Никогда больше
– Да вот рассказала маме, что ты кастрюли роняешь, а потом их даже не моешь перед готовкой.
– Ну тебя, дурочка, – отмахнулся и вышел курить на улицу.
Патриот внутри оказался ещё лучше, чем на картинках в интернете. Красота неимоверная, шик, богатство. У администратора спросила, где номер 65 и есть ли там кто-то. Она улыбнулась, кивнула и лично проводила по лестнице на второй этаж.
Кругом чистота, порядок, уют. Ноги утопали в мягких дорогущих коврах. На стенах висели картины с пейзажами и изображениями разных городов. Вот гиганты-небоскрёбы Нью-Йорка, рядом ночной сверкающий миллионами огней Сидней, чуть дальше кусочек африканской деревушки с лачугами и пальмами. Отлично разбиралась в городах, так как посмотрела почти все программы «Орла и Решки». Всё ради Лёшки, чтобы он за сборкой любимого трансформера тоже улавливал хоть немного полезной информации.
Теплое приглушенное освещение располагало к отдыху. Я словно попала в кино. Дыхание остановилось, когда передо мной открыли дверь заветного номера.
Что ему сказать, как себя вести? Напомнить, что он уже получил своё, что я не та, за которую меня принимают? Или поломаться чуть-чуть, а потом броситься в мир секса и удовольствия? Или обломать, наплевав на пошлые желания, изобразить недотрогу, обиженную девственницу и увильнуть в сторону выхода?
К моему удивлению и разочарованию номер был пуст. Андрей не появился через десять, а после пятнадцать, двадцать минут. Ситуация принимала нехороший оборот. Вспомнился Михаил, улизнувший от меня с продуктами, а следом все неудачные свидания и обломы. Наверняка просто поиздевался, а теперь сидит и ржет над глупышкой. Или поспорил с татуированным другом. Как его… Паша звали? Взрослым деловым людям нечем заняться в весенний будничный вечер?
Бесцельно обошла все углы, осматривая кровать, шкафы, бар. Ни к чему не прикасалась, так как, если никто не придёт, мне придётся платить. Неужели он нарочно заманил сюда, чтобы на выходе мне предъявили длинный счёт за использование номера? Плюс внесут в него стоимость алкоголя и орешков из бара, которые употребил предыдущий жилец? Это я ещё в душевой не была, где аккуратной стопочкой сложены банные белоснежные полотенца, а в шкафчике над зеркалом предоставлены пакетики с шампунем. За них тоже попросят рассчитаться?
Когда он не пришёл и через час, ощущение обмана сменилось чувством потери, вырисовывая ужасные картинки, в которых Андрей попадает в жуткую аварию. Сталкивается с автобусом лоб в лоб. И вот сейчас я стою в номере, предвкушая, как обломаю самого красивого и притягательного мужчину в моей жизни (заслужил именно такое решение), а он лежит на асфальте и его труп фотографируют криминалисты?
Подошла к окну, вглядываясь в мерцающие огни погрузившегося во мрак города. Прислушивалась к сиренам: быть может, его уже везут в машине скорой помощи? Где он живёт, откуда едет? Надо ли ему звонить? Холодок пробежал по спине, и тоска накатила, окуная в пучину тревоги, бессилия, растерянности.
Внезапно дверь номера широко распахнулась. Андрей, тяжело дыша, словно пробежал марафон на долгую дистанцию, замер на пороге. Глаза блестят, волосы взъерошены, щёки пылают. Конец рубахи выбился наружу, пальто расстёгнуто. Умопомрачительно красивый, стройный, живой. Открыла рот, чтобы высказать всё, что думаю, но уже через секунду он оказался рядом.
Жёстким требовательным поцелуем вжался в рот, бесцеремонно проскользнул языком внутрь, сплетаясь с моим податливым от истомы язычком. Стиснул в кольце объятий так тесно, что ощутила, как мелко дрожит мужское тело. Как в бедро через ткань одежды упирается возбуждённый, словно камень, член. Спешно принялся срывать с меня блузку. Протяжно застонал, задыхаясь в грубоватых ласках. Томясь, не в силах прекратить пожар, вулканом рвущийся наружу.
Он и не смог бы его прекратить, потому что в ответ начала гореть я. Тело от кончиков пальцев до кончиков волос окатило импульсами неистового желания. Захотелось до боли вжаться в него, срастись, вплестись в каждую клеточку плоти. Крепче обхватить ногами, ощутить всю мощь его эрекции у себя глубоко внутри. В лихорадочных звериных ласках упали на мягкую кровать, борясь языками, кусая, посасывая, втягивая друг друга. Словно без этого невозможно дышать, без этого мир рухнет и разлетится в космическую пыль.
Когда лифчик и трусики бесполезными тряпками отлетели в сторону, стянул с себя рубашку. Помогала ему, сражаясь с молнией и пуговицами на штанах, освобождая от жёсткой холодной ткани, касаясь своим телом его разгорячённой оголённой кожи. Андрей, оторвавшись от губ, опускался ниже, покрывая проникновенными влажными поцелуями подбородок, горло, ложбинку между грудей, живот, пупок. Ласкал языком наспех выбритый лобок, заставляя мучительно стонать и охать.
Наконец раздвинул бёдра, раскрывая их как цветок, нежно проводя ладонями по ягодицам и внутренней поверхности. Вздрогнула от прикосновения холодного браслета к воспаленной коже. Закинула руки над головой, стараясь отогнать мысли о стыдливости. Замерла, перестала дышать и сконцентрировалась только там, где танцевал, вырисовывая немыслимые фигуры, его упругий язык. Боже, это опять! Опять волны в животе и промежности, и кажется… кажется, совсем по-другому.
Ещё мгновение, и губы накрыли интимное местечко. Кончик языка коснулся клитора, пальцы нашли вход и протиснулись внутрь. Выдохнул со сдавленным рычанием, от чего сильнее сжалось не только лоно, но и соски. Вспышка и искры из глаз. Уаааауу! ААААА. Так мощно ощутила оргазм, что услышала чей-то хриплый стон. Оказалось, это стонала я. Смяла простыню непослушными пальцами, зарылась лицом в подушку, изнывая от накатывающих спазмов.
И вновь глубокая волна, и опять кончила. Быстро, остро, шипя от будоражащих ласк. Он не остановился. Продолжил мучительно-нежную пытку, вырывая из моего горла умоляющий скулеж: Хватит, Андреееей. Я больше не…могу.
Среагировал мгновенно, взлохмаченный, с покрасневшими ушами, практически обезумевший, навис надо мной, жадно ловя ртом пересохшие губы. Давая ощутить мой вкус на холодном языке, делясь со мной моими же соками. Так по-животному, интимному, жутко возбуждающему.
Вошёл на всю длину, начал двигаться сначала медленно, потом быстрее, потом опять медленно, растягивая сладкие терзания. Шлепки ударяющихся друг о друга тел, мычание, хлюпанье, стоны, смешанное дыхание.
И так бесконечно долго. Я готова была тысячу раз умереть, распластавшись под горячим твёрдым телом. В глазах рябило, пот тонкой струйкой стекал по его вискам, капая в мой полуоткрытый рот. Сильный, властный, поглощённый страстью, пахнущий диким сексом мужчина не останавливался. То целовал шею, то кусал мочку уха и губы, то всасывал и тут же отпускал мой язык. Через несколько резких до тупой и сладкой боли глубоких толчков, его палец накрыл клитор, слегка надавливая, сминая до одури чувствительный бугорок.
–Кончай, детка. Ещё разочек. Для меня.
Слов не разобрала. Мне было достаточно его хриплого голоса, пробирающегося внутрь тела, разворачивающего душу и волю в прямую послушную линию. Глубокий оргазм накрыл фееричной волной. С громким криком АААААА рассыпалась на микрочастицы, превращаясь в безвольную куклу. Он рывками, в бешеном темпе совершил несколько фрикций, потом замер, изливаясь внутрь с утробным мычанием.
Андрей
Грёбаные переговоры затянулись на лишних сорок минут. Не успевал катастрофически. А ведь планировал закончить работу пораньше. Но итальянцы как в дурном анекдоте решили устроить очередной допрос по договору и внести кое-какие поправки. Пришлось битый час, сжав зубы, рассусоливать одно и то же.
– Марио, я же сказал, в июне мы встретимся и скрепим партнёрство подписями – начинал терять терпение, тёр пальцами лоб, с тоской провожая каждую убегающую секунду.
– Адриано, с меня бутылочка Пассито ди Пантеллерия, а с тебя – хорошее настроение, – расплылся в улыбке итальянец и помахал на прощанье рукой.
Послал ответную улыбку, – непременно, до встречи, друг мой, – и наконец-то закрыл ноут. Пока наспех прятал документы, нагрянула Марго. Огромных трудов стоило не наорать на неё и выпроводить по-хорошему. На часах почти семь. От волнения вспотел, руки пробила мелкая дрожь, кровь стучала в виски.
Ненавижу опаздывать. Из сотен тысяч опозданий, возможных в этом мире, это было как страшный сон. Выскочил из кабинета, на ходу застёгивая пальто. Снова сработал закон подлости. Наткнулся на зама, которому приспичило поговорить о делах.
– Андрей Константинович, хорошо, что я вас встретил! По поводу поставки оборудования в клуб всё решено окончательно? Вы сейчас подпишите или завтра к вам зайти? Леся сказала, что…
Даже не дослушал. Хлопнул его по плечу и на бегу прокричал:
– Завтра, Олег Петрович. Завтра зайдите!
Кивнул охраннику, прыгнул в авто, припаркованное у самого входа, и полетел к отелю на всех парах. Молился, чтобы не ушла. Обезумел от этой мысли. Если так, завтра же узнаю, где и с кем живёт. Приеду, заберу, украду. А потом.… Потом пулей вбежал на второй этаж гостиницы и вломился в номер.
Малышка стояла у окна, смотрела вдаль. Женственная, хрупкая, притягательная, волнующая. Волосы собраны в хвост, обнаживший гибкую белую шею. Округлую попку обтянула узкая приталенная юбка. Сквозь прозрачную блузу виднелась тонкая полоса лифчика.
Обхватила себя руками и о чём-то напряжённо думала. О чём, интересно? Ошалел от радости, как ребёнок, которому протянули заветный леденец. Не ушла! Когда обернулась, заметил, как широко распахнулись глаза. Как в них мелькнуло что-то, от чего захотелось умереть и снова родиться. Пнул ногой дверь, и та захлопнулась с гулким треском. В долю секунды подскочил, не дав произнести ни слова.
Видимо, хотела что-то сказать, возмутиться. Пыталась ударить кулачками по плечам. Но от слабых попыток дать отпор только сильнее снесло крышу. Целовал так, что свело скулы. Руки обрели отдельную от тела жизнь. Хотели её больше и больше, всю, целиком. Сжимали, давили, терзали, попутно изучая, освобождая от ненужных тряпок. От девичьей наготы рассудок выключился и включился бешеный животный инстинкт. Повалил на кровать и воплотил в жизнь часть того, о чём бредил и мечтал все эти долбанные семнадцать дней.
Когда судорожно кончал, трясся, словно в лихорадке. Каждая мышца на пределе, каждая косточка напряжена до хруста. Кровь ударила в уши, сердце зашлось барабаном в неумолкаемом ритме. После фееричного оргазма откинулся на подушки и прижал её к себе. Сильно.
Розовые круглые соски всё ещё вздрагивающей от полученного наслаждения малышки касались моей груди. Волосы щекотали нос, запах едва уловимой ванили и дикого секса обволакивал, расслаблял, дурманил. Вдохнул его глубже, и вдруг почувствовал себя дома. Накатило долгожданное умиротворение, благодаря которому наконец-то смог по-настоящему расслабиться.
Вырубился тут же. Без липкого беспокойного сна и тревожных мыслей. Наверное, именно так спят счастливые люди, которых ничто не волнует в жизни. Которые уже всего достигли и всюду успели.
Очнулся от лёгкого, почти невесомого поглаживания по щеке.
– Чёрт. Прости, – подскочил. Случайно сдвинул ногами мятые простыни, обнажив член и её выпуклую идеальную попку, – устал сегодня немного. К тебе спешил.
Смотрела внимательно, разглядывая каждую чёрточку моего лица, изучая, будто запоминая перед печальным расставанием.
– Ты голодная? – провёл костяшками пальцев по её скуле, убрал прядь пушистых каштановых волос за ушко.
– Мне нужно идти.
– Останься, ещё рано, – погладил плечико, кожа на котором тут же покрылась мурашками.
– Не рано. Уже почти 12.
– И что? – глянула так, будто я сказал несусветную глупость.
– Я не могу.
– Почему? – голос изменился до неузнаваемой жёсткости. Тело мгновенно напряглось как струна. Настроение стремительно испортилось.
– Потому что.
– Отличный ответ. – Холодно, почти с ненавистью.
Засмеялась.
– У меня семья. Не могу остаться. Прости.
Застыл, как громом пораженный. Вот так просто она мне это сказала? Виляла аппетитной задницей, с которой я не прочь был играться до утра. Спокойно собирала разбросанные по комнате вещи. Натягивала колготки, те, что остервенело стаскивал с неё пару часов назад.
Я готов был разодрать их прямо сейчас, разорвать всю одежду, выбросить туфли в окно, лишь бы не уходила. Повалить её на пол, зацеловать, залюбить до восхитительного скулежа. А потом спрятать, закрыть, увезти. Чтобы не возвращалась к мужу, любовнику, другу, сожителю – к тому, кто, как оказалось, имеет на неё прав больше, чем я.
– И кто он? – Выдал бесцветно и максимально непринуждённо. Хотя сердце, блять, стучало как бешеное. Кулаки сжались, ногти впились в ладони, раздирая кожу до крови.
– Кто? – Обернулась в недоумении, будто опять сморозил чушь.
– Муж твой.
– Дурачок. – Потянулась ко мне через постель. Такая красивая, сексуальная, нежная, ласковая, что у меня снова встал. – Нет у меня никакого мужа. Есть сын. И мама.
Словно гора с плеч свалилась. Подавил вздох облегчения, постарался не показывать счастливую улыбку, в которой начала разъезжаться самодовольная рожа. Только сын и мама. С ними мы легко справимся.
– А вот это, – она легонько, словно невзначай прошлась пальчиком вдоль подпрыгнувшего и начавшего пульсировать от ласки ствола, – мы оставим на никогда. Понятно?
– Нет.
Но она уже встала, открыла дверь, обернулась и выдала своё глупейшее прощальное:
– Никогда больше.
– Посмотрим, – не отрываясь, утопал в лучистых завораживающих глазах. Голый, с торчащим, снова изнывающим от желания членом. Зато полный решимости и непреклонности. Дверь закрылась, послышались удаляющиеся шаги. Обхватил голову руками, откинулся на подушку, выдавая звериное «Рррр». Прошелся пальцами по волосам и сделал то, что должен сделать любой нормальный мужчина, попавший в подобную ситуацию.
Аля
Пока спускалась в холл, каждую секунду мысленно возвращалась к Андрею. Какой же он милый, когда спал. Морщинки в уголках глаз разглаживались, но лицо оставалось мужественным, точёным, волевым. Он был безупречен. Грудь и руки умеренной волосатости, ни грамма лишнего жира, пресс подкачан. Наверное, день и ночь торчал в спортзале, когда не работал и не вызывал барменш на ковёр. А как от него пахло. Мммм. В носу защекотало от острых эмоций и недавних воспоминаний. Мозг отчаянно требовал вернуться, снова вдохнуть волнительный запах, провести по острой солёной от пота скуле языком.
Во рту моментально пересохло. Реакция тела не запоздала. Внизу живота опять разгорелся тягостный пожар, трусики промокли. Восторг. Безумие. Эйфория. Только потом меня ошарашило. Растеклась там не только моя биологическая жидкость, но и его. Снова поддались страсти без защиты как пустоголовые подростки. Этот вопрос нужно решать немедленно. Сейчас же в ближайшей аптеке куплю экспресс таблетки. Не забуду как в прошлый раз. И справку потребую, что здоров. Букетов мне ещё не хватало от благодетельницы Венеры.
Из сумбурных раздумий и неутешительных, но безотлагательных планов меня вырывала вибрация смартфона. Поставила гаджет на беззвучный режим, пока он отдыхал. Написала маме, что очень сильно задержусь, а потом долго наслаждалась разглядыванием его профиля, губ, рук, пальцев.
Легла поближе и предалась фантазиям. Вот бы всегда ощущать рядом с собой горячее крепкое тело, чувствовать защиту и силу. Не тянуть в одиночку груз бытовухи, не мучиться перед очередным одиноким вечером и бесконечно долгой пустой ночью. Достаточно разбудить, поцеловать, приласкать – и ты уже в космосе, и тебя любят и хотят.
На экране высветилось сообщение: «Далеко собралась?» Что за? Конечно, пробурчала под нос. Домой. Словно в ответ на мои мысли пришло второе смс: « Подожди меня в холле, детка. Отвезу тебя домой. Не вздумай уходить. Иначе верну и не отпущу». Как он узнал, что я дико этого хочу? Может, поскорее уйти, чтобы бросился на поиски и выполнил обещание?
В холле, невзирая на позднее время и отсутствие гостей, горел яркий свет. Тишину нарушал размеренный стук клавиш, по которым без устали барабанила администратор. Она сосредоточенно смотрела в монитор компьютера и что-то беззвучно произносила губами. Интересно, в соцсети залипает или работает, не покладая рук? На её месте я бы выбрала первый вариант. Обстановка располагала к ночному общению как нельзя лучше.
Он спустился через пару минут, не задержался на ресепшене, видимо, оплатил счёт заранее или онлайн. Догадку, что этот ходячий секс здесь постоянный клиент, благоразумно проигнорировала. Девушка даже не взглянула на нас, продолжая своё увлекательное занятие. У выхода мужчина решительно схватил меня за руку и потянул за собой. Пустынная улица с оранжевыми фонарями встретила нас сырой прохладой и моросью. Мы практически бежали к авто, припаркованному на стоянке отеля.
Андрей спросил адрес, попутно выудил из кармана ключи, отключил сигнализацию. Машина послушно мигнула фарами и громко пискнула. Галантно открыл дверцу, не упустив возможности легонько сжать лапищами мои выпирающие части тела ниже пояса, пока усаживалась в салон.
Возмутиться не успела, так как очутилась не в средстве передвижения, а в малогабаритной квартире с кожаными мягкими сиденьями, светящейся неоново-синим передней панелью, автоматическим зажиганием печки, поддувающей не в лицо, как на советских авто, а в самые мёрзнущие места. Их ведь уже попытался согреть её хозяин.
В отместку постаралась сделать строгое равнодушное лицо. Будто каждый день в таких тачках катаюсь, хотя на самом деле дух перехватило от восхищения. Он запрыгнул на место водителя и подмигнул:
– Нравится?
Наверное, ждал, что растекусь мокрой лужицей прямо на чистый шикарный коврик для ног.
– Ничего так.
Громко рассмеялся.
– Слабоватая реакция для первого раза.
Пожала плечами.
– Сегодня со мной много чего произошло в первый раз.
Мгновенно заткнулся. Но было заметно, как вспыхнули нездоровым блеском серебристые глаза, и дернулся кадык. Этот комплимент ему пришелся по душе намного больше.
Уверенно, плавно, мягко вёл машину. Периодически бросал на меня долгие взгляды, от которых по коже табунами бегали мурашки и инстинктивно сжимались коленки. Мне не хотелось нарушать внезапную тишину, о чём-то говорить, болтать глупости, расспрашивать о жизни и делах. Чувствовала, что и ему не хотелось ни отвечать, ни спрашивать. Это было не то ощущение, когда после одноразового перепихона хочешь поскорей избавиться от партнёра и мысленно посылаешь его ко всем чертям. Просто было хорошо без слов.
Мимо пробегали многоэтажки спальных районов, проносились чёрные, пока ещё голые деревья, мелькали неновые вывески магазинов, оранжевые фонари, мигающие жёлтым цветом светофоры. А я погрузилась в упоение, словно в вату. Шикарный мужчина за рулём, салон пропитан его запахом, он смотрит так многообещающе, что в голову лезут несбыточные мечты.
Когда подъехали к дому, Андрей заглушил мотор и погасил фары. С нотками удивления голос, вырвал из опьянения:
– Здесь?!
Да. Здесь мой дом. Обветшалый, с покосившейся крышей и дряхлым забором. Осенью я вставила пластиковые окна в детской комнате. Взяла кредит и начала кое-как утеплять стены. Но этого не было видно, потому что вся красота находилась с другой стороны дома, со двора.
Нам трудно жилось без отца, который погиб ещё до моего рождения. Его убили, когда он возвращался с ночной смены. Глупый бесчеловечный поступок отморозков, желающих завладеть поношенной дублёнкой работяги хлебного завода. Вряд ли они могли знать, что он спешил к беременной жене в то утро, припася для неё горячие, только что испечённые булочки с яблочным повидлом. Вряд ли они вообще хотели это знать. Они уже давно на свободе после 15-ти лет заключения, а вот его из могилы не освободишь.
Мама так и не вышла замуж. Мы всю жизнь едва сводили концы с концами. Перебивались скромной зарплатой санитарки, экономили на всём. Даже на танцах. После рождения Лёшки финансовое положение, конечно же, не улучшилось. Моих денег плюс её минимальной пенсии на капитальный ремонт не хватало.
Мне вдруг стало стыдно. За бедность и нищету, за то, что Андрей совсем не из моего круга. За то, что мы разные и никогда не поймём друг друга.
– Да. – Попыталась улыбнуться, но получилось не очень искренне. Взгляд как назло опять упёрся в его пресловутый браслет. – Не всем же тысячами евро раскидываться. Некоторые и так живут.
Он буравил меня взглядом ровно секунду, потом резко притянул к себе и впился в губы, проталкивая влажный язык всё глубже и настойчивей. Жёстко, жадно, исступленно ласкал. Задыхалась от напора. Стало жарко, тело вновь потребовало разрядки. Целовались, пока мужчина резко не отстранился, тяжело дыша:
– Тебе пора, Аля. Иначе… не смогу остановиться.
– Пока, Андрей.
Дёрнула ручку двери, но она не открылась. На мой немой вопрос ответил голосом руководителя. – На счёт «никогда больше». Я этого не слышал, договорились?
Промолчала. Дождалась, пока щёлкнет замок, и дверца сама откроется. Отпирая калитку, ждала, что уедет. Но он не трогался с места. Уже войдя в дом, услышала звук отъезжающего авто. Срываясь с места, нажал на газ, так что взвизгнули покрышки. Тоже мне конспиратор-джентельмен. Мама сразу же догадается, что кто-то меня подвёз и утром устроит допрос с пристрастием. Следующая мысль отрезвила мгновенно: «Справка! Таблетки!»
Андрей
Неделя выдалась на редкость перегруженной. Пришлось объехать несколько пиццерий, нагрянуть к директорам, как снег на голову. Периодически проделывал этот фокус, чтобы не расслаблялись. Помимо оценки их организаторской способности, присматривался к работе остального персонала. Знал, что меня боятся как огня абсолютно все, включая уборщиц и грузчиков.
Не зря боялись. Двоих прохлаждающихся на улице пиццайол уволил тут же. Они увидели, как я вышел из машины, бросили недокуренные сигареты и ломанулись на кухню. Но было поздно.
– Во сколько у вас обеденный перерыв?
Замялись, застыли в дверях, сжимая шапочки с фирменным логотипом.
– В 12? – Смотрю на часы. – А сейчас 11:20. Кажется, первое предупреждение у вас обоих уже было? Удачи на новом месте работы. Расчёт получите в бухгалтерии.
Под вытянувшиеся побледневшие лица направился к директору.
– Андрей Константинович! – Лысый толстый мужик в круглых очках поднялся с кресла, бодро поспешил навстречу. – Добрый день!
Коротко кивнул, пожал руку, но тут же сурово обронил:
– Почему у вас в очередной раз бардак в заведении?
–?!
– Алексей и Игорь здесь больше не работают. Потрудитесь отправить запрос в отдел кадров об открытых вакансиях. Перейдём к финансовым вопросам.
На слабую попытку возразить и вступиться за своего лентяя-племянника Алексея и его дружка, которого я не один и даже не два раза ловил за курением в рабочее время, строго возразил:
– Подписывая договор, они знали об условиях труда и отдыха, но всё равно постоянно их нарушали. Если вы поддерживаете халатное отношение коллектива к дисциплине, мне придётся запросить вакансию в отделе кадров о смене директора.
Побледнел как мел. Ничего, пусть понервничает. Конечно, ненавидел меня старый осёл, но мне пофиг. Мне с ним детей не крестить, да и работал он не лучше своего племянничка. Конечно, я мог и сейчас закрыть глаза на горе-нарушителей. Но был страшно раздражен и зол.
Во-первых, сделка с португальцами чуть не сорвалась. Пришлось в срочном порядке решать проблему и уламывать их на поставку оборудования по старой цене, из-за чего понервничал знатно.
Во-вторых, невзирая на адскую загруженность, каждую минуту вспоминал малышку. Раз десять звонил, хотел услышать. Но она не отвечала. Даже нашёл какой-то ванильный стишок и отправил сообщением. В конце добавил ромашку и смайлик с сердечком. Улыбался как придурок, сгорал от любопытства, предвкушал, что ответит.
Но, увы, опять молчание. Капсом откровенно написал «Хочу тебя». И снова тишина. Что за чёрт? Неужели рьяно выполняет мои указания и не пользуется гаджетом на работе? Ехать в «Золушку» не было времени, хотя кровь вскипала от одной мысли, что могу найти девчонку там. Зажать в кабинете бывшего директора и оттрахать прямо у стены, рискуя выломать хлипкий гипсокартон к такой-то матери.
Весь вечер и следующие два дня разбирался с Пашкиным клубом, разгребал завалы из документов. Всеми правдами и неправдами, старался не дёрнуться с места и не приехать прямиком к ней домой. Не выдержал. Решил действовать извращенно. Подразнить, раззадорить, приятно удивить. В перерыве между общением с Родриго – топ-менеджером португальской фирмы, набрал зама отдела кадров.
– Мне нужны данные Алевтины Всеволодовны – бармена кафе «Золушка».
– Да-да, Андрей Константинович, какие именно?
– Зарплатная карточка, банк. Всё что связано с финансами.
