Адекватный ответ

– Тогда пройдешь вот по этому пути, – указала она в ту сторону, откуда шел незнакомый мужчина, – и присмотрись – может, еще обнаружишь следы, похожие на этот след, который мы обнаружили. Пройди подальше вдоль ограды.

– Хорошо, будет сделано, – отрапортовал молодой опер. Кругликов выполнил поручение Суворовой. На это ему потребовалось не более получаса.

– Федя, я тебя ожидаю, – горела нетерпением Ирина Матвеевна, – нашел что-нибудь?

– Нашел! – бодрым голосом сказал Кругликов. – Следов десять обнаружил, схожих с тем, который здесь нашли.

– Сфотографировал?

– Разумеется.

– Четкие отпечатки?

– Есть неплохие, есть тусклые, уже подсохшие.

– Чем больше следов, тем лучше разберемся.

– Это верно.

Патологоанатом окончательно закончил свою работу и подошел к Ирине Матвеевне.

– Можно вызывать машину, – сказал он, – все, что можно было сделать здесь, мы сделали.

– Хорошо, – согласилась следователь, – вызывайте транспорт и людей. У меня к вам просьба, Дмитрий Савельевич.

– Какая у вас просьба?

– В морге получше изучите тело убитого, поподробнее, потщательнее все осмотрите.

– Обязательно, не волнуйтесь, – успокоил Цыплаков следователя.

– Не исключено, что в каком-то месте обнаружится родинка, наколка, родимое пятно или что-либо другое, – это нам может пригодиться.

– Я понял.

Цыплаков вызвал машину для транспортировки трупа в морг. Машина не задержалась. Двое дюжих мужчин на носилках отнесли труп в машину.

Ирина Матвеевна и Федор приехали в Управление и сразу поднялись в кабинет своего непосредственного начальника.

Полковник сидел за своим столом и на этот раз он не рассматривал никаких документов.

– Если бы вы знали, как я вас ждал, – сказал он, выпрямляясь в кресле. – Присаживайтесь, – а где Цыплаков?

Цыплаков поехал в морг, – сказал опер.

Евгений Николаевич имел немалый опыт в борьбе с преступностью. Эту деятельность он начал после окончания института. Высшее руководство обнаружило у него хорошие аналитические способности, что во многом предопределило всю его дальнейшую розыскную деятельность. У него был острый цепкий взгляд, проникающий в душевные глубины человека, и это поставило его в ряды наиболее способных и даже выдающихся аналитиков, умеющих вникать в тонкости следовательской работы. Евгений Николаевич считал, что в работе по борьбе с преступностью немаловажное значение имеют терпение, железная выдержка и аналитические навыки, умение правильно поставить задачу и цель. Он говорил своим коллегам о необходимости расширения круга информаторов, через которых часто удается выйти на след преступника, заблокировать его так, что ему некуда деваться. Преступник ведь знаком со многими людьми, общался с ними, здоровался с ними. Многие знали его интересы, предпочтения, его душевный мир, характер, миропонимание, мировоззрение, общий культурный облик, знали его родителей, друзей, товарищей, если таковые у него были.

Конечно, не так просто отыскать информаторов, которые сознательно, от души, согласятся сотрудничать со следственными органами. Но жизненная практика показывает, что такие люди есть, и на них надо умело опираться. Здесь, конечно, возникает вопрос о том, где проживает преступник или проживал раньше.

Информаторы – это незаменимые помощники следственных органов и работать с ними необходимо умно и терпеливо. Они могут помочь сократить время в раскрываемости преступлений и увеличить эту раскрываемость в количественном отношении.

– Ну, что там нарыли? – спросил полковник, обведя ожидающим взглядом присутствующих.

– Очень мало нарыли, – без колебаний ответила Ирина Матвеевна. – А если говорить откровенно, ничего не нарыли.

– Но все-таки кое-что нарыли, – возразил полковник. -Нашли половину подошвы и еще какие-то следы. А это уже неплохо. Расследование покажет, какие это следы – предположительно следы преступника или следы, не относящиеся к нему. Теперь нам надо ожидать звонка от родителей или просто знакомых убитого парня. Ведь этот молодой человек где-то, наверное, учился, работал в каком-либо учреждении, в какой-нибудь коммерческой структуре. Молодой человек жил не между небом и землей, он жил среди людей, у него есть родные, близкие, знакомые люди. Может быть, информаторы что-нибудь пронюхают. Практика показывает, что могут позвонить в отдел просто посторонние, неизвестные люди. Ответственные граждане. Нам важно узнать, кто этот молодой человек. Его адрес, место работы или учебы.

– Ирина Матвеевна, – обратил полковник свой пристальный взор на следователя, – как у вас обстоят дела с информаторами?

– В этом плане у нас есть неплохие наработки, – ответила следователь Суворова. – Но вопрос непростой. Информаторы всякие есть – ответственные, малоответственные и вовсе безответственные. Надеяться на информаторов – это все равно, что надеяться на чистый случай, так что это дело безнадежное.

– Не совсем безнадежное, – возразил полковник, – от случая нельзя отказываться. Федор, – неожиданно обратился к молодому оперу Кругликову, – ты присмотрелся к выражению лица убитого молодого человека?

– Присмотрелся, товарищ полковник, – четким голосом сказал Кругликов, – я внимательно изучил его ладони, пальчики.

– Ну и что? – с интересом спросил полковник.

– Выражение лица благонравное, благородное, можно сказать, добронравное. Смерть не убивает добро. Оно все равно просвечивается сквозь непроницаемую завесу небытия. Это говорит о том, что он порядочный человек, воспитанный, даже интеллигентный. Об этом говорят и его ладошки, пальчики. Он не занимался физическим трудом, не работал пилами, топорами, ломами, не таскал мешки с цементом, картошкой и так далее. Все это свидетельствует о том, что родители у него интеллигентные люди умственного труда. Я убежден, что он студент. Родители позаботились о том, чтобы их сын получил хорошее образование. Поэтому, как мне кажется, – с настойчивой уверенностью говорил молодой опер, – нам надо обзвонить все вузы. У нас ВУЗов не так много, как в Москве и Петербурге. Можно спокойно обзвонить и довольно быстро. Не исключено, что это даст неплохие результаты, и наше расследование сдвинется с места. В прошлом году я работал в другом городе. Там однажды произошел очень неприглядный, просто дикий случай с точки зрения морали.

– Что это за случай? – заинтересовалась Ирина Матвеевна.

– Один ублюдок из одиннадцатого класса напал на пожилую пенсионерку и отнял у нее пенсию, которую она только что получила в Сбербанке. Так вот, это преступление было раскрыто очень быстро. И в этом нам неоценимую услугу оказала одна девушка, которая все видела из окна квартиры. Она позвонила в отдел и сообщила нам, что у юного преступника длинный нос, загнутый немного вверх. Это его индивидуальная и выдающаяся особенность. Выдающаяся – потому что она видна всем и легко запоминается. К чему я все это говорю, – с некоторой запальчивостью и взволнованностью рассуждал опер Кругликов. – У нас есть информация, что у предполагаемого преступника толстые губы. Ирина Матвеевна выяснила это при разговоре с прохожим мужчиной, который случайно оказался в тот момент, когда мы были на месте преступления.

– И еще он сказал мне, – сказала Ирина Матвеевна, – что парень шел с нервозной торопливостью, быстро шел, будто хотел кого-то догнать или не хотел, чтобы его догнали. А главное, разумеется, – нервозность предполагаемого преступника. Такое состояние всегда появляется у человека, если он почувствовал, что слишком сильно и не в меру набедокурил. В нашем случае то же самое. Конечно, это не стопроцентная истина, но все равно мы не должны от нее отказываться. Наверняка, так и есть, процентов девяносто девять, что там есть за что ухватиться.

К разговору своих коллег подключился патологоанатом Цыплаков, вернувшийся из морга, где обследовал тело убитого.

– К сожалению девяносто процентов – это не сто, – сказал он с большой долей скептицизма. – Не хватает одного процента, а это немало в наших делах.

– Дмитрий Савельевич, – шутливо сказала Ирина Матвеевна, – хуже было бы, если бы не хватало до ста процентов всех девяносто девяти.

В кабинете наступила тишина, как будто говорить больше было не о чем. И в этот момент полковник Миловидов поднес к губам слегка согнутую ладонь и слегка кашлянул в нее.

– Нам нельзя отказываться ни от толстых губ, ни от девяноста девяти процентов, о которых говорила Ирина Матвеевна, – с легкой иронией улыбнулся начальник отдела. – К сожалению, у нас нет веских самодостаточных улик. И знаете, почему их нет? – снова ухмыльнулся полковник. – Потому что мы о них ничего не знаем. Реально, объективно они существуют. Дело в том, что любой преступник, крупный или незначительный, изо всех сил старается обрубить за собой все концы, все мельчайшие детали своих подлых замыслов и реальных действий, в которых все его планы материализуются, превращаясь в реальную действительность. Но, как показывает розыскная деятельность прошлых эпох, а также наше время, они не могут завуалировать, скрыть совсем начисто, засыпать чем-то весь шлейф своих преступных следов. Как ни крути, ни верти, а все же они волнуются, нервничают, сомневаются и сомневаются не на шутку в стопроцентном успехе своей антиморальной, антиобщественной деятельности, противоправной деятельности. А все это приводит к тому, что они не могут спрятать все улики, не могут усмотреть все мелочи, уследить за ними так, чтобы они были абсолютно незаметны. Они не догадываются, что эти мелочи в большом количестве возникают буквально на каждом шагу и поэтому их невозможно просчитать, вычислить. Ни одна самая умная и совершенная машина, автоматика, электроника не может их просчитать и на тарелочке с голубой каёмочкой преподнести их преступнику – на вот тебе, руководствуйся нашей помощью и тогда у тебя все будет о'кей. Так не бывает, – убежденно говорил Евгений Николаевич, – это вполне естественно, вполне объективно. Такова она диалектика и философия жизни. Не исключена возможность, что и толстые губы, и нервозная спешная походка станут реальными уликами и помогут нам в нашем деле. А нам с вами осталось только одно – работать и работать.

Глава 2

После обеда к Миловидову должен был прийти высокопоставленный чиновник из Управления по борьбе с организованной преступностью. Следователь Суворова пригласила Кругликова и Цыплакова для продолжения разговора по раскрытию преступления. Надо конкретно определить план действий и поставить задачи на ближайший период работы. Ей хотелось бы поговорить обо всем этом при непосредственном участии и, конечно, под руководством самого начальника. Но поскольку он будет занят другими делами, то придется продолжить разговор без него, а после сообщить о намеченных планах. К полковнику каждый день приходили какие-то важные и высокие чиновники, поэтому совершенно бесполезно надеяться на его участие в обсуждении планов сотрудников отдела. Начальник рано или поздно обяжет их отчитаться по всем направлениям работы.

Ирина Матвеевна сидела за своим столом, опер и патологоанатом уселись на стульях, стоявших по разные стороны стола следователя. Они сидели друг напротив друга и по разные стороны от Ирины Матвеевны. Она хотела продолжить начатую в кабинете Евгения Николаевича беседу, но в эту как раз минуту дверь кабинета распахнулась и взору собравшихся сотрудников предстал довольно рослый и крупногаборитный мужчина средних лет в серых хорошо отглаженных брюках, в светло-коричневой сорочке на выпуск, темно-русый блондин с зачесанными к макушке густыми волосами. Вид у него был невеселый, скорее сумрачный, и по его печальному взгляду безрадостному и от всего отрешенному, можно было судить о том, что в жизни у него появилась большая, может быть, семейная неприятность или горе. Ирина Матвеевна, опер Кругликов и патологоанатом сразу догадались, в чем дело и зачем пришел мужчина.

– Можно войти? – убитым голосом спросил мужчина.

– Войдите, – сказала Ирина Матвеевна.

Мужчина в медленном темпе, с какой-то странной осторожностью взглянул на дверь и закрыл ее за собой.

– Здравствуйте, – угрюмо сказал он.