Из яблока в огрызок и обратно

– А после второй стопки ты отключился. – вставил Геннадий

– А ты откуда знаешь? – удивленно вскинул на него глаза Шустрик.

– Да он так ни одного тебя поимел.

– Ну да. Через два дня я оказался на улице. Прижился рядом здесь, на теплотрассе и стал наблюдать, кто в мою берлогу въедет. День пусто, второй, неделю, месяц, а на следующий подруливает к подъезду такая крутая иномарка, а из нее тебя вытаскивают. Чуть тепленького.

Огрызкин удивленно взглянул на Шустрика.

– Да, да. Короче взяли они тебя с шофером под белы рученьки и потянули в подъезд. Вскоре они вышли, сели в машину и уехали, а я рысью в квартиру. Вхожу, а ты лежишь на этой самой кровати, как сломанная кукла. На все мои вопросы только глазами моргаешь. Жалко мне тебя тогда стало, молодой еще был, беспомощный. Вот и пришлось мне тебя, как дитя малое из ложечки выкармливать. Через неделю ты ходить стал, через другую – разговаривать. Все про какую-то Таню выспрашивал.

– Какую Таню? – удивленно спросил Огрызкин.

– А я почем знаю. Как только я с обхода возвращался, ты сразу ко мне с одним и тем же вопросом летишь: «Ты Таню не встретил?» – Я спрашиваю: «Какую Таню? Как выглядит? Где живет?» – А ты только плечами пожимаешь и опять полдня молчишь. Но постепенно, об этой девахе ты забывать стал, все реже и реже ее вспоминал, жизнью начал интересоваться, курить научился, на промысел стал со мной выходить. А в один прекрасный день вдруг и заявляешь: «Что это ты ко мне в квартиру таскаешься? У тебя, что своего жилья нет? Командуешь тут, как у себя дома». – Ох и обидно мне стало.

– Прости не со зла я, по дурости. – опустил голову Гена

– Да, ладно. Короче, вот такая сказка у нас с тобой получилась.

– Да-а-а. Глупо все как-то у нас вышло. А слышь, Сань, откуда ты знаешь, что меня Огрызкиным зовут? Ведь до этого ты же меня не знал?

– А я когда вошел, на полу, возле кровати бумажка лежала. Типа свидетельства о рождении. Там и было написано, что ты Огрызкин Геннадий Степанович.

Тут, из разговор прервал осторожный стук в дверь.

– Кого это несет? – насторожился Шустрик.

– Пойду, посмотрю. – поднялся с кровати Гена.– Может это менты по моему вчерашнему делу. Хотя они так не стучат.

Огрызкин распахнул дверь, на пороге стояла та самая девушка, которую утром он встретил у подъезда.

– Вам кого? – чуть охрипшим голосом спросил он.

– Мне сказали, что здесь должен проживать…Что вы на меня так смотрите?– засмущавшись спросила девушка.

Гена, не отрываясь глядел на ее лицо и ему показалось, что время вдруг с бешенной скоростью побежало в обратную сторону. И вот, он уже стоит не в обшарпанной тесной квартире, а в уютной, хорошо обставленной двухкомнатной квартире, прилично одетый с букетом цветов.

– С Днем рождения, Танюша!

– Ой, спасибо, Геночка. Походи. Гости все уже собрались. Только тебя ждем.

В прихожую вышел отец девушки.

– А! Гена! Проходи, проходи. Давно ждем.

– Здравствуйте, Василий Александрович. Поздравляю Вас с Днем рождения дочери.

– Спасибо. Сегодня, так сказать, юбилей у нее. Целых 20 лет стукнуло. Страшно подумать, какая она уже старая

– А вы не бойтесь, Василий Александрович. В девках мы ей засидеться не дадим.

Танин отец как-то не хорошо взглянул на Гену, но растянул губы в улыбке и похлопал его по спине.

– Я знаю. Пошли к гостям.

– Дорогие гости! – повысил он голос, когда с парнем вошли в зал. – Хочу представить вам друга моей дочери Яблочкина Геннадия Сергеевича. С самых, так сказать, пеленок они вместе. – Все приветливо улыбнулись кроме белобрысого паренька. Чье место находилось рядом с Таниным. Праздник проходил шумно и весело. Гена весь вечер танцевал с именинницей, поднимая тосты за ее здоровье, а под самый конец праздника его отозвал в сторону Василий Александрович.

– Слушай, Ген. Ты человек серьезный, давай на чистоту. Ты любишь мою дочь?

– Да. Очень.

– Тогда ради любви к ней. Оставь ее в покое. Ну не пара ты ей, пойми. Кто ты? Слесарь на заводишке, а она в институте учиться, переводчиком будет. За границу на стажировку поедет. Не она тебе нужна, ни ты ей.

– А кто это решает? Кому кто подходит. И слесарь может любить и заботиться о любимой девушке так, как любой дипломат не сможет.

Отец Тани внимательно на него посмотрел, протянул ему рюмочку коньяка и улыбнулся.

– А ты, я вижу, не отступишься. За настоящую любовь.

Гена выпил ароматную жидкость и вновь оказался на пороге убогой квартиры.

– Таня?

– Да. А вы кто? – изумленно спросила девушка.

– Я Гена, Гена Яблочкин.

– Гена?! – она в ужасе прикрыла лицо руками. – Что же они с тобой сделали?

– Все в порядке, Танюшка. Уже все в порядке. Ты проходи. Я тебе сейчас все объясню.

Шустрик удивленно глядел на вошедшую в комнату красивую девушку.

– Вот, Саша, знакомься – вынырнул у нее из-за спины Гена.– Это Брызгунова Татьяна Васильевна. Та самая Танечка, о которой я тебя спрашивал.

Шустрик подавился куском непрожеванной колбасы, закашлялся и замахал руками.

– Ну, ну, не удивляйся. Я тебе сейчас все объясню.

Таня брезгливо присела на краешек кровати, а Гена в волнении стал расхаживать по комнате.

– И так, несколько лет назад из-за присутствующей здесь дамы, не будем уточнять, сколько в одном доме по соседству жили две семьи. Принадлежали они, как модно теперь выражаться, к разным слоям населения, но их дети очень дружили между собой. Дружба эта еще началась с детского сада, потом плавно перетекла в школу, ну и так все 18 лет. Родители мальчика были обычными работягами, а родители девочки, точнее родитель, так как ее мать умерла при рождении малышки, был обеспеченный человек. Поэтому к их дружбе они относились по-разному. Мальчишкины – не вмешивались в их отношения, а отец девочки к ее увлечению относился более, чем прохладно. Он все ждал, что ей надоест этот безродный юноша и она, в конце концов, обратит свой взор на ту партию, которую подготовил для нее отец. Но время шло, а чувства молодых людей не то что не угасали, а наоборот разгорались все больше и больше. Парень ушел в армию, но легче отцу девочки не стало. Она писала письма, ждала и даже не смотрела на того молодого человека, что зачастил в их дом. Юноша, исполнив свой долг перед Родиной, вернулся и устроился на завод слесарем, и они уже стали поговаривать о свадьбе. Этого отец девочки допустить не мог. За два месяца до дня рождения дочери он поехал на другой конец города и с помощью водки и клафелина практически отобрал квартиру у одного одинокого человека. Затем на празднике он подсыпал все тот же клафелин в рюмку парню и вместе со своим другом отвез туда бесчувственное тело. Дочери, наверное, он соврал, что парень уехал на Север на заработки.