достигнете равновесия и почувствуете, что:

• если у моего отца было бы хотя бы капельку меньше плохого, чем в нем есть, то я не выбрал бы его в качестве отца, являясь на свет. Я бы не любил его как отца;

• если у моей матери было бы хотя бы чуточку меньше плохого, чем в ней есть, то я не выбрал бы ее в качестве матери, являясь на свет. Я бы не любил ее как мать;

• являясь на этот свет, я по своей воле выбрал именно этих родителей, поскольку нуждаюсь в их плохом для усвоения своих жизненных уроков. Чем больше я этим проникаюсь, тем лучше усваиваю и тем достойнее становлюсь.

Освободите свои проблемы

Люди часто спрашивают меня, особенно хорошие люди в высокоразвитых капиталистических странах, почему я говорю только о плохом? Я говорю о плохом, чтобы превратить это в нормальное, а не говорю о плохом, чтобы называть это плохим. Человек, который бегает, выбегает из этой двери и убегает в другую дверь, чтобы там получить что-то, а сам не воспринимает это, зацепится за эту разницу, за то, что говорю. Были даже такие случаи, когда люди на занятиях падали в обморок. Почему? Я ведь говорю про отрицательное. Их отрицательность скрыта под маской «золотого человека». По закону подобия (подобное притягивает подобное) они продолжают вбирать негативность. А поскольку их собственная негативность уже достигла критической черты, то достаточно одной капельки, чтобы чаша терпения переполнилась. Острый приступ жалости к себе приводит к тому, что такой человек «вдруг» падает в обморок.

Резкое саможаление ведет к обмороку. Значит, нам нужно искать сущность. Если вы не подозреваете, какая это сущность, но видите, что этот человек такой положительный, тогда начинайте задумываться, чему может соответствовать эта положительность. И вы поймете, что у этого человека внутри. Вы еще не знаете, что в нем есть, возможно, в нем целый букет разных стрессов. Но этот человек уже не удивляет вас. А если вы еще понимаете, что видите в другом человеке только самого себя, освобождаете из себя то «хорошее» и то «плохое», что видите в нем, или освобождаете того человека, о котором идет речь, как такового, то с этим человеком у вас теперь проблем меньше.

Когда мы начинаем с близких, их ошибки нам лучше видны, тогда результат будет более заметен. С близкими отношения глубокие, с чужими отношения поверхностные, поэтому что вы выбираете? Я советую начинать с близкого. И вначале учитывайте то, что чем больше были подавлены стрессы, тем больше (когда они начинают двигаться) может выскочить такого, что вы сделаете вывод: стало хуже. По виду – да, стало хуже. Раньше вы не ссорились, а теперь ссоритесь. Лучше это или хуже? Нормальнее. Научились наконец-то ссориться. Уже ближе к любви. Очень важно уметь ссориться.

А вот чем выше образование, тем меньше умеем и не хотим уметь. Этим мы доказываем свое преимущество. Вот если у вас хорошая мама, то 100 %-ная гарантия, что у вас плохой папа. Чем лучше ваша мама, тем хуже ваш папа. Если родители уравновешенны одинаково, конечно, другой не может быть иным, кроме как уравновешенным. Они могут быть такими, как они есть. Может, они вместе как ангел и как черт. Неважно, если я понимаю. Если я люблю, то понимаю. Тогда все в порядке. Разбираются ли они в себе или друг в друге? Неважно. Может быть, они до конца жизни не разберутся, может быть, без перерыва ругаются, неважно, какие у них отношения. Я ведь не могу жить их жизнью. Я понимать пришла, а это и есть жить своей жизнью.

Вот если вы научитесь освобождать энергии, которые могут быть очень разными: это могут быть простые стрессы, это могут быть сложные стрессы, они могут быть запутанными, вызывать разные чувства, неважно. Вы можете сказать, какое это чувство – хорошее или плохое. Чем лучше или чем хуже самочувствие, тем важнее освободить это. И что тогда происходит? Что будет?

Я учу людей: освободите свои проблемы. У людей в настоящее время первая проблема – это деньги. Я учу: освободите деньги. Они пугаются: Ах! Господи, ну как? Выбросить деньги? Я говорю: освободите деньги. Они понимают: выбросить. Это не то. Избавиться хотят люди от стрессов. Избавиться – это выбросить. Нужно понимать, что нельзя избавиться от проблемы. Чем больше вы хотите избавиться (вы можете одного негодяя посадить в тюрьму или лично убить), тем хуже станет ваша проблема. А вот если мы освобождаем проблему, что тогда будет? Освобождение – это вы идете к двери, открываете ее из любви, из души. Это дверь вашей души, еще точнее – дверь тюрьмы души, куда заключены ваши страхи. Это тюрьма ваших страхов, куда вы набирали эти энергии, которых боитесь.

Самые высокие страхи, которые вообще не кажутся страхами, называются «знания». Знания, при помощи которых мы становимся смелыми. И вот камеры этой тюрьмы забиты всякими заключенными, которые называются «жизненные энергии». Живые они, эти энергии. Самая ужасная злоба – живая энергия у вас внутри – как заключенный, который хочет одного – свободы, потому что свобода – это любовь. Кто же не хочет свободы, кому же не нужно быть любовью? Всем нужно. И все наши стрессы делают с нами то, что делают заключенные с тюрьмой, – ломают тюрьму, потому что тюрьма ломает их, правильно? А вы вместо этого пойдете и откроете дверь, а может быть, так, что прямо целую стену, и представите себе, как эта стена поднимается вверх.

Вы откроете свою душу и скажете заключенному, который там находится: «Ты свободен, прости, я раньше не умела тебя освободить, прости, не умела». И он начинает выходить. Он простит вам, потому что он понимает, что означает, когда один человек чего-то до сих пор не понимал.

Для жизни это значит, что человек не вырос, не созрел, не был готов на это, а вот сейчас стал готов и начал действовать. И мой заключенный не обвиняет меня в том, что я раньше не умела. Человек – духовное существо, но не всегда это понимает. И я прощаю себе, что не умела помогать жизни, себе. Я прощаю себе.

И я прошу прощения у друга своего, самого близкого, самого честного, который никогда не врет, – это тело мое. «Прости, я не умела тебе помогать раньше, только теперь поняла, что нужно делать». И он простит.

Что происходит с энергией, когда ей предоставлена свобода? Чем она становится? Любовью. Самая дикая злоба, может быть, желание убить кого-то освобождается и становится любовью. Любовь-то знает, что вам нужно, правильно? Вы душу открыли, и приходить к вам может то, что вам нужно, потому что это святое дело. Жизнь нам всегда дает то, что нужно. А если мы сами не понимаем того, что нам нужно, если мы начинаем хотеть то, что нужно (то есть потребность превращаем в желание), что тогда будет? Желание всегда из того, что мы хотим, делает цель. И что будет? Что происходит? Я поясню это на примере. Вот здесь сидит такой приятный мне мужчина, я его хочу. Энергетически я уже захватила его (ведь действительно хотела его) за горло своей невидимой холодной рукой желания.

– А если рука теплая? (реплика из зала).

У страха никогда теплой руки не бывает, страх – это всегда холод.

– Мы же любви хотим (реплика из зала).

Любовь никогда не хочет ничего. Любовь – это необходимость. Любовь, жизнь – необходимость.

Следует усвоить, что все в жизни имеет два полюса, даже любовь.

Жизнью может управлять человек, который умеет мыслить, а не тот, кто с отличием окончил вуз и кичится этим. Высокообразованный человек, который не понимает, что материальная жизнь является малой частью жизни духовной, может годами плыть против течения, называя себя честным и принципиальным, работящим и умным, но в один прекрасный момент его ноги откажутся шагать по дороге, по которой велит идти мозг материалиста. Сама-то дорога верная, но неверны средства – если со злобой бороться с жизненными трудностями, то проигравшим оказывается тело. Такому человеку не помогут ни лекарства, ни скальпель. В жизни следует делать все правильно, в том числе и преодолевать препятствия, а если делать неправильно, то страдать будет прежде всего сам человек.

Тот, кто любит, тот притягивает себе подобное – любовь. Не тело, которое нравится, а человека, который нужен (мой такой человек сейчас в Эстонии в лесу дрова пилит). Итак, мы делаем то, что нужно, и он придет и физически.

В своей книге «Без зла в себе» я объясняю разницу между необходимостями и желаниями. Сейчас я добавлю более точные детали, чтобы было понятно, как действуют энергии. Если есть желания, то это значит, что есть страх не получить то, что хочу, или нежелания (отрицательные желания), которые говорят о том, что есть страх не получить то, что не хочу. Эти энергии могут расти очень сильно, пока не наступит предел. Ведь если хотеть чего-то, то что приходится делать? Напрягаться. А напрягаться мы можем только до определенного предела. Напрячь руку больше, чем позволяют мышцы, невозможно. Если у меня без перерыва мышечный спазм, или я действительно напрягаюсь все больше и больше, и если это уже два месяца длится, то в мышце начинается боль, окостенение, расслабиться она уже не может. А если я чего-то хотела, хотела, хотела, ужасно хотела, но не добилась желаемого, то в один момент ощутила безнадежность. Ну что хотеть, если не получается? И желание превратилось в нежелание.

Нежелание приходит научить человека делать с удовольствием то, что ранее он делал без желания. Оно говорит: «Дорогой человек! Жизненный путь полон препятствий. Вместо нежелания научись преодолевать их с удовольствием, и ты поймешь, чему они учат. Тогда твои ноги перестанут упрямиться от нежелания, а то и вовсе отказываться двигаться».