– Чего тебе?
Он курил. Тлеющая сигарета, зажатая между указательным и средним пальцем, разносила запах дыма и чего-то неприятного. Телла решила, что это запах свободы.
– Это ты за мной подглядывала. Я должен спросить тебя об этом.
Всё-таки видел. Вспоминая все наставления друга, Телла прокашлялась и сказала:
– Мне ничего от тебя не надо.
Леон усмехнулся, поднял сигарету к бледным, кораллового цвета губам и затянулся.
– Врёшь.
– Что ты хочешь услышать?
– Скажи, что скучаешь и ждёшь. Скажи правду.
Телла засмеялась. Чёрта с два он когда-либо это услышит из её уст!
Она не настолько опустилась. Ещё есть пределы, дно не пробито. Если я скажу ему такое, подумала Морган, то сразу выпущу пулю в рот. Такой тряпке и жить не стоит.
– Ну и самовлюблённый же ты. У меня всё хорошо и, вообще-то, парень есть. Это ты какого-то хрена припёрся к Грэгу.
Парень выпустил клубочек дыма. Он ненадолго застыл в воздухе и через пару мгновений развязался, растаял. Дождь не попадал на сигарету, Леон стоял под навесом. Телла же продолжала мокнуть.
– Если у тебя всё так хорошо, то почему бухаешь ночью? Пришла вся в каком-то дерьме. Неужели теперь это норма для тебя? – Стелла молчала, как воды в рот набрала, и с каждым новым словом бывшего закипала больше и больше, как и желание показать силу своей ладони его щеке. – Кстати, парень – это же тот самый Шервуд, да? Который глазел на тебя дома у Кэрри?
– Да.
Телла выдохнула слово. И оно, подобно дыму, застыло в смеси азота, кислорода, криптона, неона и аргона.
– Ну, такое. На пай-мальчиков потянуло, Теллур? Не ожидал.
Проведя рукой по сырым волосам, девушка посмотрела на небо. Тучи уже расходились, дождь ослабевал, в некоторых местах виднелись звёзды. Просигналил мчащийся спорткар, кто-то ударился об её плечо, когда проходил мимо. Телла не знала, как правильно поступить. Простой уйти? Плюнуть в лицо наглому, но одновременно с тем любимому человеку? Или, как он и предложил, сказать правду? Она чувствовала, что силы сопротивляться его влиянию ещё есть. Но Телла была уверена, что так или иначе они когда-нибудь пропадут.
– Не твоё дело.
– Надо было ещё тогда набить ему морду. Зариться на чужое – моветон, как по мне. Согласна, солнце?
Как же хотелось закричать, завыть по волчьи. От его голоса по телу пробегал табун мурашек, от его слов она злилась и вместе с тем таяла. Неопределённость, словно яд, сжигала изнутри, поэтому Морган её ненавидела. Как искусно Леон сводил девушку с ума, не давая допустить и мысли, что она угодила в ловушку.
– Я уже не твоя, – бросила Телла, но голос дрогнул. И после этого добавила шёпотом, стараясь, чтобы не услышал: – Физически.
Леон Бэйли сделал неожиданный резкий шаг в её сторону и змеиным движением провёл ребром ладони по пухлой щеке. В пальцах остался лишь фильтр, но и он чуть обжёг кожу, когда задел.
– Физически, говоришь… Морально-то ты так и осталась со мной, сама признала. Приятно слышать, что ты не досталась придурку Томпсону целиком.
– А я-то полагала, что для тебя как раз важна физическая сторона вопроса.
– Ох, солнце, только не с тобой.
Его изумрудные глаза блестели, внушая Телле, что всё сказанное – чистейшая правда. Он гипнотизировал, усыплял бдительность. И, в конце концов, Морган сдалась. Поверила. Понадеялась. Плюнула на свою гордость, как когда-то на асфальт, и смешала её с грязью. Стелла снова играла по его правилам. Или она даже не переставала?
Шестая.
– Может, уйдём уже отсюда? Я промокла.
Его прикосновения плавили чувствительную кожу, по которой уже давно бегали мурашки.
– На самом деле мне пора, Теллур.
Бейли убрал руку, выбросил сигарету, и Стелла тихо вздохнула. Она не знала, когда сможет ощутить манящие касания снова. И сможет ли вообще ещё хоть раз.
– Мне тоже.
Девушка отступила от него, а в душе́ разлилось огорчение. Она-то надеялась, что Леон предложит сходить куда-нибудь, нафантазировала чудесную встречу рассвета вдвоём и, кто знает, он мог бы предложить сойтись. Но как обычно Лео Бейли уходил, спешил в наиболее привлекательное общество, нежели Телла.
– Не обижайся, я заскочу к тебе на чай, – он подмигнул и расплылся в улыбке.
– Я тебе не открою.
– Тогда я зайду сам.
Стелла удивлённо взметнула брови и похлопала ресницами.
– И каким образом?
– У меня так-то ключи есть, забыла?
– Ты их хранишь? Зачем? Мне теперь бояться проникновения твоей подлой личности в мою квартиру?
Телла сложила большой и указательный пальцы и поднесла к голове. На среднем пальце блестело серебряное кольцо
с тремя прозрачными аквамариновыми камушками, так похожими на глаза обладательницы.
– Я знал, что ещё вернусь туда. Какой смысл их выбрасывать?
– С чего ты взял, что вернёшься? Мы расстались! Ты бросил меня! Какие к чёрту ключи?
Бейли продолжал улыбаться. Его веселила реакция Теллы. Он наслаждался, будто смотрел кино во второй раз, зная концовку, зная все ответы девушки на его реплики. Слишком предсказуемо, слишком пахло нафталином. Её обида, детские претензии, показное равнодушие, а на самом деле скрытая нежность – всё это было Леону знакомо. Разве что возникало желание усмирить её, сделать так, чтобы Телла даже слова против сказать не смела. Но Леон предполагал, что вскоре эта проблема разрешится. Морган не сможет долго упираться. Неважно, обстоятельства или сами чувства девушки, но они обязательно сломают её, а он, конечно, уже будет тут как тут.
– До встречи, солнце.
Парень обошёл Теллу и направился в сторону многоэтажек через дорогу, а она так и осталась мокнуть, теперь уже в одиночестве.
В голове Морган крутился целый рой мыслей, которые беспощадно жалили, убивая все доводы против этой болезненной любви, против сумасшедшего желания вновь оказаться в его объятиях. Стелла снова вступила на кривую дорожку надежды. Наверное, зря, но сделать ничего с этим девушка не могла.
«Боже, он знал, что вернётся. Он назвал меня, как тогда. Как же давно меня не называли Теллур. Значит, есть шанс, да? Дура, это ведь не правильно. Что бы сказал Грэг? Чёрт, Грэг».
Стелла достала телефон из сумки. Сочетание толстовки и маленькой сумочки выглядело комично.
Часы на дисплее показывали ровно час ночи.
«Интересно, он уже ушёл или до сих пор работает?».
Телла вернулась к зданию бара и увидела, что свет в окнах не горел. Он ушёл. И, возможно, давно. Ноги на автомате понесли девушку к дому. Дали о себе знать разбитые колени: болью отдавался каждый шаг.
Она пробежала мимо того места, где упала. Скривила лицо, вспоминая теперь кажущуюся глупой истерику. Леон вернулся, к чему слёзы? Всё в её жизни прекрасно. Разве что мучили мысли о Грэге.
Около подъезда стоял хмурый Торранс. Он нервно теребил мобильник и, похоже, уже собирался уходить. По чёрной косухе стекали капельки дождя.
– Хей, я пришла!
Грэг обернулся на голос, заметил подозрительно весёлую Теллу.
– Ну и где мы были?
Недовольное выражение лица говорило само за себя – мужчина злился. Всё-таки давно стоял.
– Ты не поверишь, я…
– Бейли, да? – Телла неуверенно кивнула головой: ей не понравился тон друга. – Я так и знал.
Он укоризненно смотрел на Морган. Ей даже почудилось, что в его карих глазах разрасталось презрение.
– Может, откроешь уже, а?
Стелла робко достала карточку, открывающую дверь. В холле и в лифте царило гробовое молчание. Девушка чувствовала себя виноватой, а Торранс злился. Оба упёрлись взглядом в пол.
Когда закрылась входная дверь, Грэг сразу направился на кухню. Телла же застыла на пороге.
Кварцевого цвета обои давили, как и темнота, что именно в этой квартире как-то по-особенному сгущалась, становилась слишком отчётливой и пугающей, отторгающей всё естество. Хорошее настроение как рукой сняло. Близкий человек был зол, обижен, рассержен.
«Что, если и он оставит меня? Я не достойна его дружбы. Не послушалась, отвергла помощь и подставила. Такая никчёмная».
Девушка вздохнула, сняла насквозь сырые кроссовки. Робко зашла на кухню – Торранс сидел за столом и читал что-то в телефоне.
«Сейчас он посмотрит на меня и скажет, что такая подруга ему не нужна».
– Грэг?
Он поднял голову, вопросительно взглянул на Теллу. Мужчина вроде бы успокоился, однако сердце девушки предательски билось быстрее положенного.
– Прости меня. Я не специально. Он сам поджидал меня на углу. Сказал, что ему важна моя духовная сторона, что вернётся ко мне. Я…
– И ты, конечно же, сразу его простила? – со вздохом произнёс Грэг, протёр веки грубыми пальцами, на которых были навечно запечатлены татуировки букв, слагавшихся в слово Аргон.
Стелла отвела взгляд, опёрлась на спинку деревянного стула.
– Господи, какая ты наивная. Всерьёз считаешь, что он способен на любовь? Это же животное в чистом виде. Он только и может, что манипулировать и издеваться над тобой.
– Ты не понимаешь.
– Это ты не хочешь понимать, Телла! – крикнул Грэг. – Вспомни, как он унижал, как вытирал ноги об тебя. Сколько раз он врал тебе и…
Неожиданно Грэг замолчал, так и не договорив. Он не знал, правильно ли это, рассказывать жестокую правду, которую априори озвучивать не хотел. Или хотя бы она вправит Телле мозги? Мужчина был в замешательстве.
– И что?
– Ты спрашивала, сможешь ли когда-нибудь его забыть, да? Так вот, слушай. Пока ты поддаёшься на уловки этой скотины, пока постоянно думаешь о нём, сравниваешь с Шером, пока ты не осознала тот факт, что Леон – это сплошная гниль, и, в конце концов, пока не перестанешь вести себя как легкодоступная девчонка на побегушках рядом с ним, ты никогда, слышала? Никогда его не забудешь, – запыхавшись, закончил Торранс.
Хрустальная слеза аккуратно стекла по женской щеке. Слова друга ранили прямо в сердце. Было больно. Жгло неимоверно сильно. В горле застрял ком из обжигающей правды, и у Теллы возникло ощущение, что если его сглотнуть, то он подожжёт все органы, а самое страшное – душу, изнутри.
«Вот как на самом деле я выгляжу. Легкодоступная девчонка, ага. Где-то я уже это слышала. Супер. Сейчас сдохну от счастья».
Морган уже не могла видеть ни кухню, ни пристыженного Грэга. Глаза застилали слёзы. Казалось, что стоило сделать вдох, и они, подобно цунами, смоют всё на своём пути.
Вечеринка дома у Кэрри. Леон отошёл поздороваться с друзьями, и я осталась в окружении бутылок и пары хиппи, что сидели на подоконнике и курили травку, не обращая никакого внимания на окружающих. Силясь сделать выбор между вином и пуншем, я не заметила, как сзади кто-то подошёл.
– Привет.
Я удивлённо посмотрела на чересчур милого парня. Загорелый, с блондинистыми волосами и прямым носом. Как будто прямо с обложек журнала "Girls' life".
– Что делаешь?
Всё-таки взяла бутылку розового и потрясла её.
– Не видно? Пью в одиночестве.
– Можно составить компанию?
Пожав плечами, я налила в два стакана дурманящей жидкости. Протянула одну парню и подняла свою.
– За весёлую ночь.
Мы чокнулись, раздался звон стукнувшихся стёкол. Приятная влага потекла по горлу, прямиком в соляную кислоту.
– Шервуд Томпсон.
Парень подал мне свободную руку, и я уже хотела дать свою, как за спиной послышался родной баритон.
– Теллур, пойдём выйдем.
Я обернулась и сразу же уткнулась носом в ключицу любимого. Он забрал мой стакан, поставил его обратно на стол и схватил меня за кисть, уводя, кажется, на террасу.
– Приятно было познакомиться, Теллур!
Леон раздражённо фыркнул, когда услышал последнюю фразу моего нового знакомого. Конечно, так меня мог называть только он.
Тёплый летний воздух наполнил лёгкие. Из бассейна, расположенного чуть дальше, доносились приглушённые смех и крики. Лео остановился, поставил меня напротив себя. Почему-то в его глазах читалась такая злость, что я сразу же отвела взгляд.
– Смотри мне в глаза.
Он властно схватил меня за подбородок, заставляя смотреть только на него.
– Что случилось?
– Какого чёрта ты флиртовала с тем идиотом, а? Жалко выглядело, солнце. Точь в точь как красотки на трассе.
Его рука сместилась мне на шею, вцепилась в неё. Обычно нежные прикосновения сейчас дарили боль, но сильнее всего ранили слова, нежели крепкая хватка.
– О чём ты? – пропищала, начиная задыхаться. – Леон, отпусти, мне больно.
– Ты моя собственность, поняла? Что бы я тебя рядом с ним больше не видел, Теллур, – убрав руки, ласково прошептал он мне на ухо, особенно выделяя последнее слово.
Я отпрянула, потирая горящую шею и непонимающе глядя в изумрудные глаза. Злость сменилась на непринуждённую улыбку, и Леон вернулся в дом.
И что это на него нашло?
Кашель раздирал глотку.
Седьмая.
Распахнув тяжёлые веки, Телла увидела потолок и очень удивилась тому, что лежала на своём диване. В квартире царила тишина.
Она совсем не помнила, что произошло после… После чего? Что это вообще было: очередная истерика, какой-то припадок или нервное истощение? Насколько Морган могла судить, за последнюю пару дней она выпила лишь несколько кружек кофе да кучу алкоголя. Может, голодный обморок?
Рядом с ней звякнуло оповещение на мобильнике. Телла быстро схватила телефон и прочитала пришедшее СМС.
«Я ушёл. Как проснёшься, набери.
Грэг».
Ага, они поссорились, Торранс высказал Телле всё, о чём думал, и её снова погрузило в прошлое. А потом?
Дыра. Ни черта она не вспомнила.
В тишину проникли противные гудки. Чем дольше, тем омерзительнее они становились.
– Да? – бодрый голос на том конце провода сменил надоевшие однотонные гудки.
– Ты просил позвонить.
Телла была напряжена. Привкус обиды застрял где-то в лёгких и ни как не мог выбраться. Сложилось впечатление, что правда уже не переваривалась её организмом. Отторгалась, уступая место лжи. Она была как-то надёжнее, привычнее и приятнее, конечно.
– Как себя чувствуешь? – проскользнули нотки беспокойства в доселе непринуждённом баритоне.
– Да вроде нормально. А что произошло?
– Не помнишь?
– Если бы помнила, не спрашивала бы, – фыркнула девушка.
– У тебя началась истерика, а потом ты отрубилась и проспала часов десять, если судить по тому, во сколько позвонила. Ты меня напугала.
Морган посмотрела в окно. Солнце стояло в зените.
– Чёрт, прости.
– Нет, это ты меня прости. Я сорвался, наговорил лишнего.
– Ты сказал правду.
– Надо было не так резко, – прошептал виновато Торранс. – В любом случае, я записал тебя к врачу. Пятница, девять утра.
Телла сморщилась. Она до ужаса не любила больницы и всё с ними связанное.
– Ну и зачем? Со мной всё в порядке.
– Ты точно ненормальная. У тебя было две дикие истерики за один вечер, ты просто отключилась на моих руках. И после этого втираешь мне, что всё ок?
– Господи, хорошо.
Длинный вздох и глаза, которые девушка устремила ввысь. На споры не хватало ни сил, ни желания. Проще было уступить.
– Скажи это, Морган.
– В пятницу в девять я иду к врачу. Всё?
– Какая послушная, – довольно протянул Грэг. – Работаешь сегодня?
– Ага.
А ведь она совсем забыла про работу. Её смена начиналась в шесть, что не могло не радовать. Ночью её не будет в этой чёртовой квартире.
– Тебя встретить? – в трубке послышались чьи-то голоса, и Телла поняла, что пора заканчивать затянувшийся разговор.
– Нет, не надо. Ладно, Грэг, давай. До встречи.
– Пока.
И снова гудки, гудки. Морган выбросила телефон и встала. На пол упал бежевый плед.
«Как мило, он меня ещё и укрыл».
Обида исчезла или спряталась где-то на задворках души, в надежде вылезти оттуда в подходящий для неё момент.
«Хотя бы он говорит правду. Не стоит злиться на него за это, так ведь? Не все обязаны врать только потому, что мне так спокойнее».
Распахнув дверцу холодильника, Стелла увидела одиноко лежащие банан и три яйца. И всё. Где-то плакало чревоугодие.
– Не густо.
Достала сковороду и разбила туда все яйца. Стоило поесть как минимум яичницу, иначе вдобавок ко всему пришлось бы оправдать перед другом ещё и чересчур выпирающие кости. Но Леону бы это понравилось. Он всегда говорил, что любит худых девушек.
Горячее масло разлеталось по воздуху фейерверком, угрожая обжечь бледные руки.
Телла неожиданно вспомнила про брошенного Шервуда и удивилась, что он до сих пор не звонил. Или не ломился в дверь. Томпсон мог.
«Обиделся, наверно. Ну и Бог с ним. Пусть дуется дальше».
Но, несмотря на все грозные слова, Телла не могла отрицать тот факт, что была привязана к нему. Чувство вины, ответственности, привязанности и жалости – вот набор, олицетворявший её чувства к Шеру. Возможно, играл роль и страх одиночества. Она не отрицала, а значит, не врала самой себе. Какой-никакой, но прогресс.
С этими мыслями Морган ковырялась в тарелке, пытаясь отделить белок от желтка.
***
Небрежный пучок, густо накрашенные ресницы, белая рубашка и бордовый сарафан. Телла записывала в блокнот заказ рыжего парня, лицо которого было полностью покрыто веснушками.
– И два чизбургера, пожалуйста.
– Хорошо. Ваш заказ будет готов примерно через пятнадцать минут.
До конца смены оставалось ещё два часа, а девушка уже ужасно устала. Сумасшедший день выдался.
Она прикрепила бумажку с заказом на специальный маленький столбик и крикнула:
– Два чизбургера, милкшейк и картошка фри!
– Понял-принял, дорогуша!
Марк – афроамериканец лет сорока, чьи кудряшки, словно одуванчик, торчали во все стороны. Он работал поваром в этой забегаловке лет десять, не меньше. Телла всегда поражалась его жизнерадостности и трудолюбию.
– Я выскочу на пару минут, о'кей?
– Курение убивает, не забывай!
Он всегда так говорил. Это стало своеобразным ритуалом, без которого Морган не могла уйти на перекур.
– Конечно, забудешь с тобой, – ответила девушка и улыбнулась.
Воткнув ручку в пучок, а блокнот положив в большой передний карман сарафана, Стелла выбежала через чёрный вход. Села на ступеньках, достала пачку и зажигалку и подожгла сигарету. Теперь темноту разбавлял не только свет тусклого туманно-жёлтого фонаря, но и тлеющий Кэмел.
Мы стояли на балконе и курили. Солнце только начинало всходить. Нежно-розовые оттенки, холодный ветер и двое любовников, которые не соизволили одеться потеплее. Мне так нравилось эта атмосфера, чувство, будто весь Сиэтл у наших ног.
Мы разговаривали обо всём, что взбредёт в голову, несмотря на то, что устали после бессонной ночи. Мои ярко-сиреневые волосы, которые я совсем недавно покрасила, периодически попадали в рот и в глаза, из-за чего Леон смеялся.
В руках он держал сигарету, изредка выпуская дым мне прямо в лицо, отчего я начинала возмущаться. Это только сильнее веселило его.
Мы всего пару месяцев как встречались, но в голову уже закрадывалась мысль о том, как сильно я его люблю. Впервые за мою короткую жизнь я так опрометчиво и безнадёжно влюбилась.
Лео был нежным, мягким, заботливым. Я впервые ощущала себя в безопасности и чувствовала, что кому-то нужна. Честно, без понятия, как сложится наша дальнейшая жизнь, однако я всерьёз полагала, что его уж точно никогда не забуду.
«И вправду, не забуду. Оказывается, ещё тогда я вынесла себе приговор».
Рядом стояли переполненные мусорные баки. От них шёл запах не первой свежести, запах гнили. Телла затянулась.
Вдруг около девушки приземлился кот. Он был потрёпанный, но красивый. Его ухо украшал шрам, шерсть была чёрной, как сажа, настолько, что сливалась с ночью. Когда кот поднял голову, Морган увидела тёмно-зелёные хитрые глаза и сразу вспомнила Леона.
«У него точно такие же, чёрт возьми».
Телла погладила кота, он не дёрнулся, а только замурлыкал.
– Ну и что мне с тобой делать?
Он лишь мяукнул в ответ и стал ластиться об её руку с большей силой.
– Ты везде меня найдёшь.
Восьмая.
На полу валялась разорванная туалетная бумага.
– Фри-и-ид!
Животное нагло лежало на диване и лизало свой хвост.
– Кто это сделал, а? Пушистый засранец!
Телла грозно вертела останками бедной жертвы длинных когтей, однако кот лишь ненадолго кинул на неё хитрый взгляд и тут же продолжил заниматься своими делами.
– Сил уже на тебя не хватает.
Она вздохнула, выбросила всё в мусорное ведро и села на противоположный от Фрида конец дивана. Обиженно скрестив руки, Морган отвернулась к окну, показывая всем своим видом, что не желала иметь с наглецом ничего общего. Спустя пару минут тёплое тельце развалилось на её коленях. Когда хозяйка не обратила на него внимания, тот пронзительно и жалобно мякнул.
– Бесишь.
Всё-таки Стелла погладила кота, не удержалась.
С Фридом она жила уже три дня. Кот был тем ещё хулиганом, но девушка, кажется, привыкла к нему. Когда Грэг зашёл к Телле в гости, то первой его фразой стало: «Чёрт, ты даже кота похожего на Бейли нашла». Она упорно и рьяно отрицала этот факт, однако сама всё прекрасно понимала. Или думала, что понимала.
Через десять минут Торранс должен был подъехать и сходить вместе с Теллой к врачу. Девушка переодически поглядывала на часы, уже одетая и готовая. Светло-сиреневые волосы были причёсаны, водолазка винного цвета облегала исхудавшие руки, на среднем пальце сверкало кольцо.
Шервуд так и не объявился за всю рабочую неделю. Лёгкое беспокойство за парня одолевало Морган, которая явно преувеличивала своё отвращение к нему. Но гордость – очень неожиданно проснувшаяся – не давала набрать или встретиться. Возможно, чувство вины за «непринуждённый» разговор с Леоном и за столь отчётливое проявление своей влюблённости. А вероятнее всего, и то, и другое. Какой бы это взрывной коктейль не был, но пока он побеждал, и Стелла не шла против него.
В дверь постучали. Три коротких, один длинный. Так всегда тарабанил Грэг. Фрид спрыгнул с колен и побежал в коридор встречать гостя, Телла проследовала за ним.
Друг был в любимой чёрной косухе и в такого же цвета джинсах. Он провёл рукой по каштановым волосам (Морган знала, что этот жест сводил с ума многих девушек) и спросил:
– Готова?
– Давно уже.
Она накинула пальто, бросила в сумку телефон и карту, надела кроссовки. Вышла в подъезд, помахала коту на прощание и заперла за собой дверь.
На улице было серо. Небо, дома, дорога и люди – всё несло в себе какой-то беспросветный серый оттенок. Он как будто воровал тепло и хорошее настроение. Телла сморщилась.
Сели в старенький Форд Грэга. Мужчина завёл мотор, машина бухнула и затарахтела.
Они проехали мимо бара и тех многоэтажек, в сторону которых в ночь воскресенья ушёл Леон. Телла вспомнила про него впервые за эти дни и неожиданно почувствовала себя виноватой за это. Как будто предала его, посмев забыть о столь значимом человеке.
Стелле показалось, будто её заперли в тесном шаре, сотканном из вины и боли. Везде и перед всеми она считала себя виноватой, виноватой во всех людских грехах. Из-за этого ныло где-то под рёбрами, и возникало ощущение бесполезности своего существования, ненужности.
– Кстати, почему Фрид?
Грэг решил прервать затянувшееся неловкое молчание, не ведая, что тем самым спас подругу от очередного приступа.
– От «free» – свобода. А что? – тряхнув головой, ответила Телла.
– Ничего. Просто я думал, что ты назовёшь его Леон-два, Лео-малютка или что-нибудь в таком роде.
Она рассмеялась так, что ямочки на пухлых щеках засияли ярче солнца. Ей, словно воздух, нужна была похожая нелепая фраза, брошенная без задней мысли. Обычная, непринуждённая, помогающая забыть о страхах и ненужных эмоциях.
– Эй, он совсем на него не похож. – Телла слегка стукнула мужчину по руке, уверенно держащей руль. – Да и теперь у меня наконец-то появилась Свобода. Символично ведь?
– Не то слово.
Он включил радио. По салону разлилось зажигательное пение Бруно Марса.
– I would go through all this pain, take a bullet straight through my brain.
Yes, I would die for you, baby,
But you won't do the same*.
Это пел Торранс своим грубым, но мелодичным и приятным для слуха голосом. Девушка снова рассмеялась: слишком уж смешно выглядел брутальный мужчина, весь забитый татуировками и при этом энергично подпевающий поп-исполнителю.