Слились давным-давно мгновения тоски
В привычную, мучительную боль.
Пусть память сохранит огонь душевных ран
И губ твоих несбывшихся тепло.
Давай же завершим не начатый роман,
Соломинку надежды унесло.
Непросто привыкать к звенящей пустоте,
Хотя вокруг такая суета.
Десятки женских глаз, но все они не те,
Не те улыбки, грация не та.
Твой тихий-тихий вздох, и чуть печальный взгляд
Надежды не подарят, не вернут.
Я верил в ледоход, но кружит листопад,
Свидетель этих тягостных минут.
Лишь груз прошедших лет, да колкая молва.
Прощаемся. В том некого винить…
А листья всё летят, … как мёртвые слова,
Бессильные что-либо объяснить.
Ромашка
Осенняя тоска. Пожухли травы.
Пейзаж уныл и неприглядно пуст.
И вдруг над придорожною канавой
Цветёт ромашка – пышный, белый куст!
Во все глаза я на явленье это
Гляжу и взор не в силах отвести.
Как уцелел ты, отголосок лета?
Где силы взял так радостно цвести?
Ведь над тобой не бабочки порхают —
Листва кружит, пророча холода.
А крохотные солнышки кивают,
Удачу обещая нагадать.
Но обрывать соцветия не буду,
Гадание мне вовсе ни к чему.
Продлись чуть-чуть, октябрьское чудо,
Я верю обещанью твоему.
Свети, пока замешкались морозы,
Лучистый факел солнечных полей.
Дари воспоминания и грёзы,
И пусть светлеют лица у людей.
В ряду калашном…
Мне критики твердят: «О чувствах не пиши!
О них уже давным-давно всё рассказали
Есенин, Пушкин, Блок… и попадёшь едва ли
Ты в их калашный ряд из нашей-то глуши.»
Но о любви молчать, увы, не по плечу —
Превыше всяких сил! И я, презрев сомненья,
Про тяжкие часы и чудные мгновенья
Свои-свои-свои строчу-строчу-строчу!
О власти ни гу-гу, о выборах молчок,
Не стану никогда писать о чём-то зряшном,
Лишь о большой любви! Глядишь, в ряду калашном
Нет-нет, да и мелькнёт мой скромный пятачок.
Цена вдохновения
– Остынь! Одумайся! Не смей!
Давно ль откаркали вороны?
Пусть, поменявший кожу, змей
Напрасно ждёт в укромье кроны.
Не верь тому, что шепчет змей,
Остынь. Одумайся. Не смей!
Румяный краснобокий шар —
Червей вместилище, не боле.
А соком вызревший нектар —
Смесь унижения и боли.
Искусно соблазняет змей.
Не слушай. Не смотри. Не смей!
Придёт расплата за грехи.
Не отдавай души, не надо.
Зачем ей погибать от яда?!
– А вдруг получатся стихи?…
На пепелище…
Юрию Н.
Я знаю, ты привык держать судьбы удары.
Последний был – под дых! Как выдержать его?
Живому нужно жить, но пламенем пожара
В душе ярится боль за сына своего.