Туземцы, общаясь между собой, для придания словам того или иного смыслового оттенка использовали движения головы и плеч и даже мимику. Но в общении с Гимандом Зао-олу использовал простейший вариант языка, состоящий только из звуков и пассов руками. Забывая обо всём, он пускался в объяснения с обезоруживающей непосредственностью. Несмотря на то, что он был вождём, в нём не было ни капли высокомерия. Такая открытость вызывала желание платить добром в ответ. Трудно было поверить, что рао-оги – опасные противники. Но терять бдительность было нельзя.
* * *
Спустя месяц после первой встречи с туземцем в лесу Фаона выпустили из ямы. Он предстал перед королём, сидящим на ящике. Наследник был изнурён, грязен, и от него несло. Тем не менее, лицо его было спокойным, даже отрешённым.
– Ты понимаешь, за что был наказан?
– Да, мой король.
– Объясни.
– Я поспешно застрелил туземца и попытался выдать его за обезьяну.
– Ты раскаиваешься?
– Да.
Принц говорил бесцветно. Гиманд не видел в его лице раскаяния – только усталость. Его кольнула жалость, но он тут же напомнил себе: Фаон обманул его, а его неосмотрительность привела к гибели людей и рао-огов.
– Два месяца ты будешь выполнять самые грязные работы в лагере. Ты согласен с таким наказанием?
– Да, мой король.
– Ступай.
* * *
Обустраивая свой новый дом, люди не жалели сил. Рядом с поляной валили деревья: здесь заготавливали стройматериалы для развития лагеря. В двадцати минутах пути находилась вторая лесозаготовка. Там, рядом с полноводной рекой, люди понемногу обустраивали новое место для жизни.
Добывать пищу до сих пор было проще простого: здешние животные не сталкивались с дальнобойным оружием и не привыкли бояться двуногих на расстоянии. Для приобретения такого инстинкта им требовалось несколько поколений, а люди с луками появились здесь и сейчас. Но следовало смотреть в будущее: живность вокруг людской стоянки переводилась, и охотникам каждый раз приходилось заходить всё дальше в лес. Поэтому вокруг новой стоянки разбивали огороды и сооружали стойла: местных животных пора было одомашнить.
* * *
Через несколько месяцев Гиманд, к собственному восторгу, уже мог свободно изъясняться с туземцами. В долгих беседах Зао-олу открывал секреты их мира.
На острове Дождей обитало шесть общин туземцев. Каждая насчитывала сто – сто пятьдесят рао-огов и управлялась вождём. Жили рао-оги в жилищах из дерева и шкур животных, а пропитание добывали собирательством и охотой. Остров был богат съедобными растениями и живностью. Здесь обитали звери, похожие на тигров, но с однотонно-бурым окрасом шкуры, ядовитые ящерицы размером с кошку, дикие карликовые лошади и другие диковинные существа. Если растений вокруг стоянки становилось меньше или звери переселялись подальше от поселения, рао-оги разбирали свои жилища, взваливали на плечи немногочисленные пожитки и переходили на новое место.
Войн между племенами не бывало, но время от времени случались конфликты, в основном бытовые. Зао-олу теперь был вождём племени Ису, стоянка которого располагалась ближе всего к лагерю людей. Появление на острове людей обеспокоило рао-огов, но у них был определённый план, как достичь мира с пришельцами. Раскрыть суть плана Зао-олу отказался: время ещё не пришло. Но первым шагом, по его словам, было установление культурной связи и изучение языка.
Примерно раз в месяц остров накрывали ледяные дожди. Зао-олу поведал Гиманду легенду об их природе.
Много-много лет назад остров был плоским, и жил на нём всего один великан. Он с трудом помещался здесь, и только сидел, поджав колени, и смотрел вдаль, на море. Он хотел добраться до других земель, но никак не мог придумать, как же пересечь море и не утонуть. И наконец он решил выпить море. Он встал на колени, приник губами к волнам и стал пить.
Небо смеялось над великаном, но тот пил и пил, и уровень моря стал понижаться. На поверхности оказалась гора, и она росла, а море отступало. Тогда небо оскорбилось. Оно наслало буран, ледяные стрелы и призраков.
– Призраков?
Гиманд заволновался. Людям уже дважды доводилось пережидать ледяной дождь под навесом. До сих пор горы защищали их, и ледяные осколки не проверяли крышу навеса на прочность. Но даже когда дождь шумел вдалеке над лесом, некоторые утверждали, что слышат кое-что ещё: невнятное бормотание, наводившее необъяснимую и неизбывную тоску.
– Мои люди говорят, что слышат призраков во время дождей, – сказал Гиманд.
– Ну конечно, – спокойно кивнул Зао-олу. – Не беспокойся, друг, – он опустил могучую руку на плечо королю, – призраки не трогают тех, кого много. Они боятся.
– Успокоил! – Гиманд засмеялся, и Зао-олу поддержал его, хотя и было неясно, понял ли он юмор. – Так что там с великаном?
Великан прикрывался от ледяных стрел руками, но этого было недостаточно: они продолжали терзать его неиссякаемым потоком. Тогда великан встал на вершину горы, топнул ногой и расколол её. Он спустился вниз, в образовавшийся разлом, и улёгся там. Но и здесь стрелы продолжали жалить. Великан обозлился на небо. Ему было не победить, но он решил под конец насолить обидчику – и взорвался.
– Взорвался? – Гиманд не был уверен, что правильно понял Зао-олу. Но тот повторил и даже дал расшифровку через другие слова: «кокос», «лопнуть», «огонь».
Великан взорвался и растёкся огнём во все стороны. Огонь подточил скалы и создал внутри горы убежище от ледяного дождя. Затем он застыл, превратившись в землю, и из этой земли проросли деревья. Великан погиб, но дал новую жизнь острову.
Теперь о великане напоминало поле-яма в центре острова. Земля в ней всегда была горяча: король сообразил, что речь шла о вулканическом кратере. Небо от обиды продолжало насылать ледяные дожди и призраков, но они не могли нанести вреда этой «могиле».
– Откуда вам всё это известно? – спросил Гиманд.
– Каждый рао-ог знает.
– А как вы сами спасаетесь от дождей? И что происходит с животными?
Животные чувствовали, когда и с какой стороны ударит ледяной дождь – и сбивались стаями под защитой скалы. В это время они не нападали друг на друга. Гиманду это показалось поразительным чудом, Зао-олу же говорил о нём вполне буднично.
Для рао-огов день дождя также был днём мира. Все шесть племён, забыв на время про любые ссоры, собирались в пещере на краю острова и пережидали стихию. Место это так и называлось: пещера Мира.
Возвращаясь в свои жилища, рао-оги или радовались, что дождь не достал их, или принимались за восстановление. Последнее, впрочем, не занимало много времени: рао-оги не возводили никаких построек серьёзнее шалаша, покрытого шкурами.
* * *
Дальнобойного оружия у туземцев не было, но они мастерски обращались с короткими копьями. Мужчины нередко погибали на охоте при схватках с опасными животными, другой частой причиной смертей были заболевания и травмы.
Из образа жизни рао-огов проистекало их необычное мировоззрение. Отнимая жизнь животного, охотник рисковал сам, и даже группам рао-огов зачастую приходилось отступать перед свирепыми и опасными хищниками. Поэтому они воспринимали животных не как «младших братьев» и уж точно не как кормовую базу, – а исключительно как равных себе. Колыбелью же, дававшей жизнь всем живым существам, был остров.
Зао-олу грустно обвёл рукой лесоповал перед поляной.
– Вы убиваете лес.
– Мы строим дома, – ответил Гиманд. – На месте леса посеем зерно и устроим новые… – В языке Рао-огов не было слова «стойло», – дома для животных. Нам не придётся охотиться. Будет много еды.
– Слишком много.
– Ну так и нас становится больше.
Гиманд повёл рукой в сторону поляны, где женщины баюкали на руках младенцев.
– Больше еды – будет больше детей. Больше детей – нужно ещё больше еды.
– И что?
– Снова убивать лес, рыхлить землю, строить заборы и загонять туда животных. Ещё больше еды, ещё больше детей. Снова убивать лес и строить.