Охота на волка

– Маша здесь не причём, – соврал я и спешно поднялся в направлении душа.

– Ну да. Я ему про финнов и сорванные переговоры. А он … – Ната ворчала, продолжая складывать стеклотару.

Когда я вышел из ванной на кухне во всю хозяйничала Самойлова.

– Жень, ешь, я всё тебе приготовила. Побегу, а то у меня у самой дел вагон. Ещё ты.

– Я тебя не просил.

– Сделаю вид, что ты поблагодарил меня.

– Наташ, я серьёзно. Я тебя не просил. И ты знаешь, как меня бесит твоя забота, – нагрубил, надеясь, что рыжая уйдёт и оставит меня в покое. – И как ты вообще узнала про переговоры с финнами?

– Волков, я рекламу делаю для этого тендера. Ты идиот.

«Обиделась, ничего себе…»

– Жень, она с ним счастлива. Сына ему родила, понимаешь? И живёт дальше. А ты потеряешь бизнес, если и дальше будешь себя жалеть.

– Всё сказала?

– Жень, – Наташа посмотрела на меня с толикой сожаления и жалости.

– Пошла вон, – произнес шипя сквозь зубы, понимая, что она права. Во всём. Но слишком муторно мне было признавать свои ошибки сейчас. Легче было прогнать подругу, чем согласиться с ней.

Самойлова дёрнулась и сжала губы в тонкую полоску. Огонёк в глазах вспыхнул. Но женщина промолчала, удостоив меня убийственным взглядом, и уверенной походкой прошла к выходу. Хлопнула дверь.

«Да, Джекс… Ты действительно идиот…» – я сделал глоток чуть остывшего чёрного кофе.

Смакуя горечь, явно не от бодрящего напитка, запустил чашку в стену. Осколки разлетелись по всей кухне, а остатки напитка растекались чёрным пятном.

После успешного подписания контракта с финнами я заглянул в переговорную. Наташа собирала документы, выключала аппаратуру. А я, сведя брови, засунул руки в карманы брюк и наблюдал, собираясь с мыслями. Чувствовал себя ужасно виноватым. Так оно и было. Накосячил. А Самойлова ещё выручила: устроила будущим клиентам охрененную презентацию и очаровала так, что они были тёпленькие, когда я ворвался с извинениями. Было вдвойне гадко от самого себя.

– Наташ, – она оторвалась от дел и посмотрела на меня в ожидании дальнейших слов. – Спасибо тебе.

– Это моя работа, Евгений Анатольевич, – от холодного тона пиарщика меня передернуло.

– Нат, – я схватил её за руку, когда она проходила мимо меня. Самойлова посмотрела на руку, перевела равнодушный взгляд на моё лицо.

– Руку отпусти, – она была опасливо спокойна. Всё ещё обижалась на меня.

– Натусик, – она скривилась, терпеть не могла, когда её так называю. – Ну, прости. Я хотел тебе предложение сделать. В знак моей крепкой дружбы.

Наташа вскинула брови в удивлении и оторопев сделала шаг назад.

– Волков, ты ещё не протрезвел?

Растянувшись в улыбке довольного котяры, рывком притянул к себе. По-дружески обнял подругу, а та замерла и, кажется, не дышала.

– Натусик, бросай своего Гаврилова и переходи ко мне. Дам тебе кабинет, будешь рекламу мне ваять, а?

Самойлова отодвинулась и, скептически подняв бровь, спросила:

– А тебе что?

Выдавив смешок, добавил:

– Да, вот такая меркантильная зараза Женя Волков. А ты – меня прощаешь, не дуешься, не опекаешь и рассказываешь, где научилась вскрывать замки.

– Что-то до хера, Жень, условий.

Мы продолжали обниматься, перешёптываться и начинали уже ржать. Я любил её. Но это была Самойлова, она была своя в доску.

Глава 3

Самойлова

– Ты сволочь, Миша! – ненавистно выплюнув оскорбление, хлопнула ладонью по столу перед его носом, накрывая белый лист бумаги.

– Давай без истерик, Натусик, – самодовольное лицо бывшего начальника расплылось в нахальной улыбке.

Я поморщилась от отвращения: терпеть не могла, когда меня называли так. А из уст бывшего сожителя, с которым по дурости открыла общее дел особенно.

Гаврилов подписал заявление, черканув свою подпись.

– Вот так просто? – с подозрением скосил взгляд на меня, ожидая подвоха.

В этом его винить я не могла. Ведь действительно, успела уже подложить ему свинью. Но об этом он узнает чуть позже.

– Хм… Я бы так не сказала, – вспомнив, с каким условием согласился один хороший знакомый блогер подпортить репутацию уже бывшего места моей работы.

Миша поднялся, уперся кулаками о стол и грозно посмотрел на меня. Высокий и широкоплечий брюнет с мягкими чертами лица напоминал эдакого добродушного мишку, которого хотелось затискать.

– Наташ, я тебя предупреждаю. Если я узнаю…

– Михаил Сергеевич, вы мне что, угрожаете? – подавив подступающий ком горечи, вскинула подбородок.

– Нет, нет, Натусик. Я говорю прямо, устрою тебе веселые безработные будни, если ты вздумаешь выкинуть какой-нибудь фокус.

– Фокусы и иллюзии – это в твоём стиле, Мишань. Хотя нет, клоунада твой конёк.

Забрав со стола подписанное заявление, я гордо простучала каблуками до выхода. До самой двери отдела кадров меня сопровождали перешёптывания и язвительные взгляды бывших коллег. Но я держалась.

Забрав свои вещи в маленькую коробочку, вздохнула. Я надеялась, что больше не буду вспоминать, что близкий мне человек, когда-то даже любимый, перечеркнул годы совместной работы и променял их на женщину, которая даже недостойна таких жертв.

С Гавриловым мы прошли всё: огонь, воду и медные трубы. Страшно представить, что мы могли быть женаты, если бы…

Судорожно выдохнув, я затолкала болезненные воспоминания.